Дровосек занял позицию выжидающего зрителя, молча наблюдая с пару минут, а потом разочарованно, словно актер, вышедший на сцену, бездарно опозорился, медленно направился за избу, прихватив с собой лопату. Почти скрывшись за поворотом, обернулся.
Ну, хотя бы удиви меня чем-нибудь, коли пришла. Он лениво развел руками, чуть замедлившись. У тебя одна попытка.
Альбина парализовано молчала. В распоряжении было пару секунд чтобы выиграть или быть посланной к лешему.
Момент. Воздух в лёгкие был набран с запасом. Всё решает момент. Само это слово зачастую длиннее, чем он сам. Самый правильный, искренний и настоящий. Момент, когда дыхание перехватывает, а ум отключается. Когда всё происходит само. Приходят волны, бабочки, решения, озарения. Или тишина внутри. Горизонт исчезает, а весь мир становится бесконечным или концентрируется на паре метров. И все это происходит в тебе, но без тебя. А ты просто сражен волнами. Наблюдаешь. Чувствуешь. Удивляешься. Откуда это все пришло? Если оно было в тебе и есть, то где же именно? Как контролировать? Как направлять по конкретным маршрутам? Как же ухватить некоторые моменты и зафиксировать? Или сохранить и повторять по заказу. И, как же бывает больно, когда они уходят, а тебя обратно выбрасывает в суету, думание и взвешивание. А мир становится не волшебством, а просто планетой Земля. Тот самый момент однозначно стоит того, чтобы его искать. Место, событие, занятие, человек то, что вызвало его бесценно. Их нельзя упустить. Окутай их в тонкую паутину, пусть колышутся на ветру, будто свободны. Но крепко держи край этой паутины. Ведь одно неловкое движение или дуновение и будет опять пустота. Лови момент. Иначе зачем вообще все это?
Альбина выдохнула. Дровосек приподнял правую бровь. Лопата упала.
Мрак. Медленно протянул он. Эт чё было?
Вчера сочинила. Просто, мысли, рассуждения.
Писательница что ль?
Была. Альбина совсем низко опустила голову.
А что ко мне пожаловала, ежели умная такая?
Говорят о тебе в деревне. Шёпотом. Тайна какая-то ходит вокруг тебя. Я не выдержала.
А, ну ладно. Ты иди, счастливо. И дорогу забудь.
А тайна?
Что тайна?
Почему бабы тебе так бегают, что чуть не дерутся?
Дровосек смачно сплюнул.
Во дура.
Я Альбина.
Ну, дядь Артур. И что? Иди уже.
Ты захотел, чтоб я тебя удивила. Удивила?
Ну? Артур опять оперся на лопату, это представление стало его занимать.
С тебя подарок.
Какой подарок? Смех резко разнесся, спугнув птиц. Я тебе дед Мороз что ли?
Ну, весенний. Почему нет.
Хмм. А ты забавная. Все, уходи. Дел много.
Альбина медлила.
А завтра можно приду?
Нет. Артур, опять сплюнув, скрылся в непроглядных зарослях.
Глава третья
Альбина пришла в субботу. Ещё безнадёжнее чем в пятницу.
«Трижды закидывал старик в море невод. Иван искал стрелу три дня. Царевич Гвидон три раза превращался и летал в царство Салтана. Василиса Премудрая была лягушкой на протяжении трёх лет. На Елену Прекрасную выезжали посмотреть три дня. Главный герой всегда должен пройти три испытания. Магическое число три. На третий раз всё должно получиться». Альбина не зря была учительницей литературы, хоть и падала второй день, шатаясь и не краснея, по мокрому лесу. А настойчивость её было в избытке.
Жди здесь, от тебя всё равно не отделаешься. В воскресенье Артур, направившись к сараю, с остервенением пнул некстати попавшееся по пути металлическое ведро. Семена подсолнечника, на мгновение веером повиснув в воздухе, безнадёжно рассыпались по тонкой корке снега. Альбина, как очнувшись, вздрогнула. С веток сосен, почти в самом поднебесье, хлопая крыльями, взлетели вороны, теряя перья.
Ну идёшь? С тобой подальше надо бы, до оврага.
Через его плечо был перекинут наполненный чем-то холщовый мешок. Альбина пошла следом, спотыкаясь о сучья, проваливаясь в прикрытые прошлогодней травой ямки, отставая, на всякий случай от Артура шагов на десять. Тропы поворачивали в самых неожиданных местах.
