Евгений Семенович, на проводе капитан Величук из милиции, заговорила Валя. Соединить?
Да, лаконично ответил я, и в следующую секунду в трубке раздалось пыхтение.
Але! чуть не оглушил меня Величук. Але! Евгений Семеныч? Слышно меня?
Слышу, Платон Григорьевич. Доброе утро.
И вам не хворать. В общем, мои ребята подсуетились
Так-так, я даже подался вперед, чуть не расплескав на себя чай.
Нашли они хулиганов, обрадовал меня Величук. Весь оставшийся день вчера бегали, с ног сбились. Отыскали в итоге тех, кто знаком с людьми с фотографий Ну, этими которые в гробиках. И вышли в итоге на старика со старухой, которые все это сотворили. Сидят у меня в отделении, чистосердечное пишут. Такое плетут!.. Я и подумал, что вам интересно будет. Тем более что вы просили
Спасибо, Платон Григорьевич! радостно крикнул я в трубку и бросил ее на рычаг.
Вот что значит правильно выстроенные отношения с органами внутренних дел. Объяснил, что приятное о них напишем, и их заинтересовало. В своей прошлой жизни я напрямую с девчонками из пресс-служб общался, с одной, из СК[10], даже какое-то время встречался. Потом, правда, из-за нашего разрыва она меня информацией обделяла, и я с тех пор зарекся гадить там, где пасусь. Зато со всеми другими у меня были прекраснейшие приятельские отношения. Мне даже стали сливать эксклюзив. Всего-то на пять-десять минут раньше, чем остальным, но в век информационных технологий это почти что вечность. Особенно если твои конкуренты менее расторопны.
Здесь, если уж я застрял в этом времени, тоже потребуется обрастать связями. Без них журналисту, в особенности главреду, просто никак. Так что, пока мои газетчики трудятся над наполнением очередного выпуска тридцатидвухполосника, я буду нарабатывать базу. Но перед этим пара ценных указаний.
Валечка, вызовите ко мне, пожалуйста, Софию Кантор, Леонида Фельдмана и Виталия Бульбаша, попросил я секретаршу и откинулся на спинку кресла.
Сейчас я отправлю этих троих к Величуку, они там опросят подозреваемых, Леня сделает эффектные кадры и сенсационная полоса, считай, готова. Нет, пожалуй, я вместе с ними поеду. С «желтушкой» в этом времени еще не знакомы, правильные вопросы вряд ли сумеют задать. Так что стану им на первое время прикрытием, а там уже сами. Главное, чтобы потом, на волне гласности, газета не дала крен в сторону скандальности, как это сделали некоторые столичные коллеги. Да и регионалы, кстати, тоже.
Я ведь хорошо помню эту трансформацию, когда уже в девяностых крупные СМИ, сохранив старые советские названия, принялись копаться в грязном белье политиков и артистов. По факту из аналитических изданий они превратились в развлекательные таблоиды, где ту же голую женскую грудь печатали к месту и не к месту. Даже на первых полосах, где еще недавно публиковали, скажем, фотографии героев труда или ветеранов Великой Отечественной. Я уж молчу про издания новой формации, среди которых одни специализировались на звездных свадьбах, разводах и внебрачных детях, а другие на мистике и конспирологии.
Однако тут, в моей газете, я планирую тщательно за этим следить, и «желтизна» будет использоваться исключительно как прием в комбинации с другими, а ни в коем случае не как идейное наполнение.
Евгений Семенович, София с Леонидом скоро подойдут, а Виталия Николаевича еще нет на рабочем месте, тем временем виновато, словно это ее самой не было, доложила Валя.
Как так? воскликнул я, посмотрев на часы и увидев, что стрелки показывали четверть десятого. Нехорошо. Соедините меня с ним по домашнему номеру.
В двадцатых годах двадцать первого века журналиста редко застанешь в кабинете. Особенно журналиста сетевого издания и особенно после пандемии ковида, когда все резко ушли на удаленку. Ведь зачем ехать в офис через весь город, когда можно позавтракать и спокойно сесть с ноутбуком у себя в комнате? Был бы интернет, и работа всегда с тобой. Но тут, в СССР образца тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, не было такой роскоши как удаленка. Журналисты собирались в редакции к девяти утра, после чего рассасывались по кабинетам или заданиям «в поле».
