Виорэль Ломов
Архив
© Виорель Ломов, 2015
© ООО «Остеон-Пресс», Оцифровка текста, 2015
* * *
Прекрасным дамам О. да Н.
Всему свое время, и время всякой вещи под небом.
Экклезиаст
I
Георгий Николаевич прибыл в Тифлис уже ближе к вечеру. Когда он вышел из вагона, первым ощущением у него было, что он летит вниз головой с точеного европейского утеса, выпестованного природой в одной ей ведомой гармонии, в безмерную огнедышащую азиатскую пропасть, наполненную гортанными голосами, пряными ароматами и блеском зубов и оружия. Общая атмосфера завораживала, волновала и сдавливалагрудь. Во всяком случае, в голове пронеслись Лермонтов, Грибоедов, царица Тамара, Багратион А справа и слева были ослики, женщины в черном, гниющие фрукты вдоль дорог.
Суворов не успел толком осмотреться, прийти в себя от соприкосновения с совершенно иной культурой, другими людьми и манерой общения, как был тут же вовлечен в тесный круг товарищей и приятелей брата. Лавр, несмотря на то что был старше Георгия на тринадцать лет, был куда общительнее его и непритязательнее в выборе знакомств. Природой своей он принадлежал к закоренелым холостякам, к которым женщины липнут как мухи к меду.
Когда они с вокзала тряслись в экипаже в гору, Лавр Николаевич ни на минуту не прекращал своих уверений, что здесь Георгию понравится непременно и всесторонне. Он так и восклицал: «Непременно и всесторонне». Похоже, он уже с утра (а может, и со вчерашнего вечера) всесторонне нагрузился напитками юга, и, конечно же, непременно изысканными.
Вечерело, ласточки в розоватом воздухе размашисто чертили строки о любви и смерти. И строки эти были одинаково понятны и русскому, и грузину.
Просторные комнаты двухэтажного особняка с раскрытыми настежь окнами и дверьми на все четыре стороны света были наполнены музыкой, смехом, тонкими винами. Женщины блистали в дореволюционных нарядах, мужчины были галантны, будто и не прошли горнило войн и революций. О том, что они были, войны и революции, свидетельствовало разве что непропорционально малое число кавалеров, да еще следы тяжких (и не очень) ранений, как правило, на их лицах или руках.
Георгий не успел сказать брату и нескольких слов о долгом пути к нему, как тот стал с порога представлять его собравшимся. У него вдруг безотчетно сжалось сердце, когда Лавр подвел его к совсем юной особе с роскошным цветом лица и южными выразительными глазами.
Софья, прозвучал небесный голос.
У нее была великолепная осанка и гордо посаженная голова. «Царевна», подумал Георгий.
Девушка улыбнулась, протягивая руку Георгию. Тот едва удержался, чтобы не приложиться к ней с бо́льшим воодушевлением, чем позволяли приличия.
Георгий Николаевич, сорвался он на фальцет и попросил у брата воды.
Софья предложила Лавру поухаживать за его братом. Лавр Николаевич охотно согласился и подошел к компании за ломберным столиком, и оттуда тотчас же раздался оглушительный смех. Лавр Николаевич мог рассмешить даже мертвого.
Лавр Николаевич так хорошо вписался в нашу компанию, сказала Софья, будто родился в Тифлисе.
Да, заметил Георгий, он душа любого общества.
Вы сейчас из столицы? спросила девушка.
Вы имеете в виду Москву?
Нет, я имею в виду столицу.
Да, из нее. Из столицы.
Как Нева? Мосты? На похоронах Блока были?
Был, Георгий с удивлением посмотрел на Софью.
Говорят, он сам на себя был не похож.
Если вы имеете в виду его музу, то да.
Удивительный поэт, не так ли?
Вы правы, удивительный.
А как вам вид из окна?
Можно, я по порядку? спросил Георгий. Про Неву и мосты.
Конечно же, рассказывайте! Выйдем на веранду. Страшно хочется всё услышать из первых уст! Я ненасытная до сплетен и новостей. У нас тут хоть и царское место, да всё равно провинция. Сдерживайте меня, я год не видела никого оттуда. Там, верно, одни перемены? Рассказывайте-рассказывайте, больше не буду, засмеялась Софья.
