Мы обомлели. Сестра?
* * *
Иру перевели в другую школу. Я долго её не видела, скучала. В моём сердце осталась дырка, похожая на дырку в Ирином джемпере с надписью No more rules, маленькая, но грозит всему джемперу стать со временем одной сплошной дыркой.
А потом я придумала для Ирки её историю, её сказку. Сама от себя не ожидала. Записала в блокнот с еловым узором на обложке и отнесла Светланке Николаевне чтобы передала ей. От друга.
Где-то глубоко в лесу
Я старая, очень старая.
Серебряная змея годовых колец плотно обвила моё сердце.
Я лохматая. Тяжёлая.
Мои корни глубоко в земле. Они уходят туда, где стихает шёпот корешков растений, грибниц, червей и подземных рек. Туда, где становятся слышны голоса горячих великанов Внутреннего мира.
Моя макушка пронзает вату облаков и кисель туч. Я читаю мысли Неба.
Чувствую всю себя и всё в лесу.
Я родила Её. Прошло почти сто лет, а Старшей ещё нужно обучить Младшую.
Она вышла из ствола тоненькая ножка-веточка.
Её ручонка испуганно ухватилась за меня.
Любопытство победило. Носик берёзовая почка вытянул за собой зелёный глаз.
Заправленная за ухо прядь хвойных волос.
Она оттолкнулась от земли второй ножкой-веточкой, Она родилась.
Пошатнулась. Оступилась.
Но Старшая уже ждала.
Бережно подхватила, обняла. Укрыла душистыми волосами.
Запела. Зашелестела дубовыми листьями.
Отправила в маленький ротик спелую землянику младшая зажевала, причмокивая. Втянула сладкий сок.
Земляничная кровь наполнила сухие веточки. Она согрелась.
Вот и встретились две Сестры.
Почему же мне так грустно?
И тут же радостно?
Как и сто лет назад.
И ещё сто лет назад.
Пой! Слушай колыбельную дубовых листьев.
Празднуй Рождение, Лес!
* * *
Сейчас я уже знаю: у Ирки нет родителей. Её сестра, наша классная, забрала девочку из детского дома, когда выросла, устроилась на постоянную работу и смогла оформить опекунство. Знаю, что у Иры есть «особенности», и Светланка Николаевна приложила много усилий, чтобы благодаря этим «особенностям» её сестра смогла попасть в наш класс.
Я знаю, что повзрослела, узнав всю правду. Очень хочу, чтобы Ирка вернулась в наш класс. Или хотя бы в мою жизнь. Светланка Николаевна улыбается обещает, что мы увидимся.
Когда это произойдёт, я буду беречь своего друга лешего ещё сильнее. А пока я буду вести этот дневник. Записывать все воспоминания и мысли от руки. Даже если мой почерк натуральный эпик-фейл.
Чтобы Ирка не пропала навсегда.
6 класс. «Лекарство для Геры»
Лиза, этого не изменить. Жизнь Геры бежит намного быстрее нашей. Мне очень жаль, дорогая, сказал папа. Потом обнял меня и продолжил:
Знаешь, если записать все переживания на бумагу, станет легче. Попробуешь, дочь?
И я попробовала. В блокноте формата А5, который купила в магазине по пути из школы. На обложке была изображена собака почти такая же, как моя Гера.
Моя собака стареет.
Всё реже, распуши́в
сугробов белый веер,
Гулять мы с ней бежим.
Не носится кругами,
На солнце чаще спит.
За ухом гладить станем
Не вертится, лежит.
Всё больше просит ласки
взамен весёлых игр.
Забыла рот зубастый
её игрушка тигр.
Не хочет бегать с палкой.
Всё смотрит и молчит.
В глазах всё так же ярко
«Люблю тебя!» горит.
Прижмётся, боком греет.
Не ищет птиц в окне.
Моя собака стареет.
Что с этим делать мне?
Станет легче, сказал папа.
Легче не стало. Но стало понятно, что делать.
Нужно попробовать всё исправить.
Сколько я себя помню, все постоянно говорили мне:
Ли́зка-ли́ска, снова твоя чуйка тебя не подвела! Ну у тебя и нюх! Точно, лисий!
Я всегда чувствую, когда что-то должно случиться, приятное или не очень.
Как-то Маша, моя одноклассница, принесла в школу банан. Мне резко стало не по себе, и я сразу ей сказала: «Машка, кожуру выкидывай чётко в мусорку, не промахнись!» Она лишь посмеялась надо мной, а перед третьим уроком на этой самой кожуре, которая валялась недалеко от мусорной корзины, поскользнулся Руслан упал и ногу вывихнул.
