Вы не переживайте, через два часа будем на месте, объяснял хозяин иномарки (я видела только его рыжеватый затылок-ежик), мне, знаете ли, в детский сад на родительское собрание надо к пяти успеть. Я, пожалуй, пристегнусь, он перекинул через плечо ремень безопасности, не потому, что боюсь, а просто так удобней машина скоростная, и когда «впривязку», лучше её чувствуешь, ну, вроде как сливаешься. Да и в случае чего У меня один знакомый въезжал в поселок, а там малыш выскочил на дорогу вслед за мячиком. КамАЗ рядом шел прямо на мальчишку. Приятель мой только-только «Мерседес» себе купил. Ну, он свою машину под КамАЗ. Говорил потом: мне «Мерседес» и не жалко совсем, главное, парнишка живой остался!
Парень в бейсболке ему поддакнул и тоже пристегнулся. Он оказался водителем-дальнобойщиком и они сразу же стали разговаривать о машинах: какие нынче цены да где лучше купить, почему иномарки надежнее наших и как гаишники зарабатывают деньги на дорогах. «Зэк» в мужском разговоре не участвовал, сосредоточенно и угрюмо смотрел водителю в затылок. Возможно, этому способствовало музыкальное сопровождение: чтобы пассажиры не скучали, хозяин поставил для нас блатные песни о нелегкой тюремной доле, тоске, «сроке», о возвращении домой, верных дружках в лагере, о незавидной судьбе возлюбленной-изменщицы, подруге-финке и проч. Репертуар, кажется, не вполне нравился моему соседу желваки у него то и дело ходили по щеке. Казалось, будь его воля, он бы достал из своей спортивной сумки монтировку и с удовольствием опустил её на голову своего социального антагониста. Был «зэк» примерно одного возраста с хозяином серебряного чуда, был, даже, наверное, сильнее физически и выше ростом, был не дурак (глаза умные, голодные, настороженные), но вот один летит по жизни в иномарке, другой рисует уголовную романтику на руках Впрочем, водитель не хвастался машиной так, гордился чуть-чуть, и блатные песни у него были умеренные без мата.
Мы летели под 140 километров в час (со своего сиденья мне был хорошо виден спидометр), сбрасывая скорость только перед милицейскими постами. Тогда казалось, что машина стоит на месте скорость на хорошей дороге в ней не чувствовалась совершенно. Водитель, похоже, нашел в парне в красной бейсболке идеального собеседника от обсуждения иномарок они перешли к разговору об иностранцах. Дальнобойщик кое-что повидал в жизни, и потому со знанием дела поведал о пьянстве шведов и финнов, о тупости прибалтов, об обжорстве немцев (особенно на халяву) и о страхе безработицы в западном мире. Хозяин иномарки поделился собственными впечатлениями о Японии и японцах: что они едят, пьют и как это влияет на их мужские способности («Прошу прощения у дамы за такие подробности», добродушно повернул он ко мне голову, на секунду оторвавшись от дороги). Было также рассказано, как японцы моются в бочке с трухой («это у них такая баня») и какая там скученная жизнь, похожая на муравьиное мельтешение. «Зэк» по-прежнему молчал, не пытаясь вступить в разговор, но слушал, кажется, внимательно взгляд у него был тяжелый-тяжелый.
Тут у хозяина сработал мобильный телефон. «Еду-еду, отвечал он. Да, на собрание. Трех попутчиков взял. Картошку не купил, договорился на завтра», на этом разговор и закончился.
«Мишка мой, с гордостью пояснил он нам, очень картошку любит. Воспитательница в детском саду говорит: он у вас ест только картошку и мясо. Мужик! Я вот хочу ведер 30 купить на зиму хватит». Словоохотливый водитель рассказал нам, что убедил жену бросить школу (чего там сидеть за копейки!), что он ее устроил библиотекарем в санаторий и зарплата пять тысяч, и работа не пыльная. Кроме машины он купил этим летом участок земли («Дон рядом, значит, часть берега моя! На лодке можно кататься, купаться»). И вообще, жизнь вроде идет неплохо, «была бы голова, деньги всегда можно заработать!..» При этих словах скептически-презрительная улыбка тронула губы моего многомудрого соседа.
Мы уже подъезжали к Липецку, когда вдруг попали в пробку. Водитель замолчал, и видно было, что он нервничает, поглядывает на часы время детсадовского собрания неумолимо приближалось. Но вот в пригороде вышел парень в бейсболке, ещё через квартал попросил «тормознуть» мрачный «зэк». («Бывай, шеф, снисходительно сказал он водителю, расплачиваясь новенькими купюрами, береги тачку!»). Стрелки часов показывали без пяти пять.