Про Неву и мосты можно рассказывать долго. Нева одна лишь и утешает меня и тех, кто еще остался на ее брегах, что ничто не меняется в жизни, по большому счету. Эти несколько прошедших лет сродни наводнению, которое подкосило здоровье Петра Великого.
Это, Георгий Николаевич, очень примечательно, что вы сказали о Петре. Что они делают? Что делают! Мы все в шоке. Простите, продолжайте-продолжайте.
На Неве почти не осталось кораблей, в парках людей. Про дворцы и особняки вообще лучше ничего не говорить
Разграбили?
Хуже. Устроили в них казармы, приюты. Представляете, мыло воруют! Инфляция дикая. В одночасье все стали Дюпонами и Рокфеллерами. А бездомных как опавших листьев.
Их принес ветер БлокаПоговаривают, скоро начнутся изменения в экономике.
Какой, однако, вечер, Георгий потянул носом. Какой аромат. А воздух
Вот вы где! послышался голос Лавра. Бежите общества, как Мцыри?
Да, Лавр, мы так мило беседуем с твоим братом.
Георгия поразило, что Софья с Лавром на «ты», и так запросто. Ему показалось, что Софья не из таких.
Смотри, я ревнивый! засмеялся Лавр Николаевич. Не посмотрю, что брат.
Засмеялась и Софья. Георгий не знал, как отреагировать на эту шутку.
Мой брат прежде думает, потом говорит, похлопал его по плечу Лавр. Иногда так долго, что забывает изречь. Но одобряю! Так и должен поступать настоящий мужчина. Не буду мешать вам, он поцеловал Софье руку и удалился с куплетами Мефистофеля.
Вы давно знакомы с Лавром? С Лавром Николаевичем, поправился Георгий.
С первого его дня в нашем городе. С ним трудно не познакомиться.
Да, согласился Георгий, трудно. Помню, я был подростком еще перед войной но тогда уже вовсю ходили слухи о войне, нашей стремительной победе и славе (наконец-то!) русского оружия. У нас каждый день собирались друзья, знакомые Лавра, много пили шампанского во славу российского Марса, святого Георгия Победоносца. Если бы победы русского воинства зависели от выпитого в нашем доме вина!
У вас большой дом?
Был. Да, большой. Трехэтажный, лестница, львы по бокам, жандарм в стороне.
Простите, Георгий Ничего, что я так?
Суворову это показалось странным все-таки едва знакомы. Ну да тут юг, всё кипит.
Ради бога, Софья, разрешил он.
Георгий, хотите, я покажу город, вон ту его часть, Софья указала на дома и деревья, уходящие вниз.
Буду весьма признателен, охотно согласился Георгий. Только брата предупрежу, а то станет искать.
Лавр, бросила походя Софья, мы на горку, покажу вид.
Лавр молча проводил их взглядом. А когда они спустились на первый этаж, со второго этажа послышался оглушительный смех.
Когда он в ударе, весь дом сотрясается от смеха. А он постоянно в ударе, сказала Софья, как показалось Георгию, с некоторым осуждением.
Он любит всех завести, никого не оставит без внимания, сказал Георгий.
Софья внимательно посмотрела на него.
А вы чуткий собеседник, сказала она. Редкое по нашим дням качество.
Не успел спросить Лавра, как он оказался в этом доме. Он купил его?
Это мой дом. Разве он не сказал?
Нет, простодушно ответил Георгий. Я думал, его.
Вы полагаете, Лавр Николаевич способен подыскивать себе жилье сам? У него совершенно другой стиль. Он скорее подыщет себе страну, чем дом, и королеву, чем жену.
Вас это как-то угнетает?
Да вы злючка!
Георгию доставила удовольствие ее реплика.
Стало темнеть.
Неудачно мы вышли, сказала Софья. Через полчаса совсем стемнеет. У нас темнеет быстро. Раз! как гильотина.
Не успеем посмотреть? Георгий подумал, что у Софьи воображение как у Мериме.
Нет, вздохнула девушка и остановилась, глядя на Георгия и ожидая с его стороны каких-либо предложений.
А просто погуляем, без осмотра, предложил Суворов.
Девушка взяла его под руку, и они пошли дальше.
У нас тут опасно, шепотом сказала она. Ночью особенно.