Ладно тебе, успокойся, обуздывала её мама Лиля. Все люди разные. Что русскому в радость, для немца смерть! Мы такие, Люда другая
Не бери в голову, Люда, сдавала на попятную мама Зита. Это я сгоряча! Феминистки мы с Лилькой дикие, амазонки! Не нашлось на нас порядочных мужиков!
Да, подхватывала, как могла весело, мама Лиля. Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик! А это, Зитка, тоже не есть хорошо!
А что вообще хорошо? вопрошала наступательно мама Зита и отвечала сама себе, обречённо: «А ничего! Только дети!».
А дружба?
Да, дружба это святое! Дружи с нами, Люда, мы тебя в обиду не дадим!
Меня, девочки, никто и не обижает, улыбалась им мама Люда. Поговорку знаете: муж голова, а жена шея? Куда шея повернёт Я на рожон не лезу, соглашаюсь на словах с Пашей, а что мне делать это уж я сама решаю.
Молча!
Да, молча. Нравится Паше считать себя в семье императором на здоровье.
Но ведь Лерка и тебе не сказала напомнила мама Зита.
Лерочка скрытная. Она сначала сама должна убедиться, что поступает правильно
Ну, убедилась! резюмировала мама Зита язвительно. И набросилась теперь уже на Ксаверия: «Ксар хорош гусь! Мог бы посоветоваться с нами! Лилька, ты только не верещи, не корчь из себя наседку! По большому счёту прав Павел! Ну, какой из Ксарки муж и отец?! Ему в армию весной!».
К осени выяснилось, что Лера беременна. Двойнёй. И весной в армию пошёл только Стас. Ксар остался работать в театре помрежем и наслаждаться семейной идиллией.
Ксар обрадовался, узнав, что станет отцом. Не потому что Лерина беременность освобождала его от воинской повинности он хотел, чтобы их с Лерой любовь продолжилась в детях. Брак они зарегистрировали, как только Ксару исполнилось восемнадцать, но папу Савелова это нисколько не обрадовало. Он даже отказался идти на свадьбу позориться рядом с брюхатой дочерью и мамам стоило трудов уговорить его не портить молодым праздник. Мама Люда хитростью и терпением ломала понемногу его упрямство, мама Лиля с мамой Зитой были напористы и красноречивы, но всех более преуспела неотразимая тётя Лика. Эта не стала прибегать к доводам просто смотрела на Павла Анатольевича и улыбалась. Щурила с пониманием светлые ведьмовские глаза, покачивала стройной ногой и разглядывала Савелова, как прелюбопытный, но не редчайший экземпляр своей коллекции мужских образов: когда-то сильно кем-то обиженный мальчишка, с обидой этой доросший до взрослого состояния. Дяденька-подранок, который боится встать на крыло, хотя оно давным-давно срослось и отлично держит в полёте.
Всё это тетя Лика буквально излучала в Савелова, как ранее сестра её Лиля излучала в него свой усмиряющий свет, и оттого что тётя Лика молчала, Савелов сдался. На доводы всегда находятся контрдоводы, но чем ответить на такое красноречивое молчание? И впрямь признать себя великовозрастным подростком?
Тётя Лика победила Савелова, и на свадьбе родственники присутствовали в полном составе: родители невесты, Стас, тётя Лика и две мамы жениха. Тётка Стаса, сославшись на нездоровье, приглашение отклонила, а его дед и бабушка до торжества не дожили: скончались зимой один за другим, отец мамы Зиты на другой день после жены.
Удивительно, что не в один день! говорила мама Зита, и скорбь её была окрашена восхищением, тихой и светлой, как мудрая печаль, завистью. Они жили долго и счастливо. Не очень долго, но счастливо! Вам бы так! пожелала она Ксару и Лере.
Стас, свидетель со стороны жениха, явился со своей девушкой, но уже в загсе начал приударять за невестиной подругой Оксаной. Стас готовился уйти в армию и ни в чём себе поэтому не отказывал. Он знал, что его девушка его не дождётся и не сильно горевал по этому поводу.
Женщина бывает первой, но не последней! вещал он, делясь с неопытным Ксаверием знанием жизни и людей. Последней даже у попа жена не бывает! И, спохватившись, уточнял патетически: «Это не про вас с Лерой! Вы легенда человечества, Ксар! Вы уникальны, а я простой смертный! И будет у меня всё простенько, но со вкусом!».
Свадьбой завершился третий акт эпоса «Валерия и Ксаверий», и начались будни. Разные по окрасу, по преимуществу счастливые, но уже совсем не эпические.
Ну, нормальный ты человек? наступательно спросила мама Зита, узнав, какие имена Ксар дал дочерям. А Леру ты спросил? Не говоря уже о нас, матерях!
