Дальнейшие события скрипачка потом не могла восстановить в памяти, как ни старалась. Помнила нестерпимое желание чихать и как слезились глаза, ломоту во всем теле тоже помнила. Как объявляли результаты нет. Домой они ехали, кажется, на такси, и уже знала, что ей дали третью премию значит, результаты объявили сразу после тура. А той кореянке первую, ну что ж, заслуженно Через день был концерт лауреатов, его тоже не удавалось вспомнить. Помнила только, что простуда оказалась гораздо более серьезным заболеванием, которое пришлось лечить почти месяц.
Радость победы пришла спустя месяц. Аня внезапно осознала, что сбылась ее мечта стать лауреатом крупного международного конкурса. Конечно, мечтала-то о первом месте. Но позже узнала, что в тот год были необычайно сильные участники конкурса. И ее третья премия была буквально выгрызена непосильным трудом, и даже в какой-то мере чудом, учитывая все обстоятельства.
Международный конкурс скрипачей в Беларуси дался гораздо проще. Подготовка шла по накатанной колее: занятия, обыгрывания. Три тура, всего один концерт в финале, и тот Аня уже играла. Самым ярким моментам остался первый тур в девять часов утра, ей «повезло» вытащить на жеребьёвке первый номер. Обычно в это время суток она с трудом могла жить, а тут пришлось играть каприс Паганини. И почему она не выбрала что-то попроще?! А ещё внезапная аллергия на дезодорант причем проявилась она аккурат за час до выхода на сцену в финале. Платье было с открытыми плечами, и багровые подмышки даже нечем было прикрыть. Никогда в жизни не было никакой аллергии, а тут Списав все на нервы, Аня вместо спокойного разыгрывания побежала в душ, а потом пулей в аптеку. Фармацевт предложила антигистаминные и нейтральный дезодорант в форме солевого кристалла, и к моменту выхода на сцену Анна была уже в полном порядке. Только разыгрываться пришлось в процессе игры. А первая премия запомнилась толстенной пачкой наличных в белорусских рублях. Минск сдался без боя и серьёзных потрясений. Поезд домой был через несколько часов, и нужно было успеть поменять «белорусскую котлету» на российские рубли, но в воскресенье утром ни один обменник не работал. Поменять все же удалось, и сидя в поезде, Аня подумала, «надо же, а ведь это точно та сумма, которая нам с Германом сейчас необходима» Но особая гордость была за то, что это был первый конкурс в жизни скрипачки, к которому она готовилась полностью самостоятельно, без помощи педагогов. Анна поняла в тот момент, что выросла, приобрела профессиональную самостоятельность. А Герман для неё стал надёжной опорой в музыке и в жизни.
Анна была уверена, что с мужем они навсегда, как и «скрипочка» будет с ней до глубокой старости, но её музыкальные пристрастия ушли со сцены в зрительный зал, а мужа не было рядом. Складывалось впечатление, что муж с музыкой договорились покинуть её после того, как Анна утратила желание играть. Связь была нарушена.
Скучала Анна и по музыкантам оркестра, но не по репетициям и концертам. Порой закрывала глаза и представляла как оркестр в полном составе ждёт взмаха руки Германа. И как только он опустил руки дал долю первого такта мелодия полилась и соединилась в одном звуке на разных тонах. Музыканты оркестра имели тонкую связь между собой это делало их отношения особенными. Они могли дружить годами, но также, сидя за одним пультом, годами не разговаривать. На фоне чувства вины перед Германом, стал преследовать один и тот же страшный сон: она плохо играет соло: пальцы не слушаются, все смотрят на неё, давая понять: ты что творишь? Аня понимает, что испортила концерт, но ничего сделать не может. После вся струнная группа скрипачи, альтисты, виолончелисты, контрабасисты игнорируют её.
Аня хорошо понимала, что-то сломалось не в руках, а в голове, играла так же превосходно, но ей казалось, что в звучании нет вкуса жизни, нет душевности Решила, что надо собрать себя в кучу, навести порядок в мыслях и сердце. Стала писать, писательство захватывало, отвлекало от всех событий и обязательств.
В собственности супругов был загородный дом, который они купили лет пятнадцать назад, но прожили в нём максимум три года, остальное время прошло в постоянных турне. Участком так и не занялись, посадили только парочку яблонь и летом косили небольшой участок лужайки перед домом для парковки машин. Не обзавелись животными, хотя иногда думали о том, чтоб завести кошку или собаку, но Гастроли, фестивали животных не бросишь. Дом был приличного размера, имел большой зал-гостиную, впечатляющего размера кухню, несколько спален и пару ванных комнат. В зале стоял чёрный лакированный рояль. Будучи дома, Герман много времени проводил сидя за роскошным инструментом, изучал различные произведения. Играл в удовольствие оттачивал сюиты, симфонии, а когда стал дирижёром, изучал партитуры. В связи с его длительным отъездом рояль замолчал: инструмент тоже расстроился, как и семейная жизнь. Нельзя сказать, что Анна упала духом, нет, с духом было всё в порядке. Она обустроилась на первом этаже в светлой комнате для гостей, организовала комфортные условия для своего проживания: письменный стол, удобный стул, диван и телевизор. На второй этаж поднималась редко, всё время проводила в одной комнате за письменным столом с ноутбуком. Изредка выходила во двор подышать свежим воздухом, в магазин выезжала только тогда, когда холодильник приходил в состояние «шаром покати». Писательство стало её новым смыслом.
За это время она дважды навестила мужа, и второй визит оказался последним: они даже не встретились. Перед второй поездкой Герман вёл себя необычно, в несвойственной для него манере: сам практически не звонил, мог не отвечать на звонки жены, а когда Аня в редком случае дозванивалась, общался с ней неохотно, говорил коротко общими фразами и старался побыстрее закончить разговор. Не зная, что именно случилось, Анна понимала, что такие изменения с человеком не происходят без причины. Решила сыграть субито и прилетела внезапно, без предупреждения. Где-то в глубине души маленький червячок подозрения уже начинал подсказывать возможную причину, но увиденное по приезду всё же оказалось неприятным сюрпризом. Муж, как в скабрезных анекдотах про командировочных, оказался не один. Но если анекдоты бывают смешными, то реальность приносит только боль. Открыв дверь служебной квартиры мужа своим ключом и очутившись в прихожей, Анна сразу поняла: у него появилась молодая женщина. Возможно, сам бы не признался, но женский шарфик, висевший на вешалке, элегантные дамские тапочки с меховыми помпонами, стоявшие на полочке для обуви, дали понять, что в квартире живёт хозяйка этих вещей. Анна резко выдохнула и прислонилась к стене. Судя по всему, дома не было никого. Женщина немного постояла, приходя в себя, потом вышла из квартиры. Это был первый случай, когда Анне пришлось потянуться за «ритуальной» пачкой сигарет. Она не могла вспомнить, когда последний раз закуривала, но пачка всегда лежала в сумочке. Непривычный дым заставлял кружиться голову. Или это всё нервы? Сделав всего пару затяжек, она выкинула сигарету в урну. Пора было принять действительность. В конце концов, чего она ожидала? Достав телефон, она позвонила мужу.
Герман, кто она? Зачем? по её тону муж понял, что нет смысла пытаться говорить, что эти вещи принадлежат домработнице Тамаре. Жена всё поняла. Юлить бесполезно, да и смысла не имеет. Они взрослые люди, а не нашкодившие подростки, прячущие сигареты от родителей.