Наконец все разом подняли взгляд куда-то наверх. Он спустился в центр площадки. Высокий; длинные чёрные волосы, собранные в хвост, небольшая чёрная борода скрывала худое лицо с точёными скулами; широкая кость делала Его своего рода массивным, но грациозность чувствовалась в каждом движении; руки выдавали в Нём человека, который раньше много занимался простым трудом. Он благословил присутствующих, и советники склонили голову, и в этом не было ни капли подобострастия.
Я откликнулся на вашу просьбу о немедленной встрече, произнес Сын, не извинившись за своё опоздание. Чем могу вам служить?
Я, надеюсь, выражу общую заинтересованность, начала советник Тереза Шаут. Нам нужно решить проблему Нижнего города, самого его существования. Его жители живут для себя и не спешат посвятить свою жизнь Вам.
А Я думаю о них постоянно, ответил Сын. Боль и тревога за них удручает Меня. Но Я не хочу заставлять их, они сами должны сделать этот выбор.
Но пока они его не сделали, нам приходится содержать их, поддержал Терезу советник Фрэнсис О`Нилл.
Через трудности проверяется искренность, Сын повернул голову в сторону советника О`Нилла. Или вы ещё не готовы?
Я не это имел в виду, советник О`Нилл поднял руки в знак глубочайших извинений.
Все прекрасно помнили, что только двое станут наиболее приближёнными после Его вознесения, и любая оплошность может навсегда отбросить от этой радости блаженного пребывания возле Него. Всё осложнялось тем, что до конца не было понятно, чего именно от них хочет Сын и каковы критерии для избранников. Советники много раз обсуждали это между собой. Они даже пришли к выводу, что тот, кто первый поймёт, что от них требуется, уже унаследует место рядом с Ним.
Малодушие, успокоил его Сын. Я разве хоть раз подвёл вас?
Мы всё ещё слабы и потеряны, вмешался советник Адам Доор. Но мы с дочерью работаем над тем, чтобы создать гимны в Вашу честь, которые помогут нашим братьям снизу почувствовать Вашу благодать, и они обратятся к Вам. И тогда во всеобщем ликовании мы вступим в новую эпоху.
Сын улыбнулся ему, и глаза советника наполнились восторгом.
Ваше рвение очень дорого мне, закончил встречу Сын. Пророк займётся проблемой Нижнего города и подготовит людей для встречи со Мной.
Он вознесся обратно наверх. Советники переглянулись. В очередной раз им оставалось только ждать дальнейшего развития событий. Один за другим они вставали из-за стола и направлялись к выходу.
Мне бы вашу веру, Адам, Тереза Шаут поправила свой белый костюм советника. После первых лет обращения поток новых желающих обрести свет иссякает. Из Нижнего города переселяются единицы. К тому же и некоторые жители Среднего города показывают слабость, возвращаясь к прежней жизни.
Он всё устроит наилучшим образом, успокоил её советник Адам Доор. Когда Он прекратил все войны; когда в нашем многомиллионном городе Он сделал преступность практически воспоминанием; когда Он и Пророк Своим присутствием остановили разрушительное действие солнца верили ли мы, что такое возможно?
Чудо, нам всем нужно чудо, советник Картер Рок не видел понимания в глазах Адама Доора. И, видимо, ты со своей дочерью собираешься его совершить?
Я просто хочу, чтобы все прославили Его и окончательно открыли свои сердца! Адам Доор обратился ко всем.
Да, мой друг, мы все думаем об этом, произнёс советник Картер, чьи благородные залысины подчёркивали яркую и придающую статус седину.
