То ли еще будет. Меня однажды снимали с верхушки сосны, сказал Август и незаметно подмигнул девчушке.
Компания продолжила свой путь. Съели по анисовому прянику, поводили хороводы с группой эфемеров (все, кроме Миры, которая пожаловалась на узкий костюм) и к пяти вышли к высокой кованой ограде.
Ирвелин подняла взгляд, и весь прежний гул как будто замер. Перед ней во всем своем великолепии стоял Мартовский дворец. Творение восьми граффов далекой эпохи Средневековья. Центральный павильон был увенчан куполом, возносившим к небу стройный флагшток; огороженные балюстрадой арочные окна украшали своей роскошью весь передний фасад, а песочный цвет дворца придавал ему вид богатого странника, заплутавшего в недрах песчаных барханов. «Вблизи он еще прекрасней, чем издалека», заключила Ирвелин, разглядывая просторные балконы.
Неужели сейчас я войду в сам Мартовский дворец, взволнованно произнесла Мира, и Ирвелин разделяла ее волнение, с трепетом коснувшись кованых прутьев.
У ворот они заметили пропускной пункт без очередей и направились прямиком к нему. Стражник в развевающемся желтом плаще проверил протянутые Филиппом билеты, отточенным движением прокомпостировал их и впустил четверых гостей на территорию дворца, а оттуда во внутренние убранства. За спиной закрылись тяжелые двери, и шум от уличной суматохи сменился на изумительной красоты музыку.
Ирвелин осмотрелась. Она стояла в просторном вестибюле, по шахматному полу которого ходили оранжевые блики. По обе стороны возвышались широкие лестницы с маслеными перилами. Сверху доносились голоса.
Добро пожаловать в Мартовский дворец, господа граффы. Прошу, следуйте за мной в галерейный зал.
В лучших традициях господских домов в вестибюле их встречал напомаженный лакей: черный фрак, укладка, приветливая улыбка и отполированные до блеска манеры.
Чувствую себя как та герцогиня из повести, которую ежедневно сопровождали на завтрак полтысячи придворных, шепнула Мира Филиппу, когда они поднимались за лакеем по мраморным ступеням лестницы.
У нас-то лакей всего один, шепнул в ответ Филипп.
Знаю. Но ощущения те же.
Господин Кроунроул!
Не прошло и пары секунд их пребывания на ковровом приеме, как к ним уже подошел статный на вид джентльмен. Его черная трость доставала ему до плеча, отчего мужчина казался ниже ростом. Расплывшись в улыбке, он с воодушевлением пожал Филиппу руку.
Альвэ, сколько раз мне нужно просить вас называть меня Филиппом?
Ни в коем случае, мой друг, ни в коем случае! Вы достойны только такого обращения, декларировал он с высоко поднятым подбородком. О, вы привели друзей! Мужчина обвел всех взглядом, полным почтения. Приятно познакомиться. Меня зовут Альвэ Темигров, я к вашим услугам. С днем великого свершения!
Отойдя от Филиппа, он принялся пожимать руку каждому, начиная с Августа, который счел нужным низко перед ним поклониться. А вот на Ирвелин мужчина ненадолго завис.
Какие у вас очаровательные глаза, госпожа.
Ирвелин понятия не имела, как правильно реагировать на комплименты в таком обществе, и вместо благодарности она скромно пожала его руку в ответ.
Проходите, располагайтесь, пришел в себя графф. Сегодня раздают изумительные закуски луковые тарталетки. Я уничтожил уже два десятка и планирую покуситься на них вновь, тоном заговорщика сказал он и отошел.
До сих пор Ирвелин не понимала, на что она согласилась, ступая вместе с Филиппом по начищенному ковру. Ей хотелось лишь побывать в дворцовых залах и своими глазами увидеть Белый аурум, а общение с высшим светом в картинку сегодняшнего дня Ирвелин не вписывала. Она оглядела галерею, сотню надушенных граффов, столовое серебро на тонких столиках, и ее замкнутая душа ушла куда-то по направлению пяток. Обстановка здесь, внутри дворца, разительно отличалась от обстановки снаружи. Здесь не было ни танцев, ни хлопушек, ни глинтвейна с пряниками. На небольшой сцене, уместившейся в углу напротив створчатых окон, наряженный во фраки оркестр играл умиротворяющую музыку (ля минор, спутать было невозможно). Облаченные в свои лучшие наряды граффы медленно перемещались от одного кружка к другому, точь-в-точь как павлины, которые распустили свои пестрые хвосты и решили пройтись по владениям. С высокого потолка свисали хрустальные люстры, а стены галереи были украшены зеркалами и расписными гобеленами.
