Обещай мне, что будешь приезжать на одну неделю в год, прошептала Лайза. Обещай, обещай, клянись мизинцем!
Клянись мизинцем. Воспоминание проплыло передо мной вне досягаемости. Я увидела красный круг, алые ногти, светлые волосы под голубой водой
Сердце бешено заколотилось. Просто отголосок воспоминания из давних-давних времен. Или детское воображение.
Ну же, клянись! снова потребовала Лайза.
Клянись мизинцем. Отчаяние исказило красивые черты моей сестры. Я бы сказала все, что угодно, лишь бы избавиться от боли.
Клянусь мизинцем. Ты не сможешь избавиться от меня.
Лайза закрыла глаза и улыбнулась. Я знала, что это ложь и что я никогда не вернусь, но Лайза приняла это. Она хорошо умела лгать самой себе и уживаться с ложью. Это была та сила, которой у меня никогда не имелось.
* * *
Позже той ночью я проскользнула мимо комнаты Лайзы и спустилась в большой зал. Оттуда я направилась по мраморному полу к двери, которая вела в подвальные помещения. Дверь была заперта. Это не являлось сдерживающим фактором, потому что я точно знала, где найти ключ. Лайза, благослови ее Господь, столь же лишена воображения, сколь и хорошо воспитана.
И действительно я нашла большой железный ключ, висящий в подсобном помещении на другой стороне кухни. Я сняла его с крючка и, пробравшись обратно по лестнице, дошла до двери. Сама не понимаю, почему я так старалась вести себя тихо. Вряд ли Ева смогла бы поймать меня и отправить в подвал.
Ключ легко вошел в замок. Я повернула его, прислушиваясь к знакомому скрипу, когда дверь открылась в черную бездну за ней. Я щелкнула выключателем возле дверного проема, заливая помещение светом. Сама лестница стены, выкрашенные в темно-серый цвет, отделка арктически-белой краской выглядела так же, как и много лет назад. Я двинулась по ступенькам, которые уходили вниз, глубоко под дом. У меня перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, но я все же преодолела три небольших пролета до самого низа.
Клянусь мизинцем.
Подвал давным-давно был разделен на три секции. В одной размещались обширные инженерные коммуникации здания печи, водонагреватели и морозильные камеры, наполненные мясом, которое Ева никогда бы не съела. Вторая зона предназначалась для развлечений. Там находились винный погреб и игровая комната, которой нам редко разрешали пользоваться. Третья секция часть подвала, которая была самой темной, сырой и жуткой, содержала две комнаты.
Комнату наказаний. И еще одну.
Первая дверь дверь в комнату наказаний была заперта. Я знала, что ключ, который я держала в руке, откроет и эту дверь. Я также знала, что именно там найду: пустую койку, единственную голую лампочку, свисающую с потолка, туалет, бетонный пол, выключатель и металлическая решетка над ним: вентиляционное отверстие, ведущее в старую комнату Евы, по крайней мере так она говорила.
Я протянула руку, готовая разобраться с этой преградой, готовая победить своих призраков раз и навсегда. Но что-то остановило меня.
Дверь в другую комнату была закрыта, как и всегда. Но теперь высоко над полом появился еще один толстый металлический навесной замок. Почему навесной? Почему именно сейчас?
Что-то в глубине подвала щелкнуло по бетону. Я подскочила, рука так сильно дрожала, что я выронила ключ.
Мой взгляд снова был прикован к висячему замку.
«Не ходите туда», обычно предупреждала нас Ева.
Эта створка всегда оставалась запертой. Испытание нашего послушания. Мы никогда не знали Келси, но персонал шептался о ней о безумной дочери, которую держали в бетонной коробке двадцать на двадцать футов. Это было предупреждение для нас повинуйтесь, иначе По крайней мере, я в это верила, когда росла.
Я много чего слышала по ночам в том подвале. Рыдания. Стоны. Крики.
Но, лежа в темноте под этим большим домом, одинокая и напуганная, я никогда не была до конца уверена, слышу ли я ужас другой девушки или свой собственный.
