Глава 1. Бе-бе-бедная девочка, или Третий глаз
«Мы даем тебе вторую группу, милочка. Ты не можешь работать», сказала не понимающая моего стремления работать врач.
Слезы брызнули из глаз. Горькие чувства, тяжелые мысли наполнили вмиг мою голову: «я такая молодая, как я буду жить?» И почему-то стыдно, что теперь я инвалид. Все мечты разбились вдребезги в один миг. Я не смогу посвятить жизнь любимому делу. Полное разочарование Ненавижу болеть! Болезнь разрушила мою мечту, впереди не вижу ничего.
Почему это именно со мной?! Чем я хуже других? Разве я это заслужила? За что мне это? Я и так уже много пострадала, разве не достаточно? все эти вопросы я задавала и задавала Богу.
В детстве я любила болеть. Очень, очень любила. Вот только стоматологов боялась до жути. Но это не в счет. Когда я болела, мама и все вокруг волновались за меня, заботились и кормили вкусной едой. Ради этого стоило болеть посерьезнее, думала я. Летом, перед тем, как мне пойти в первый класс, мальчик со двора рассказал интересную историю, как он лежал в больнице с бронхитом. А к нему приходила мама и приносила горячие пельмени в банке. Ему ставили уколы, а он совершенно не боялся. «Вот же повезло! Мне бы так!» Я стала мечтать попасть в больницу. Как же будет здорово каждый день есть пельмени, которые делает бабушка. Я представляла, как героически вынесу сто уколов и расскажу об этом во дворе. Вот они будут удивляться!
И вот, ура! Кашель и, кажется, температура! Бабушка вызывает врача домой. Я в предвкушении, что сейчас меня увезут в больницу. Но, вот незадача, мне просто назначили лекарства. Очень противные горькие таблетки.
Но врач сказал заветную фразу: «Не будешь лечиться, заболеешь бронхитом». Рецепт найден! Этот диагноз верный путь попасть в нужное место.
Бабушка старательно лечила меня, а я старательно прятала таблетки в кресло.
И день икс настал! Генеральная уборка вскрыла мое тяжкое преступление. Гору таблеток показали врачу. «Ну, если ты не хочешь лечиться, я положу тебя в больницу. И тебе там будут ставить уколы», сказала она сердито. И уж тут невозможно было скрыть ликования. «Ура!» закричала я, прыгая на кровати. Теперь меня будут любить очень сильно.
Палата с крашенными зелеными стенами, в большие окна льется солнце, жара, июль. Хочется гулять, но с бронхитом не пускают.
Когда мне ставили первый укол в жизни, признаюсь честно, кричала на всю больницу, всполошила всех. Какие там сто уколов! Во второй раз медсестра сказала всем встать и приготовиться. Я в страхе ждала своей очереди, готовая кричать в любой момент. Но она сказала:
Не бойся, ты даже не заметишь, как я поставлю тебе укол, обещаю.
Я стояла и ждала, сотрясаясь своим тельцем, а моя очередь все не наступала. А что ты стоишь, я уже поставила, ты молодец не плакала.
О Боже! Хотя нет, тогда я не знала слова «Боже». Просто радость! Как я гордилась собой. Я героически перенесла страдание, всем буду рассказывать во дворе!
Только при выписке узнала, что у медсестры такой хитрый метод для трусишек вроде меня делать вид, что ставит укол, а на самом деле просто проходит мимо.
Я стала завсегдатаем больницы. Два раза в год я стремилась туда, как люди стремятся на море в отпуск. Однажды я пошла в поликлинику и просила врача положить меня на зимние каникулы, чтобы не пропускать школу. Какая я молодец, подумали вы, школу не хочет пропускать. А секрет весь в том, что мы договорились с подружками «больничными» лечь в одно время. Врач решила осмотреть мой живот и тут же вызвала «скорую». Подозрение на аппендицит. Как, что? У меня ничего не болит! Я без мамы не поеду! Страх. Настоящий. Впервые. Я действительно серьезно больна?! Операция?! Все из-за семечек! Говорила же бабушка не ешь семечки с кожурой, аппендицит будет.
До сих пор помню все эти чувства десятилетней девочки, когда в приемном отделении с меня сняли школьную форму (в ней нельзя в хирургию) и оставили в майке и колготках. Как же было стыдно, ведь кругом люди и мальчики, а я в колготках. И полное непонимание, как же узнает мама где я?