Ладно Марфа! подхватила мама Лиля. Марфа куда ни шло, но Дорофея?! Где ты только такое имечко выкопал? Сам придумал?
Отнюдь! отбивался от обеих Ксаверий. Византийский вариант имени Доротея. А вам надо, чтоб как у всех?!
Что в этом плохого? стрельнула мама Зита чёрным обвиняющим глазом. А сокращённо мы её как будем звать? Дора? Или сразу Пушка?
Фея, разулыбался Ксар. Знаково и красиво!
В роддом за Лерой и девочками они приехали втроём. Мама Люда ждала их возвращения у Кораблиных, Савелов был в море, а тётя Лика путешествовала по Индии.
Лера мать, гневно укорила Ксаверия мама Лиля. Ты б хоть узнал, хочется ли ей называть свою дочку Феей!
А зачем её спрашивать! рассмеялась издевательски мама Зита. Она добрая, с ней можно и не считаться! Сперва отец её гнобил, теперь, вот, он подключился! Мелкий деспот!
Слушай, мама Зита, не напрягай! взмолился Ксаверий. Не порть настроение! Лера согласна.
Она спорить не привыкла, вот и согласна, парировала мама Зита, но смолкла, и все трое засияли улыбками навстречу бледной, но очень счастливой Лере. Совершенно новой Лере. Какой-то особенно большеглазой, большеротой, ушастой. Невыразимо прекрасной в сочетании всех этих деталей, ибо детали пребывали в гармонии меж собой и гармонировали с состоянием души Леры.
Ой, а кто это у нас такой маленький? заворковала мама Зита, принимая один из свёртков от медсестры. Второй свёрток уже был в руках у мамы Лили. Что это за девочка такая красавица?
Потом будем рассматривать! Дома! заторопила всех мама Лиля. Мотор ждёт!
И, ступая осторожно, мамы со свёртками двинулись к ожидавшему их такси. Ксаверий задержался перед Лерой, силясь вникнуть в суть произошедших в ней перемен. И понял. Он, каким был, таким и остался горделивым, радостным, в душе напуганным необратимыми переменами в жизни. Лера стала Вселенной. Микровселенной, из недр которой вышла двойная звезда, чтобы развиться в две будущие микровселенные.
Развиваться микровселенным предстояло в однокомнатной квартирке Кораблиных. Тётя Лика предложила молодой семье свои двухкомнатные хоромы на время своего отсутствия но уезжала она ненадолго, и Ксар предпочёл кочёвке туда-сюда какие ни есть, а родные стены. В квартирке Кораблиных стало тесно, шумно и суетно, и мама Лиля перебралась жить к маме Зите, оставив молодых с их двойной радостью. Конечно, все три мамы что ни день приезжали помогать Лере, но мамы работали, и основную часть дня Лера проводила втроём с малышками. Ксар делал, что мог. Он старался быть полезным. Забегал домой между утренней репетицией и вечерним спектаклем, стирал пелёнки и убаюкивал дочек, чтобы Лера могла поспать хоть немного. По ночам ей это не удавалось. Ночи были апогеем их пелёночного ада. То одна, то другая крошка принимались кричать, и Лера, едва успевшая прилечь, вскакивала менять подгузники, ворковать и кормить. Лера осунулась, пополнела и отдалилась от Ксара. Так, по крайней мере, ему казалось. Она слишком уставала, чтобы с прежним интересом выслушивать его рассказы о театре. Ее отрешённость вкупе с чередой ночных бдений, отразились и на характере Ксаверия. Он перестал ощущать себя счастливым. Ксаверий всё чаще ловил себя на преступной мысли, что ему не хочется после работы домой. Там его ждал не отдых, а испытание; кошмар под названием «радости отцовства», быт, посвящённый младенцам и только им. Умом Ксар понимал, что иначе и быть не может, что он не четвёртый лишний в семье, а можно сказать, опора, одна из ключевых фигур. Но до роли столпа Ксар психологически не дорос. Как-то ночью, проснувшись от рёва наперебой, он подумал: «Уж лучше б я пошёл в армию!». Устыдился себя, но ничего не смог поделать с охватившим его чувством обречённости: чужие жизни перечеркнули собственную его, Ксара, жизнь, навсегда подчинили её себе! Бессонные ночи сделали его раздражительным, а просьбы Леры погулять с детьми, сопроводить их с малышками к врачу воспринимались как нагрузка почти непосильная. Он стал срываться. Орал на Леру, что с него и на работе хватает нервотрёпки. Там аврал за авралом, а помреж козёл отпущения, так теперь и дома ни секунды покоя! Жить когда, где?! Восстанавливать организм?! Или так и будет Ксар сновать между двумя дурдомами, пока не рухнет от изнеможения?!