Когда Отелло и Дездемона встретились, Отелло притворился, будто у него болит голова и попросил у жены платок, чтоб потереть им виски. Дездемона дала ему платок.
Это не тот платок! заметил Отелло. Дай мне тот, который я подарил тебе.
Дездемона возразила, что того платка при ней нет.
Неужели? воскликнул Отелло. Очень жаль. Тот платок подарила моей матери цыганка: она была колдунья и отгадывала человеческие мысли, и сказала моей матери, что пока та будет хранить у себя платок, она не потеряет своей красоты и мой отец не перестанет ее любить. Если же потеряет платок или подарит кому-нибудь, отец тотчас же охладеет к ней и любовь его превратится в ненависть. Умирая, мать передала платок мне и просила подарить его моей жене, если мне суждено когда-нибудь жениться. Так я и сделал. А потому храни его, береги, как зеницу ока.
В спальню вошел Отелло с намерением убить свою жену
Неужели это правда? спросила испуганная Дездемона.
Да, это так, ответил Отелло. Это волшебный платок. Его вышивала в пророческом исступлении колдунья, прожившая на свете двести лет. Нити для него доставляли заклятые шелковичные черви, и он был окрашен в сердцах девственниц, сохраняемых колдуньей в виде мумий.
Слушая о чудесных свойствах платка, Дездемона чуть не умерла от страха. Она уже заметила, что потеряла платок, и боялась гнева своего супруга. Отелло сделал вид, будто собирается уходить, но продолжал расспрашивать про платок. Дездемона нигде не могла найти его, и решила отвлечь Отелло от мыслей о платке. Она сказала мужу, будто с его стороны разговоры о платке это только уловка, чтобы отделаться от выполнения её просьбы насчет Микеля Кассио. И она стала восхвалять Кассио, пока Отелло не вышел, наконец, из комнаты. Тут у Дездемоны в первый раз мелькнула мысль, что Отелло ревнует ее.
У Дездемоны не было определенных поводов подозревать в ревности мужа. А потому она стала упрекать себя, зачем дала волю мыслям, оскорбительным для благородного Отелло. А на самом деле, наверное, какие-нибудь новости из Венеции или местные неурядицы были причиной дурного настроения Отелло. «Мужчины не боги, сказала она себе. «И нельзя от нах требовать, чтобы они всегда обходились с нами так же ласково, как в первый день после свадьбы». Она уже была убеждена, что напрасно обвиняла мужа, приписав его раздражение ревности.
Однако, при следующей встрече с Дездемоной, Отелло стал прямо обвинять жену, что она изменяет ему и любит другого. Он не называл кого именно, он только горько плакал. Дездемона же воскликнула: «О, какой злосчастный день! Почему ты плачешь?»
Отелло ответил ей, что он силен духом и легко вынес бы и бедность, и болезнь, и даже позор Но неверность жены разбила его сердце. Он называл Дездемону сорной травой, которая бывает очень красива и так сладко пахнет, что одуряет. Потом прибавил, что лучше бы ей не родиться на свет.
Бедная Дездемона осталась одна. Она была так поражена несправедливыми подозрениями мужа, что совершенно растерялась, расстроилась, ослабела и, почувствовав непреодолимую сонливость, позвала служанку и приказала приготовить постель и постлать её свадебные простыни. Она вспоминала, что если родители бранят своих детей, то делают это любя. Мог бы и Отелло любя пожурить ее немного, как ребенка. Ведь она и в самом деле еще почти дитя
Дездемона легла, надеясь, что муж её скоро придет. Утомленная и взволнованная она заснула. Через некоторое время в спальню вошел Огелло со злым намерением убить свою жену. Однако, когда он увидел Дездемону спящей, то не захотел проливать её кровь и уродовать прекрасное тело, которое было белее алебастра. Но все же он решил, что она должна умереть. Нельзя же допустить, чтобы она изменяла еще и другим. Довольно того страдания, что выпало на его долю из-за Дездемоны. Он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй этот был так сладок, что Отелло повторил его и вдруг разразился рыданиями.
Его поцелуи и рыдания разбудили Дездемону.
Как раз в это время внесли, в дом Отелло раненаго Кассио
Увидя искаженное лицо Отелло, который кусал свои губы и дико вращал глазами, она почувствовала приближение чего-то страшного до ужаса. Отелло сказал ей, чтобы она готовилась к смерти и помолилась, так как он не хочет сгубить её душу.
