Добравшись, наконец, до нужной точки, убийца расстегнул сумку, покопавшись в ней с минуту и вытащив с самого дна искомый моток бельевой веревки и необходимые для дела таблетки, после чего закрыл змейку и закинул саквояж подальше от себя, начав протискиваться к своему месту в самой середине всего самолёта. Осмотревшись по сторонам, он сразу понял, что ему «повезло» по обе стороны сидят грузные мужчины, заняв толстыми руками оба подлокотника. Слегка улыбнувшись им и прокляв того человека, который бронировал ему билет, Громов застегнул ремень безопасности и уставился вперёд, ожидая, пока самолёт взлетит, все равно ещё долго нельзя будет свободно передвигаться по салону. Лететь предстояло восемь с половиной часов, так что необходимо точно выбрать время убийства, а также сообразить, как закрыть туалет с внешней стороны.
План Геннадия не был идеальным, но другого просто не было. Взяв с собой слабительное, ему каким-то образом следует ближе к середине полёта заманить жертву в туалет, а уже затем совершить задуманное, забаррикадировав его впоследствии. Но как провернуть первую часть? Ответа на этот вопрос не было.
Пассажиры потихоньку стали рассаживаться по местам, а стюардессы закрывать открытые багажные полки. В колонках раздался хриплый мужской голос: «Добрый вечер, уважаемые дамы и господа, говорит командир корабля, наш самолёт готовится к взлёту, от имени всего экипажа и авиакомпании приветствую Вас на борту самолёта Boeing 747. Время в пути составит приблизительно восемь часов тридцать минут, желаю приятного полёта!». Затем он повторил то же самое по-английски.
Две стюардессы встали в проходах, чтобы проводить инструктаж по безопасному полету с использованием спасательных жилетов и масок, пока другие ходили между рядов, проверяя, пристегнуты ли ремни безопасности. Один из толстяков резко закашлял, заставив Геннадия поморщиться от амбре, исходящего из его рта.
Мда, полёт будет невероятно комфортным, пронеслось у него в голове, как только вытянул вперёд ноги, упершись в следующее кресло коленями.
Несколько минут спустя он почувствовал, как самолёт тронулся с места и начал руление по полосе, готовясь к взлёту. Свет над головой резко выключился, погрузив окружающих в кромешную темноту, которую небольшими лампочками разрезали значки запрета курения и необходимости пристегнуть ремни над головой. Стал слышен сильный вой работы двигателей на крыльях.
Ещё пара мгновений, и судно начало резко разгоняться, пока не достигло чудовищной скорости и плавно не оторвалось от земли, вздёрнув нос вверх. Тело тут же почувствовало, как будто находится в невесомости, а затем противоречивое ощущение притяжения к земле при движении к небу. В ушах практически сразу появилась лёгкая заложенность из-за разницы давления, а где-то вдалеке, впервые испытав это, заорал ребёнок.
Ну что ж, понеслась. Bonne chance avec ton travail, прошептал Геннадий, довольно улыбнувшись.
Глава 6. Оперативник.
23:00. Час двадцать после начала полета.
Борис все никак не мог совладать с собой. Руки слегка потрясывались, а дрожь в коленях заставляла его отбивать некую ритмичную музыку, похожую на стиль рок-н-ролл по полу самолёта. Краем уха, сидя у окна, он слышал звук работы правого двигателя, все быстрее и быстрее раскручивающего свои лопасти, разрезая летящий навстречу ветер, обволакивающий уже более мягкими молекулами металлическое поблёскивающее в лучах яркой Луны крыло транспорта.
Тайницкий страшно боялся летать. С самого детства, когда его интернат для сирот отправился на благотворительный концерт в другой город, самолёт вызвал в нем невероятное чувство страха, которое уже тяжело было чем-то пересилить. Он даже не понимал, что именно стало тем самым толчком и поворотным моментом в его мировосприятии, однако факт оставался фактом и аэрофобия никуда не планировала уходить.
В лицо дул концентрированный профильтрованный воздух из вентилятора, однако он нисколько не помогал в данной ситуации. Закрыв глаза и представив себя в центре луга, куда он обычно любил приезжать на выходных летом, дыхание начало устаканиваться, а сердцебиение успокаиваться. Та невозможная пульсация крови по артериям, заставляющая его вздрагивать от дискомфорта постепенно уменьшалась. В носу в воображении почувствовался запах свежескошенной травы, казалось, что вокруг летают бабочки, мягко порхая своими крылышками и скачут кузнечики. Вдалеке виднелся дым от печных труб, которые решили затопить хозяева, дабы прогреть дом от внезапно наступившего холода, а также слышался лай собак, неизменно о чём-то спорящих друг с другом или увидев проходящего мимо их будки подозрительного незнакомца. С другой стороны в воде небольшой речушки плескалась, переливаясь своей чешуёй на солнце, рыба. Все шло размеренно и своим чередом в устоявшемся и тихом порядке, так, как распорядилась судьба и природа в первозданном великолепии.
Ощутив себя участником происходящего в воображении, Борис даже улыбнулся, однако неожиданно самолёт закончил взлёт, над головой загорелся яркий свет, после чего раздалось несколько неприятных звуковых сигналов, а один из значков сверху погас. Это означало только одно можно отстегивать ремни безопасности и свободно перемещаться по салону, что другие пассажиры радостно и сделали, начав усиленно что-то искать в своих чемоданах и сумках, с которыми они так ревностно расстались около получаса назад. Тайницкий про себя выругался и закрыл лицо руками, пытаясь сосредоточиться и вернуться в свою идиллию, однако ничего уже не получалось. В то же время страх полёта совершенно никуда не собирался уходить, а как раз наоборот, накатывал с новой силой.
Поняв, что дальше так продолжаться не может, а он знал единственный действующий на него в такой ситуации способ, достал из кармана толстовки обыкновенную шариковую ручку, нажал на кнопку, чтобы ее кончик выскочил из закрытого в пишущее состояние, после чего замахнулся и со всей силы ударил себя острым концом в ногу. Бедро пронзила резкая боль, заставившая за него схватиться, однако аэрофобию, как рукой сняло, все мысли были сконцентрированы на внезапно возникшем очаге дискомфорта.
Так-то лучше, прошептал мужчина, вновь убирая ручку в карман и поглаживая конечность.
По своей воле Тайницкий никогда в жизни не сел бы на этот рейс, тем более до Владивостока. Обычно он едва ли сносно справлялся с перелётами на два-три часа, но больше восьми это уже было настоящее испытание для ментально здорового человека, а уж для тех, кто испытывал сильный страх и подавно. Но задания по работе не выбирают. Мужчина служил в правоохранительном органе, а для государства возможность захвата заложников на борту было одним из самых больших страхов в случае с возросшим количеством перелетов по всей стране и за рубежом. Именно поэтому на большую часть рейсов для предотвращения возможных террористических актов обычно направлялись сотрудники небезызвестных ведомств в штатском. Их задачей являлось под видом обычных пассажиров осуществлять незримый контроль за всем, что происходит на борту, докладывать об этом штабу, а в случае острой необходимости по возможности принять требуемые меры. Сегодня к его несказанной «радости» такая честь выпала по производимой ротации кадров с целью контроля качества выполняемой работы и повышения внимательности за происходящим у тех, у кого ещё не замылен однообразием глаз от однотипной работы, Борису.