8. Смотреть, как молотят, сеют, пашут и так далее.
Неправда ли, какое неисчерпаемое богатство интересных, полезных, приятных и развивающих занятий, и неправда ли, какое непонятное равнодушие до сих пор к этому, ни с чем не сравнимому, громадному педагогическому материалу.
Это равнодушие непонятно тем более, если принять к сведению, что невозможно приискать более подходящих и более благородных для подрастающего поколения занятий, как те, которые мы выше наименовали и которые возможны во всяком решительно семействе, в каких бы условиях оно ни находилось.
Одни крестьянские дети пользуются преимуществами этих занятий, потому что они всегда являются естественными помощниками своих родителей в их домашней жизни; и потому нет ребёнка сметливее и ловчее крестьянского, разумеется, в своём деле, а не в изучении мёртвой азбуки и других таковых же наук.
Крестьянские дети, кроме работ в доме и в поле, видят ещё другие работы, недоступные для всех других сословий. Они видят, как делают обувь (плетут лапти), и сами плетут их себе; они видят, как приготовляют из овечьей шерсти сукна и как из них делают одежду; они видят, как возникает перед их глазами холст и бельё.
Можно ли внушить ребёнку более нравственные понятия и можно ли дать ему более самостоятельности и самодеятельности каким-нибудь другим способом, нежели приучить его с детства всё делать самому для себя?
По истине, нечего изумляться, что у крестьян встречаешь столько здравого смысла и столько честности; и если бы не эта всё подавляющая бедность, зависимость от природы и от людей, происходящая от ложной цивилизации окружающих и от прежних наших исторических условий, крестьянские дети должны были бы выходить самыми полезными и честными людьми.
Назвав приличный род занятий для детей, мы далеко ещё не исполнили нашу задачу. Надо сказать, каким образом дитя должно пользоваться ими. Положим, в семействе есть кухня, есть огород словом, полное хозяйство, всё прекрасно! Что же, вы скажете ребёнку: ступай на кухню стряпать, или пойди вычисти мне подсвечник, или вымети комнату? Можно, наверное, сказать, но ребёнок посмотрит на вас удивлёнными глазами и напрямик откажется от любезного предложения.
Предположим даже, что он не откажется и пойдёт на кухню, но разве возможно его пустить в кухню, где командует грубая кухарка, которая, пожалуй, будет ласкова и льстива с барским ребёнком, но тем хуже ещё. Или горничная будет мести комнату и, по приказанию барыни, отдаст щётку дитяти, а сама будет стоять, насмешливо улыбаясь затеям барыни.
Понятно, что так вести нельзя воспитание детей. Неизменная педагогическая истина говорит: воспитатель должен быть неразлучен со своим воспитанником и должен во всём подавать ему пример.
Мать или воспитательница должна сама делать всё то, что она находит полезным, чтоб её ребёнок делал. Последний, видя взрослого за известным занятием, вызывается сам делать то же самое, и не нужно никакого приказания или просьбы со стороны взрослых. Великая польза в том, чтоб дитя само почувствовало желание что-либо выполнить, а чтоб его не гнали ежеминутно от одного дела к другому.
Хозяйственные занятия, кроме вышеизложенных педагогических преимуществ, имеют ещё то преимущество, что они всегда возбуждают желание ребёнка участвовать, и, не продолжаясь слишком долго, увенчиваются всегда успехом, то есть конечным результатом и применением к жизни, не утомлять детей и поощрять их закончить, довершить начатое дело.
Дети бедных семейств потому не любят исполнять хозяйственные занятия, что их заставляют делать, не дожидаясь свободного их желания, и потому ещё, что гнёт нужды пробивается ежеминутно в обращении взрослых. Раздражённые речи слышатся часто в бедных семействах и, разумеется, внушают не любовь, а ненависть к хорошему делу. Идеалом их делается скорее избавиться от работ, держать прислугу и так далее.
Так как же? спросят состоятельные матери маленьких детей, неужели вы нам советуете самим стряпать, убирать комнаты, стирать и не держать прислугу! И для чего! Для того, чтобы воспитывать детей по какому-то вашему идеалу.
Признаюсь, что подобные дерзкие мысли питаются мною. Но спешу также признаться, что я никак не думала оскорбить этим наших матерей. Ибо я себе никак не могу представить, чтоб наши состоятельные женщины могли предаться таким дрязгам, как домашнее хозяйство, даже если это ведёт к благу их детей, но, тем не менее, я позволяю себе считать идеалом матери такую мать, которая не любя вовсе хозяйничать и не из видов экономии занимается хозяйством со своими детьми для того, чтоб развить в них здоровую, разумную деятельность. Дети счастливы, ибо они всегда деятельны и не предоставлены самим себе.
В каком хозяйстве дети не берутся самопроизвольно за какое-нибудь хозяйственное дело? Положительно, я думаю, ни в одном! Но в одном семействе им говорят: убирайтесь, не трогайте, это не ваше дело! В другом их заставляют делать не вовремя и через охоту и без участия взрослого, что внушает отвращение к делу. Но как должно быть хорошо в благоустроенном хозяйстве, где есть достаток и где образованная мать воспитывает, хозяйничая, своих маленьких детей!
В таком хозяйстве нет много прислуги, которая всегда вредит воспитанию детей. Конечно, в таком семействе многое должно быть усовершенствовано. Ибо все наши хозяйства приспособлены для прислуги и отличаются крайней неряшливостью. Понятно, что если детям бывать ежедневно некоторое время на кухне, она не должна быть отдельно на дворе; понятно, что она не должна быть грязная. Если детям мыть посуду, она не должна быть драгоценная, чтоб случайно разбитая чашка не обходилась слишком дорого. Если мать должна вместе с детьми убирать квартиру, понятно, последняя не должна быть анфилада парадных комнат, а должна состоять из нескольких чистых и не загромождённых комнат. Стирать, понятно, нельзя много белья, а только детское, что детям очень полезно, ибо они видят, как загрязнённая ими вещь выходит чистою, и сколько труда стоит, чтобы привести её в чистоту.
Это приучение их к чистоплотности скорее, нежели выговоры за неряшливость. Но ведь необходимо присутствие матери! Предоставьте им самим воду, бельё, мыло; они сами зальются, зальют пол и ничего путного не выйдет.
Не станем высчитывать всех изменений, которые должны произойти с нашими хозяйствами для того, чтоб могли заниматься саморучно матери с детьми. В наших хозяйствах сильный недостаток в чистоте и в обособлении. Кто видал заграничные хозяйства, тот хорошо чувствует это. Там кухня не отличается от остальных жилых комнат и все принадлежности хозяйства устроены так удобно и хорошо, что можно, не запачкав руки, приготовить обед, затопить печь и так далее.
До которых же пор должен ребёнок заниматься хозяйством? До тех пор, пока он настолько разовьётся, чтоб уметь наблюдать более сложные явления природы, и когда эти наблюдения, или, другими словами, когда учение, займёт большую часть его времени. Тогда и мать-воспитательница должна бросить свои хозяйственные занятия и должна следовать по одному пути с воспитанником-сыном.
Как это всё скучно! Как глупо! восклицают читательницы-матери. Все толки одни о детях, всё о них и для них! Где же наша жизнь? Когда же нам пожить, ведь этак вся молодость уйдёт в возне с детьми.
На это вполне справедливое замечание не берусь ответить. Это дело не моё, а тех матерей, которые выходят замуж и имеют детей прежде, нежели они успели сами пожить и порадоваться.