Несчастная Дездемона умоляла мужа сжалиться над ней и по крайней мере объяснить, в чем она провинилась? Отелло сказал ей о Кассио и о платке, который она дала ему. Дездемона начала было защищаться и уверять, что она ни в чем не виновата. Но тут Отелло пришел в ярость, не захотел больше слушать и стал душить ее подушками, пока не задушил до смерти.
Как раз в это время в дом Отелло внесли раненого Кассио. К нему был подослан один из сторонников Яго с поручением убить Кассио.
Однако, Кассио был только ранен, а Яго поторопился и убил своего же сторонника из боязни, как бы не обнаружилась истина. И в карманах погибшего нашли несколько писем. Из них было ясно видно, в чем дело, и ясно становилось, что в покушении на Кассио виновен Яго. И вот Кассио приказал отнести себя к Отелло, желая попросить у него прощения и узнать, за что к нему подослали убийц?
Между тем Эмилия жена Яго, рассказала историю о платке Дездемоны. Отелло, узнав всё это, был поражён как громом. Ведь он оказался простым убийцей, а невинная Дездемона всегда была верна ему!
Перенести эту мысль не по силам Отелло. Жизнь стала для него невыносима. Заколов себя мечом, он упал на труп Дездемоны.
Эти события сильно взволновали окружающих. Отелло пользовался всеобщим уважением, и пока злой и коварный Яго не опутал его своими сетями, он был преданным, любящим мужем. Быть может, он любил недостаточно благоразумно, но зато любил горячо и беззаветно. А когда роковая ошибка представилась его мужественным глазам, не умевшим плакать, из них полились слезы, тяжёлые как капли смолы с аравийских деревьев. Он не выдержал постигшего его горя и, потеряв цель жизни, тут же покончил с собой.
После смерти Отелло современники оценили вполне его заслуги и доблести. А теперь оставалось только покарать самым строгим образом Яго, который был схвачен и впоследствии казнен.
Гамлет
Королева Дании Гертруда овдовела после внезапной смерти своего супруга, короля Гамлета. Не прошло и двух месяцев со дня кончины Гамлета, а королева уже вышла замуж за Клавдия, брата покойного короля. Этот поступок королевы поразил всех. И он, действительно, мог показаться бессердечным: Клавдий ничем не напоминал покойного мужа королевы ни образом мыслей, ни делами своими. Это был низкий человек, не заслуживающей уважения. Многие подозревали его даже в братоубийстве. Полагали, что он пошел на преступление, имея в виду жениться на вдове брата, завладеть троном и помешать королевскому сыну наследнику престола, Гамлету вступить в управление государством.
Но ни на кого новый брак королевы не произвел такого удручающего впечатления, как на молодого датского принца, который любил и чтил память отца, как святыню. Сам Гамлет был честен и правдив. Легкомысленный поступок матери глубоко опечалил его. Скорбь по умершему отцу и стыд за мать, которая так быстро вышла замуж за недостойного человека, настолько сильно подействовали на Гамлета, что им овладела мрачная меланхолия. Прежняя беззаботность и юношеская веселость стали ему чужды; чтение книг не доставляло больше удовольствия; забавы и увеселения все было забыто. Жизнь опостылела принцу Гамлету, и весь мир представлялся ему запущенным, заброшенным садом, где растут одни сорные травы. Его огорчало не то, что он, законный наследник, оттеснен от трона, хотя, конечно, возмущало и это. Но более жестоко терзала его душу мысль, как это мать могла столь скоро забыть его отца, а своего супруга, да еще такого супруга и отца! Покойный король любил и баловал королеву, по-видимому, и она отвечала ему взаимностью. Она была доброй женой, и казалось, будто её привязанность к мужу все росла. И что же? Едва прошло два месяца, или даже меньше, после кончины короля, а королева снова выходит замуж за брата своего мужа! Уже сам по себе этот брак являлся предосудительным, вследствие близкого свойства А та поспешность, с которой он был заключен, представлялась совершенно неприличной. Ужаснее всего для Гамлета было то, что мать избрала в спутники жизни человека, недостойного ни её, ни престола. Всё это омрачало жизнь молодого принца гораздо более, чем сознание того, что его лишили престола.