Я схватила ключ с пола и помчалась вверх по лестнице. Моим призракам придется подождать.
* * *
Я уехала на следующее утро, когда Лайза еще спала. Так было проще для всех.
Глава седьмая
Ева Фостер
Нихла, Нью-Мехико 1997 год
«Ножи Майка» находились в выцветшем синем здании в конце пыльной улицы. Ева медленно подъехала к обочине и припарковалась прямо перед магазином. День подходил к концу, а вместе с ним и ясная погода. Грозовые тучи собрались над головой, закрыв палящее солнце. Из безопасного места своей машины Ева наблюдала, как разверзлось небо, обрушив на пыльный город «страшный суд». Когда пик сильного ливня миновал, она все-таки вылезла из автомобиля, взятого напрокат, и раскрыла зонтик. Неторопливо направилась к входной двери, чувствуя на себе пристальный мужской взгляд, следящий за ее продвижением из-за зарешеченного окна.
Она была единственным посетителем. Двое мужчин один постарше и усатый, другой намного моложе, с волнистыми черными волосами и телом квотербека, стояли за прилавком. Оба уставились на нее; пожилой мужчина приветствовал ее настороженным кивком. Ева огляделась по сторонам. Изделия из кожи ремни и хлысты для верховой езды, ножны и кошельки висели на вешалках и крючках. Ножи, некоторые с индейским орнаментом, другие обычные охотничьи, лежали в витринах рядом с кассой и по всему магазину. Пол покрыт потертым линолеумом, стены побелены. Цвет этому помещению придавали перья, украшавшие изделия из кожи, и замысловатые узоры на рукоятках ножей. Запах шкур животных вызывал во рту неприятный привкус.
Она нацепила улыбку и направилась к кассе. Молодой человек принялся начищать складной нож тряпкой для полировки, опустив глаза, отказываясь встречаться с ней взглядом. А пожилой мужчина спросил:
Чем мы можем вам помочь?
Я полагаю, вы Майк? Ева улыбнулась, когда он кивнул, и протянула руку. Ева Фостер.
Краем глаза Ева наблюдала за лицом молодого человека в тот момент, когда произносила свое имя. Если она ожидала, что он не удержится от удивления, то была разочарована. Он вообще никак не отреагировал.
Ева немного поболтала с владельцем магазина, прежде чем переключить свое внимание на парня.
А вы, должно быть, Антонио?
Его руки все еще двигались по острому металлическому лезвию ножа. Сосредоточенный на своей работе, он поинтересовался:
Кому я понадобился?
Мне.
Молодой человек сглотнул. Майк стоял рядом, тихонько наблюдая.
Чего вам надо? спросил Антонио.
Ты знаешь мою дочь, Келси.
Вспышка узнавания, прежде чем глаза потемнели до щелочек.
Да, и что?
Где она?
Откуда мне знать? буркнул парень.
Ты был тем человеком, которого в последний раз видели с ней.
Антонио взглянул на Майка, прежде чем положить нож обратно в футляр. Он неторопливо складывал тряпку для полировки и лишь для того, чтобы оставить ее лежать на прилавке.
Копы уже говорили со мной. Я понятия не имею, куда сбежала Келси.
Но ты признаёшь, что встречался с ней?
Да, конечно. Он взглянул на Майка, пожав плечами. И что?
Ева обратила свое внимание на Майка.
Есть ли здесь офис или какое-нибудь другое место, где я могла бы поговорить с Антонио несколько минут с глазу на глаз?
Она вытащила из сумочки стодолларовую купюру и положила ее на прилавок. Та исчезла прежде, чем она смогла сказать что-то еще.
Туда, указал Майк на кабинет в задней части магазина. Десять минут.
Антонио уставился на него, но Майк был занят тем, что вытаскивал коробки из-под прилавка. Ева не стала ждать. Она протиснулась мимо стойки с кожаными кепками и вошла в тесный офис в форме куба. Антонио последовал за ней.
Закрой дверь и сядь.
Когда Антонио устроился на стуле, Ева присела на край стола, так что ему пришлось смотреть ей в лицо.