Ещё был случай: я не стала делать домашку по литературе: ну вот чуяла, что не будет последнего урока завтра! И что вы думаете? Нас действительно отпустили домой раньше: Виктория Андреевна, наша учительница, уехала на конференцию!
Или вот если я, допустим, решаюсь и трачу последние карманные на орешки, папа получает зарплату и вот у меня в кармане снова густо. А если не пью чай, настойчиво жду маму вечером она приходит и приносит что-то сладенькое!
Пусть мой «нюх» поможет мне и сегодня в настоящем, личном, важном деле! Ну, Лизка-лиска, вперёд!
В прихожей на приплюснутой лежанке отдыхала Гера. Услышав меня, овчарка чуть приподняла голову, скосила глаза, один из которых видел всё хуже, удержала на мне преданный взгляд, привстала ноги зашатались, и Гера тут же снова легла.
Герочка, дорогая, я постараюсь помочь ты только подожди! приговаривала я, поглаживая густую жёсткую шерсть.
Гера лизнула мою руку, и я поняла: пора!
Я вышла на улицу. В сентябре в воздухе витает запах неумолимо бегущего времени пряный, свежий. Острое лезвие воздуха аккуратно соскабливает с листвы защитное зелёное покрытие, обнажая сердцевину яркую и беззащитную жёлтую, оранжевую, красную, а потом и вовсе беспощадно срезает эти листья со стволов деревьев. Тело листьев, тело времени Острый, свежий, пряный да, таков он, запах осени. И сейчас он пытается сбить меня со следа. Но я уже почуяла, куда идти.
Забор, калитка, столбики, маленькая лесенка и длинная перекладина. Это площадка для дрессировки собак. Сюда мы с папой водили маленькую Геру.
Для начала, учил тренер, нужно мотивировать щенка вкусненьким. Носите с собой сосиску, разрезанную на маленькие кусочки, и угощайте собаку после выполнения каждой команды.
А наша Гера удивляла тренера даже натощак. Она больше любила не сочный кружок сосиски, а когда мы чесали её за ухом. Я и сейчас чувствую запах тех «дрессировочных» сосисок.
Но лекарство, которое я ищу, не здесь.
Доверяюсь себе и ноги приводят меня к небольшому ларьку «Чай и кофе». Я втягиваю лисьим носом побольше воздуха вспоминаю.
Здесь меня маленькую нашла Гера. Мы ходили с мамой в магазин, овчарку в наморднике привязали возле входа. Пока мама доставала кошелёк и расплачивалась за пакетик слоек с маком и нарезной батон, я просто ушла.
Испуганная мама бегала по магазину искала меня, потом выбежала и услышала, как Герочка скулит. Мама отвязала овчарку, схватилась за поводок и моя верная лохматая подруга сразу направилась к «Чаю и кофе», где вокруг зарёванной меня уже собрались люди, пытаясь помочь.
А помогла Гера.
Она помогала мне и потом. Когда я сворачивалась рядом с ней клубком и рассказывала о ссоре с подругой, о двойке в четверти или о несчастной любви. Гера внимательно слушала, поскуливала, стирала своим большим языком мои горячие слёзы.
Не время отвлекаться. Возле «Чая и кофе» нет того, что я ищу.
Вдох-выдох. Вдох. Выдох. Лисий нос, веди!
И я иду дальше в парк.
Наше место. Здесь мы с Герой любили играть. Я бросала красный резиновый мячик с витыми верёвками на концах Гера бежала, приносила его обратно. Я говорила: «Дай!» тянула за верёвку, и овчарка отдавала мне игрушку. Слегка наклонив голову и высунув бесконечный язык, с радостью и нетерпением Гера старалась не упустить момент, когда я вытяну руку вверх, отведу назад и снова брошу мячик.
А иногда я кричала: «Догоняй!» и мы с Герой бегали вокруг старой берёзы.
Но где же нужное мне лекарство?
Сейчас Герочка почти не бегает: прихрамывая, выходит на улицу и старается быстрее вернуться домой растянуться на полу, вылизывая больные лапы. Уколы и витамины овчарке уже мало помогают. А я никак не найду настоящее, лисье лекарство!
Я прислонилась к старой берёзе участнице наших с Герой весёлых игр, прикрыла глаза и словно стала частью дерева И, как дерево весной, наполнилась берёзовым соком.