Операционный стол. Белые стены. Яркий свет ламп, похожих на глаза пауков бьет в глаза. Врачи в масках, лиц совсем не видно. Я трепещу под тонкой простынкой. На мое лицо надевают маску. Глубоко вдыхаю горький воздух. Вижу огромный глаз, смотрящий на меня. Я тону в нем. Вокруг глаза кружится множество маленьких. Чей-то голос, как колокол гудит в моей голове: «Бе-бе-бе-бедная де-де-девочка Что бу-будем с ней делать?»
Эта фраза прочно засела в моей голове на долгие годы. Как будто в мой мозг вживили чип с программой страдания и нажали на «Пуск». Отныне, чтобы ни происходило в моей жизни, я была бе-бе-бедной девочкой. Бедная я, бедная, что мне со мной поделать?.. Все у меня не как у людей, все не просто, все через трудности, через тернии к звездам.
Глава 2. Профессиональный больной
Далее эксперименты, как лучше болеть. Как-то раз увидела, как одноклассница пришла в школу с осипшим голосом и ее не спрашивали на уроках. А мальчики уделяли ей особое внимание. Как же круто-то! Я тоже так хочу! И вообще, такой голос красивый у девочки, почему-то думалось мне. Поедание ледяных сосулек, снега и кричание в форточку помогли достичь нужного результата. Но это было вовсе не круто, а очень даже больно. Горло саднило, как будто его терли наждачной бумагой. Все, стоп, сказала я себе, так я больше не болею.
Вот то ли дело желудок или печень! Про симптомы гастрита знала все. Не хочу в школу, нужно внимание притворюсь. Работает на все сто. Гастроэнтерология дом родной.
К подростковому возрасту уже профессионально умела «болеть».
Как-то предложила подружке лечь в больницу вдвоем, отдохнуть, так сказать. Решили, что съесть банку клубничного варенья с плесенью самый верный метод отравиться. Съели за милую душу, ждем час, два, что-то нет отравления. Научила ее, как врать про симптомы, пошли в поликлинику с жалобами. Меня положили, подругу нет. Говорю же, профессионал.
Как же было весело раз в полгода лежать в больнице. Договаривались с ребятами ложиться в одно время, это была своего рода «тусовка». Медсестрам по ночам никакого покоя. Мальчишки, подружки, страшилки, ночные бродилки и разговоры до утра. Мама приносила мои любимые маринованные помидоры, томатный сок и, конечно, пельмени. Странный набор еды для ребенка больного гастродуоденитом, скажете вы. Но как откажешь самому больному в мире Карлсону?
Иногда нужно глотать противный зонд, и тараканы в палате Но это ничего, терпеть можно. Зато навещает мама и даже дедушка. Как же жить хорошо!
Странная девочка, как же можно любить больницы, там плохо. Подумали так?
Я была бедная девочка и стойкая героиня, которая хотела, чтобы ее любили.
От болезней была большая польза! В эти моменты на меня обращали особое внимание. Я видела, как искренне переживает мама, бросает все дела и спешит меня спасать. Она защищала меня, как коршун своего птенца. Я чувствовала себя нужной. Ей становилось совершенно не важно, как я убралась или как я выгляжу. Важна просто Я. Бонусом были различные привилегии, которых не было в обычное время любимая вредная еда, не ходить в школу, спать сколько хочешь.
Для меня это означало любовь.
Так сформировалось мое неосознанное желание болеть.
С раннего детства я не рассказывала маме, чего боюсь, о чем думаю, мечтаю, страдаю, плачу в подушку ночью. Не умела выражать свои чувства вслух. Я нуждалась, чтобы мама знала, какая я настоящая, что происходит внутри меня, какие проблемы, трудности происходят в моей жизни. Мне не хватало эмоционального участия и моральной поддержки, сопереживания и утешения.
Мама всегда занималась собой и совсем не обращала внимания на меня. Ни разу в жизни не сказала, что любит, ни разу не обняла. Жестоко наказывала за мелочи, била скакалкой или даже головой об стену. Я всегда старалась быть послушной, угодить. Если я хвалилась результатами, то всегда в ответ слышала, что могла бы и лучше. В более старшем возрасте всегда соперничала со мной, как с ровесницей.