Со спины, в огромном ватнике с торчащей ватой из дыры на правом плече, в тяжелых сапогах почти до колена и начавшей терять форму меховой ушанке он был похож на медведя. На мгновение, сквозь страх и любопытство, Альбина ощутила триумф дрессировщика, подчинившего себе дикое животное. Она его уговорила, она его заинтересовала, она Запутавшись длинной юбкой в кустах, которые всеми своими колючками пытались её отговорить и остановить, упала лицом прямо в свежий сугроб. Звук шагов впереди затих. Тишина леса разом навалилась сверху. Альбина, приподнявшись и отерев лицо ладонью, посмотрела в направлении Артура. Тот, тяжело дыша, стоял, развернувшись к ней в пол оборота. Его волчьи глаза на мгновение перестали смотреть столь яростно, как обычно, и, ей показалось, приняли выражение преданного домашнего тихого пса. Но показалось. Артур смачно сплюнул на мокрый пенёк, перебросил мешок на другое плечо и зашагал вперед. Альбина, подобрав юбку почти до бёдер, поспешила следом.
Дрессировщица хренова. Да, вообразила себе, да. Приручила зверя прямо. Вот дура, ей богу. Ему же всё равно, что со мной. Куда я иду вообще? Лесной тихий монолог среди берёз и тополей был, вроде, даже уместен. А с кем еще поговорить-то.
Что ты бормочешь там? Артур, не оглядываясь, закашлялся. Можешь вернуться, если хочешь, буду счастлив. Я тебя не неволю. Но дорогу ко мне позабудь, и иди к лешему.
Овраг был уже совсем рядом, обнаруживая себя нарастающей темнотой леса и эхом, отражающим ветер и редкие вскрики соек.
Не вернусь. Хочу идти с тобой.
Ну и дура, чё. Да, впрочем, пришли мы. Думал за овраг пойти, но сейчас нет. Ненадолго мы. Да стой ты, разогналась.
Альбина, засмотревшись на разлапистую сосну, полностью голую с одной стороны, и густо пускающая ветви с другой врезалась в Артура, неожиданно ощутив запах мха, разогретого сена и почему-то, корицы.
Тпрру. Стоять. Пришли, говорю. Так неймется, что уже сама на меня кидаешься?
Серые глаза полыхнули острым лезвием. Альбина, открыв было рот, поняла, что не надо. Он, опустив мешок на снег, тяжело присел на корточки и посмотрел снизу вверх, царапая, прямо в её зрачки. Альбину на пару секунд парализовало.
А ты скажи тебе это вообще зачем надо? Наждачный взгляд продолжал пилить, проникая через зрачки в горло и дальше, в солнечное сплетение.
Тянет.
К лешему твоё тянет. Спрашиваю тебе зачем это надо?
Альбина, вдруг поняв, что до сих пор держит юбку задранной почти до талии, показывая тёмно-серые колготки в рубчик, местами покрывшиеся катышками, резко разжала ладони. Юбка с облегчением упала вниз, тут же заколыхавшись на ветру. Вдалеке послышался громкий топот и звук ломающихся веток, все дальше, дальше. Альбина вжала голову в плечи, плотнее запахнув пальто не по погоде.
И? Артур, раздражая воздух, ждал.
Надо? Мне?
Да, тебе, к лешему, двинутая ты баба.
Тянет. Нет-нет, не злись. Объясню тебе. Или себе. У меня, Артур, закончилось всё как будто. Он зло дёрнул ворот на ватнике, обнаруживая под ним лишь тонкую темно-серую футболку с широкой горловиной, обнажающей мощную шею и густую поросль на груди. Тсс, не прерывай. Я думала все уже, не интересно жить больше. А тут ты. Ну, как ты. Истории про тебя. Что ты делать можешь. Чудеса творить.
С каких это пор это в чудеса превратилось? Слушать тебя противно. Лучше б не спрашивал.
Такие чудеса, что летают после тебя.
А, так и ты полететь захотела?
Захотела.
Захотела она. Ишь. Ну, я и сам хорош. Повелся.
Артур, высматривая место, стал развязывать мешок.
Так что? Свечи дальше зажигать будем, чтоб светлее было да яснее, али наоборот попритушим поболе, да в самую тьму направимся?
Что, прости?
Садись рядом, говорю. На колени сядь, ноги подогни. Темнеть скоро начнет, торопиться надо.