Евгений Семенович, прервала мои размышления секретарша. Старший корреспондент Бульбаш на проводе.
Виталий Николаевич, укоризненно заговорил я в трубку, услышав невнятное бурчание. Ты что, даже еще из дому не вышел? Что молчишь? Стыдно? Бери ноги в руки, вызывай такси и дуй в редакцию! Или, погоди, давай я за тобой машину пришлю!
Предложив это Бульбашу, я мысленно плюнул сам себе в лицо. За каким Энгельсом я мок под дождем и трясся в автобусе, если мог накануне договориться с завгаром о служебной машине? Судя по тому, что Валя ничего мне не сказала, по умолчанию за моей персоной не приезжают. Значит, или Кашеваров был в этом плане демократичным, несмотря на роскошную «Волгу» в редакционном гараже, или существовал какой-то определенный порядок действий. Впрочем, это я выясню позже.
Жень голос на другом конце провода звучал странно, но при этом смутно знакомо. Ты это Прости меня. Не выдержал я. Уволишь?
«Да он пьян!» неожиданно осенило меня.
Сильно поддал? тихо спросил я вслух. Только честно!
Не повторится, принялся бормотать Бульбаш. Ты же знаешь, я не подведу Текстик сдам вовремя Если что ночью, ты же знаешь.
И вот тут я не выдержал. Этот длинный старший корреспондент, чтоб его мухи съели, нажрался, тормозит мне эксклюзив с кладбищенскими вандалами и еще бормочет про «текстик ночью»!
Послушай, Виталий Николаевич, тихо, но зло начал я. Мне только что звонил капитан Величук, сказал, что его парни схватили подозреваемых! Соня с Леней уже здесь, я действительно слышал их голоса за дверью, но они, явно смутившись моего тона, не торопились входить. Ты мне нужен для гребаной сенсационной статьи! Для бомбы! Для пушки, если хочешь! А ты что? А ты жрешь посреди недели!
Прости, Жень стыдливо бормотал он. Я возьмусь за себя, возьмусь Хочешь, я пешком до милиции дойду?
Вот еще не хватало! выпалил я. Сегодня сидишь дома и приводишь себя в порядок. А завтра слышишь? в половину девятого у меня в кабинете как штык!
Тут я вспомнил, что в восемь меня ждет у себя красивая докторша Аглая Ямпольская. Нет, к восьми тридцати я вряд ли освобожусь, надо это учитывать.
Впрочем, ладно, я сделал вид, что сменил гнев на милость. С утра у меня дела, так что приходишь утром, регистрируешься у Валентины и чешешь в свой кабинет, начинаешь скрипеть пером. Понял меня?
Так точно, на эту короткую фразу Бульбаш собрал, наверное, все свои оставшиеся силы.
Отбой, сказал я и бросил трубку. Соня, Леонид! Зайдите!
Глава 10
В милицию я, как и планировал, отправился вместе с журналистами. Дождь по-прежнему лил как из бочки, но в черной «Волге» было тепло и сухо.
Не зная горя, горя, горя, в краю магнолий плещет море словно издеваясь, пела магнитола голосами ВИА «Ариэль». Сидят мальчишки на заборе[11]
Эх, сейчас бы и нам в край магнолий, мечтательно протянул фотограф Леня.
А я бы съездила в Норильск, неожиданно выдала Соня.
Да ну? я даже повернулся к ней, изогнувшись йогом.
Моя мама там была у подруги в гостях, улыбнулась девушка. Фотографии привезла, нам с отцом показывала. Представляете, там прямо посреди города оленьи упряжки, люди в тулупах. А на заднем фоне красивые здания. И снег идет.
Красиво, согласился я.
Евгений Семенович, неожиданно серьезно сказала Соня. Не увольняйте, пожалуйста, Виталия Николаевича. Он ведь хороший журналист
И что мне толку? возразил я. Вот где он сейчас, когда так нужен?
Мы его на поруки возьмем, перевоспитаем, мягко, но при этом настойчиво продолжала меня уговаривать девушка. Дайте ему шанс.