Смысл жизни заключается в том, чтобы «быть» обладать свободным разумом, целостно воспринимать окружающий мир и глубоко осознавать себя, отдавая отчет в истинных побуждениях своих поступков.
В несколько ином аспекте проявлял понимание буддизма К. Юнг как основатель аналитической психологии. Формулируя свою концепцию архетипов коллективного бессознательного, он обращался к буддизму в поисках демонстративных подтверждений своей теории.
Кто смотрит наружу видит лишь сны, кто смотрит в себя пробуждается.
К. ЮнгСамоанализ и поиск глубинных личностных ресурсов привели его к оригинальному способу са-мотерапии рисованию мандал (геометрическая матрица, сакральное схематическое изображение, используемое в буддийских практиках, отражающее круговорот жизни человека, его духовный мир, вселенную, бесконечность и цикличность времени).
Согласно доктрине ваджраяны, зрительное восприятие мандалы может привести к просветлению. Как графический образ, мандала представляет собой движение к некоему внепространственному и вневременному центру, который никогда не визуализируется, но всегда подразумевается.
Процесс работы с мандалой, по замечанию Е. Торчинова («Введение в буддологию»), выглядит следующим образом: «Йогин визуализирует мандалу, строит как бы внутреннюю мандалу в своем сознании, которая потом актом проекции совмещается с внешней мандалой, пресуществляя окружающий йогина мир в мир божественный, а точнее, изменяя сознание йогина таким образом, что оно начинает развертываться на ином уровне, соответствующем уровню развертывания сознания божества мандалы; это уже больше не мир пыли и грязи, а чистая земля, Поле Будды».
К. Юнг в работе «О психологии восточных религий и философий» едва ли в полном объеме представлял себе смысл практики построения мандал в буддийской традиции как космографической проекции психики. Он пытался «схватить» психическое состояние в конкретный момент времени и графически выразить его субъективное содержание.
Анализ созданных им самим и его пациентами мандал-проекций позволил К. Юнгу прийти к выводу, что мандала это «формирование, преобразование, вечное воссоздание вечного Разума». По его мнению, собрание мандал непосредственно иллюстрирует проявления коллективного бессознательного.
Вывод данных исследований звучал аналогично содержанию идей в концепции буддизма: «Помимо нашего непосредственного сознания, которое имеет совершенно личностную природу и которое мы считаем нашей единственной эмпирической психикой (даже если мы к нему добавляем в качестве довеска личностное бессознательное), существует вторая психическая система коллективного универсального и неличностного характера, тождественная для всех людей».
Необходимо отметить, что мораль, искусство, философия и даже наука (логика и психология) это неотъемлемые стороны буддийского учения, охватывающие все сферы общественной жизни и во многом определяющие сам ее характер.
Некоторые известные ученые считали, что буддизм и наука близки друг другу, что из нынешних мировых религий именно буддизм наиболее отвечает современным научным представлениям. Так, Б. Рассел указывал на то, что буддизм опирается на научный метод и позволяет исследователю ответить на те вопросы (например, на вопрос: «Что такое сознание и материя?»), на которые не может ответить наука из-за ее ограниченного набора методов исследования.
Между тем в раннем буддизме некоторые метафизические вопросы, не входящие в общую антропологическую проблематику, первоначально признавались излишними и ненужными.
Малая сутра о советах Малункье:
Так я слышал. Однажды Благословенный (Будда) находился в роще Джеты, в монастыре Анатхапиндики. И вот Тхере, сыну Малункьи, находившемуся в уединении, в сосредоточении, пришла в голову такая мысль:
«Есть вопросы из области мнений, которые Благословенный оставил без ответа, не разъяснил, отклонил:
вечен мир или не вечен;
имеет мир границу или не имеет;
одно ли и то же душа и тело, или тело одно, а душа другое;
существует ли Татхагата после смерти или не существует;
или ни существует, ни не существует».
На все это Благословенный не отвечал. «И не нравится это мне, не устраивает это меня, что Благословенный не отвечает на эти вопросы. Пойду-ка я к Благословенномму и спрошу об этом»
«Почему, сын Малункьи, это мной не разъяснено? В этом нет смысла, это не служит брахманскому житию, отвращению, безстрастию, пресечению, умировотворению, постижению, просветлению, успокоению, потому это мной не разъяснено. А вот что, сын Малункьи, мной разъяснено: вот страдание, вот причина страдания, вот прекращение страдания, вот путь, ведущий к прекращению страдания.
Почему, сын Малункьи, это мной разъяснено? В этом есть смысл, это служит брахманскому житию, отвращению, бесстрастию, пресечению, умиротворению, постижению, просветлению, успокоению, потому это разъяснено. Потому, сын Малункьи, неразъясненное и знайте как неразъясненное, разъясненное мною знайте как разъясненное».
По мнению А. Пятигорского, именно в буддизме была предпринята первая серьезная попытка рассматривать мысль и сознание как объекты. То есть попытка деперсонализировать и десубъективизировать мысль, чтобы та могла предстать полностью лишенной каких бы то ни было конкретно психологических функций или свойств. В то же время буддийские учителя древности пытались сочетать эту идею «мысли как объекта» с совершенно отличной идеей «всех объектов как объектов мысли» (то есть не существующих без контекста мысли или отдельно от него), в результате чего все «объекты мысли» были наделены функциями и свойствами более или менее психологического характера.
В буддийской доктрине представлениям о вечной субстанциальной духовной целостности атмане противопоставлена трактовка личного «Я» как изменчивой во времени, непостоянной, несубстанциальной совокупности психофизических состояний. Все многообразие этих моментальных во времени состояний, сменяющих друг друга, предстает сознанию несведущего человека как нечто неизменное его личное «Я», связанное в этой жизни с одним телом, именем, родом занятий, а в следующей с иным телом и т. д.
Буддийская доктрина утверждает, что такого личного «Я» не существует, ибо реально моментальные состояния образуют собой пять групп материю, чувствительность (способность различать приятное, неприятное и нейтральное), артикулируемую речь, сознание, формирующие факторы (те состояния, благодаря которым и существует психофизическое единство, именуемое живым существом).
В противовес личному «Я» атман представляет собой вечную, неизменную, всепронизывающую субстанцию, сопряженную со всеведением и абсолютным блаженством. Во всем мироздании нет ничего, что оказывалось бы вне атмана, он есть все и одновременно не есть что-либо конкретное. Живые существа обладают одушевленностью лишь потому, что в реальности личное «Я» неотделимо от атмана. Однако на уровне человеческого индивида это неочевидно, поскольку познавательная способность человека как бы скована неведением и страстным влечением к материальным объектам.
Под воздействием неведения и влечений человек совершает греховные деяния, приводящие в соответствии с законом кармы к новому рождению, сопряженному с переживанием страдания, и так до бесконечности.
Его прошлая, настоящая и будущая жизни связаны между собой именно благодаря существованию вечного и неизменного атмана, который проходит сквозь череду рождений, отбрасывая одни личины и свойства (имя, телесный облик и т. п.) и обретая другие.