Филипп! Неужели это вы!
К ним подплыла молодая дама в длинном сверкающем платье с бокалом шампанского в руке. От нее Ирвелин учуяла дорогой парфюм и скверный характер.
Флоа, рад видеть вас, кивнул в ее сторону Филипп.
Если моя память не изменяет мне, то вы впервые удостоили чести сей светский раут. В чем же причина, позвольте узнать?
Дама по имени Флоа вела себя так, будто и не видела стоявших рядом Миру, Ирвелин и Августа. Все ее цепкое внимание было обращено исключительно на Филиппа, и она не заметила, как отгородила своим высоким телом прозрачную (по-видимому) Ирвелин.
Решил проявить уважение к нашим традициям, ответил иллюзионист.
Правильно сделали, улыбнулась Флоа.
Следующие несколько секунд она молча гипнотизировала Филиппа взглядом, который так явственно напомнил Ирвелин взгляд кота у ее родителей, когда тот вознамерится отобедать. Вскоре, наконец, заметив его окружение, Флоа поспешила ретироваться:
Что ж, развлекайтесь. Она пробежалась томными глазами по каждому. Не рекомендую пробовать сегодняшние закуски, тарталетки. Крайне отвратительны на вкус. А вот шампанское дивное!
Двигая исключительно пальцами, она помахала им и отплыла обратно, к кружку с большим скоплением важных материализаторов.
Мира отреагировала первой:
Филипп, что я вижу! Ты популярен здесь!
Да уж, присвистнул Август. Как непривычно находиться в обществе, где все внимание удостоено не мне. Он хлопнул приятеля по плечу, демонстрируя не то одобрение, не то зависть.
И вовсе я не популярен, сказал Филипп, чуть сконфузившись. Вы стали свидетелями проявления обычного уважения, только и всего.
Ну да, эта фифа просто испепелила тебя уважением, вставила Мира, а Август прыснул.
В подтверждение ее слов лично поздороваться с Филиппом и пожать ему руку подошли еще трое, чем смутили граффа еще сильнее.
Может, здесь мы, наконец, узнаем, чем же ты занимаешься. Мира по-хозяйски взяла Филиппа под руку, и они вместе направились вглубь галереи.
Боюсь тебя расстроить, Мира, но беседы здесь ведутся лишь на открытые темы.
Она закатила глаза:
Какая скука! Однако ты все равно обязан познакомить меня со всеми этими она задумчиво прищурилась, нахохленными воробьями.
Филипп усмехнулся и прошептал:
Если будешь их так называть, они обидятся и не закажут у тебя ни одного букета.
Граффы все ближе подходили к одному из беседующих кружков. Ирвелин уже хотела отойти в сторону западного крыла галереи туда, где должны были храниться реликвии Граффеории, но Мира, обернувшись на движение, тотчас же ухватила ее за локоть и подвела к кружку. Здесь они стали свидетелями бурного обсуждения телепатов. Главным оратором выступал мужчина средних лет, рослый, с темными кустистыми бровями. Несмотря на то что в галерее было тепло, его плечи прикрывала изумрудная шинель. Бескомпромиссным тоном он предлагал граффам взяться за ум и начать ставить на всех телепатах специальные опознавательные метки.
Они что, бараны, запряженные в стойла? Где же ваша толерантность, Ид? возразила ему женщина в розовом жакете и с длинной косой.
Прошу заметить, Матильда, что среди моих друзей тоже есть телепаты, и я предлагаю эти меры отнюдь не из-за упрямого тщеславия, а в целях уважения граффов с другими ипостасями. Ид Харш обвел хмурым взглядом всех присутствующих. Мы должны знать, если перед нами стоит телепат, и быть готовыми к прочтению наших мыслей.