Далеко ли ваш детский сад? спросила я, чувствуя напряжение хозяина машины.
Оказалось, что рядом, на соседней улице.
Пожалуй, я могу подождать вас в машине, пока вы сходите на собрание. Время до поезда у меня есть.
Правда? он сразу оживился. И поспешно, виновато добавил: Вы уж извините, что так вышло. Просто первое собрание, надо обязательно быть!
Мы заехали во дворы, припарковались рядом со старенькими «Жигулями».
Я быстро! заверил меня хозяин, и рысью рванул в облупленные двери невзрачного двухэтажного здания.
Яркое солнце зацепилось за шиферную крышу детского сада лето доживало свои последние дни. А когда-то и жизнь подарит нам свои последние лучи, расфилософствовалась я. Мимо прошли два парня с открытыми бутылками пива, женщина складывала в просторную корзину высохшее бельё Странно было думать, что в нынешней несправедливо устроенной жизни (а когда она была справедливой?!), есть свои честно-счастливые люди, как вот этот оборотистый мужик.
Из старого, если не сказать древнего, здания детского сада то и дело выходили женщины, ведя за руку мальчика или девочку. Все детишки были в очках, и я уже догадывалась, что у Мишки, наверное, тоже нелады со зрением. Впечатления хлопотного дня, дорога, долгое ожидание (уже прошло, наверное, не меньше часа), наконец, сморили меня, и я уже стала задремывать, когда вдруг услышала наигранно-бодрый голос хозяина машины: «А вот и мы!»
И когда я увидела этого худенького, рыженького, маленького мальчика в очках, испуганного, не смеющего поднять глаз, острая волна жалости подкатила у меня к горлу.
«Привет!» сказала я ему, стараясь не показать своего волнения. «Привет», робко, едва слышно вымолвил он, и больше не проронил не слова, забившись в уголок роскошной машины.
«Миш, мы сейчас тётю отвезем на вокзал, и домой», почему-то виновато, будто оправдываясь перед мальчиком, сказал отец.
Мы выехали на оживлённую улицу, медленно стали двигаться среди машин. «Видите, смущенно пояснил хозяин, у Мишки со зрением проблемы. Но ничего, это специальный детский сад (знаете, скольких трудов мне стоило его сюда устроить?!), так что к школе, обещают, всё можно выправить».
Мишка, тем временем, на ходу ухитрился открыть дверь.
Осторожно! воскликнула я.
Отец аккуратно и бережно сбавил ход, остановил машину.
Миш, ну ты что? ласково начал он увещевать сына. Можно же вывалиться, покалечиться! и он заблокировал дверь.
Дальше мы двигались в напряженном молчании. Какую семейную тайну нес в себе этот слабый, застенчивый, беззащитный мальчик?! Я чувствовала, что невольно стала свидетельницей главной боли хозяина дорогой машины и владельца участка земли на берегу реки Дон.
Наконец мы подъехали к вокзалу. «До свиданья, Миша», персонально попрощалась я с мальчиком. Он робко кивнул, потом поднял бледненькое худенькое личико.
Серебристая иномарка чудо техники, триста лошадиных сил лихо развернулась и вскоре скрылась из глаз. Мимо меня, гомоня и покрикивая, прошли увешанные юбками цыганки с босоногой ребятней. Дети были здоровы, чумазы, белозубы и, наверное, по-своему счастливы
Христопевцы
Какие люди всё-таки живут в нашем краю! Гиганты мысли и действия. Взять Римму Крайневу. В советское время бригадир звена свекловичниц, член КПСС. Призывала защищать завоевания социализма, бороться с рвачами и симулянтами. Теперь, конечно, на пенсии. Подрабатывает «читакой» читает Псалтирь по усопшим. На церковнославянском, всё, как положено. Читает-читает, тут мобильный телефон звонит у неё в переднике. Она оторвётся, раздаст руководящие указания по хозяйству (сыну, внуку или невестке очередной сын у неё без конца женится) и дальше! «Се пяди положил еси дни моя, и состав мой яко ничтоже пред Тобою, обаче всяческая суета всяк человек живый» А потом всё-таки не выдержит, Псалтирь побоку, обличит по впечатлениям от последнего разговора бестолковую невестку (и ленивые они, и грязные, и алчные) и снова за чтение.