Советник Рок обвёл взглядом остальных: Адам меньше всех нуждался в долгожданной привилегии, но именно он её и получит это не вызывало сомнений. Но самое страшное, что его дочь, если проявляет хотя бы треть ревности своего отца, может занять другое место. Он, Картер Рок, многим пожертвовал, чтобы оказаться в совете. Несмотря на то, что он один из последних, кто присоединился к Нему, он первый заметил, что благодать Сына больше его не радует, как прежде. Самое страшное, что сила этой благодати была такой же, но в этом и заключалась проблема: прежнего света стало не хватать, а точнее, он стал наскучивать советнику, и тоска, от которой он раньше бежал, как оказалось, никуда не делась. Но как признаться всем, что на самом деле ничего не поменялось? Что внутри всё осталось таким же? Что этот свет как будто ослепил и все перестали видеть ту зияющую пустоту, которая, подобно Левиафану, всё так же требовала насыщения. Только теперь это внутреннее чудовище захочет получить всё с процентами, набежавшими за годы пренебрежения этой бездной. Картер Рок снова стал ощущать страх остаться наедине с собой. Но как сообщить об этом? Этот вопрос вновь и вновь звучал в его голове, сводя с ума. Возможно, вознесение Сына всё решит. Но кого Он возьмёт с собой в первую очередь? Все хотели этого, но для советника Картера Рока это являлось вопросом выживания. Остальные надеялись, что после вознесения Сына благодать усилится. Вследствие этого они и беспокоились о том, что жители Нижнего города замедляют процесс восхождения Сына. Но Картер Рок не хотел рисковать; ему нужно во чтобы то ни стало занять место рядом с Ним, пока тоска и внутренний голод остальных советников не сподвигнут их к более решительным действиям. Он очень надеялся на то, что Адам разочарует Сына, и опыт ему подсказывал, что на вершине такого взаимного очарования, которое он сейчас увидел на встрече, подобное событие практически неминуемо, особенно если этому немного посодействовать. Ожидание и поиск случая должно было отвлечь советника от внутренних терзаний. От этих мыслей ему стало радостнее, лишь горечь о том, что он снова стал себя вести как раньше, до встречи с Сыном, окончательно убедила его в необходимости действовать.
Советник Рок пытался увидеть похожие эмоции на лицах остальных, но понимал, что для них осознание конца беззаботного счастья ещё не наступило. Советники попрощались друг с другом и отправились в свои резиденции. Адам Доор в последний раз взглянул наверх, и его огненно-красные волосы стали ещё более яркими. Он был уверен, что где-то там наверху Сын непрерывно думает о них.
***
Под самым небом, на самой вершине Верхнего города, в тронном зале, в золотых чертогах Сын стоял перед телекоммуникационным центром, который раскинул мониторы, подобно листьям. На мониторах то и дело появлялись лица граждан города Утренней Зари последнего и истинного пристанища человечества. Даже без звука по движению губ, глаз, жестам Сын понимал, как они любят Его за то, что Он им открыл, что Он им дал. Их любовь была ещё недостаточной, но отказаться от неё они уже не могут. Он наслаждался этим созерцанием. Лёгкое дуновение ветра за Его спиной подсказало о появлении Отца. Он был настолько прекрасен, насколько вообще это могло быть. Сын повернулся к Нему. Сколько раз они уже встречались, но даже Сын не мог перестать любоваться Отцом. Тот всегда приходил внезапно, не предупреждая о Своем появлении: видимо, хотел, чтобы Сын ценил мгновения, которые проводит со Своим родителем. И Сын ценил: эти секунды он глотал так же жадно, как путник слизывает капли воды с каменного пола гробницы в пустыне. Отец, как обычно, медленно подошел к Нему, пристально рассматривая каждую часть тела Своего возлюбленного Сына. Любовался ли Он им? Сын никогда не получал прямого ответа на этот вопрос. О, если бы ответ был получен, тогда всё это всемирное почитание не имело бы уже смысла.
Я так на Тебя похож, Сын смотрел на Отца, как в зеркало.
Волна гнева прокатилась по залу. Отец схватил Сына за шею и приблизил к Себе.
Мой Сын Сын Мой, раз и навсегда Ты и Я едины: кто видел Тебя, видел и Меня, какие-то внутренние спазмы на мгновение обезобразили прекрасное лицо Отца. Я отдал Тебе всё, что имел Сам, и это было для Меня невыносимо тяжело.