Я могла бы жаловаться и жаловаться, но Антон как-то резковато осадил меня:
Успокойся! его жесткий тон тут же смахнул с моего лица улыбку, Ты отправилась в Булкин именно для того, чтобы стать ближе к людям. Чтобы научиться ценить нечто большее, чем деньги и все то, что они дают.
Голос Антона немного смягчился под конец осуждающей речи, и я с трудом убедила себя не впадать в депрессию.
Я не представляю, как тут работать, осторожно произнесла я, не столько жалуясь, сколько выражая непонимание, В Москве я творила в своей современной мастерской. А здесьШвейные машинки, которыми еще прабабушки моих учениц шили.
Антон на том конце помолчал немного, будто взвешивая аргументы, и наконец ответил:
Хорошо. Напиши Геле, какое оборудование и в каком количестве тебе нужно. Я выделю на это средства, в моем мужчине снова звучал уверенный предприниматель, которому куда проще общаться цифрами, нежели чувствами. Может, это мне в нем и нравилось.
Над моим ухом протрезвонил неприятный звонок, и я, быстро попрощавшись, скинула вызов. Из кабинета, ничего не говоря, вышли девочки. Вера кивнула мне в знак прощания, Люба кинула в мою сторону взгляд, полный презрения, остальные и вовсе проигнорировали мое присутствие.
Я вернулась в класс и, устало потерев виски, подхватила классный журнал и понесла его в учительскую, расположенную неподалеку от кабинета директора. По-быстрому избавлюсь от этой книженции и вернусь в свое угрюмое жилище. В планах посмотреть третий сезон «Отчаянных домохозяек» и вдоволь пожалеть себя.
К моему великому разочарованию в учительской был ажиотаж, так что остаться незамеченной мне не получилось.
Ооо, та самая новенькая трудовиха! прогремела крупная женщина с жиденьким хвостиком на затылке. Как вас величать-то?
Меня? суховато осведомилась я, стараясь не обращать внимания на взгляды присутствующих.
Надежда Львовна, ответил за меня знакомый голос.
Я заглянула за стеллаж с папками и увидела, как там, оперевшись на стену и листая классный журнал, стоит Николай Николаевич в темно-зеленых спортивных брюках и шалфейной футболке, выгодно облегающей его торс.
Благодарю, сквозь зубы процедила я, Без вас, Николай Николаевич, я свое имя не вспомнила бы.
Так, Надюха, значит? снова прогремела дородная женщина, и я перевела на нее уничижительный взгляд.
Надин. Можете звать меня Надин, поправила я, но ей было все равно.
Женщина вскочила из-за стола, на котором стоял ее недопитый чай и вазочка с конфетами. Больно сжав мои плечи, она силой усадила меня на свое место и буквально пропела над моим ухом:
День учителя скоро!
Надо признать, в пении ее голос звучал на удивление приятно, чего не скажешь о речи. Громкий, басоватый голос, будто поставленный так нарочно, чтобы подчеркнуть тяжесть и весомость ее фигуры.
Я, кстати, Анжела Викторовна веду русский и литературу. Можно просто Анжела, представилась она, натянув на лицо наигранную строгость.
Я кивнула просто из вежливости и перевела глаза на остальных учителей в комнате. Анжела Викторовна взяла на себя честь представить и их.
Это у нас Ольга Александровна англичанка, она указала на скромную худенькую учительницу, пишущую что-то в лиловом блокноте.
Добро пожаловать в нашу школу, та мило улыбнулась, на мгновение оторвавшись от своего занятия.
А это, продолжала Анжела, неприлично тыча пальцем в высокую широкоплечую женщину, облаченную в черное платье с неуместным жабо на груди, историчка Анна Григорьевна.
Историчка смерила меня недружелюбным взглядом и едва заметно дернув губами, покрытыми дико-красной помадой, отвернулась к окну. Я тихо усмехнулась, выражая взаимность.
Василий Михалыч только что был, но вышел, Анжела Викторовна недовольно сморщила нос, а я равнодушно пожала плечами.
Ничего страшного, мы знакомы.
Вот этот красавчик, Анжела указала на Николая, скривившего лицо от лестной характеристики коллеги, Это наш физрук Николай Николаевич Муромцев.
Да, этого красавчика, как вы говорите, я тоже уже знаю, я поспешила откреститься от этого разговора, потому что выдерживать на себе изучающий взгляд Николая почему-то стало неловко.
А где Берта Андреевна? спросила Ольга, подняв хмурое лицо от блокнота.
Наверное, разжевывает очередную задачку раздолбаям из десятого «бэ», хохотнула Анжела и, обращаясь ко мне, добавила: Берта Андреевна у нас математичка. Есть еще усатый физик Анвар Махмутович и химик Кирилл Петрович. Они бегают курить на каждой перемене, их тут так просто не застанешь.
Я как-нибудь переживу, пробормотала я, собираясь с мыслями, чтобы подняться со стула Анжелы Викторовны и донести журнал до стеллажа, у которого стоял физрук, время от времени поглядывающий на меня с нескрываемым интересом.
О чем мы говорили? задумалась Анжела, вспоминая тему, которая обсуждалась в учительской до того, как тут появилась я.
О том, почему у Олечки не складываются отношения с мужчинами, холодно произнесла историчка. Ольга Александровна невольно хлюпнула носом, будто эта проблема действительно доставляла ей страдания.
Ах да! воскликнула Анжела и в своей нагловатой манере пояснила мне: Олечке тридцать пять, а она все еще не замужем и без деток.
Мне стало неловко и даже немного жаль англичанку из-за того, как бесцеремонно ее личная жизнь обсуждалась теми, кого совершенно не касалась. Только саму женщину, видимо, ничего не смущало.
Не понимаю, почему он сбежал? неожиданно громко заявила она, захлопнув блокнот. Свидание шло прекрасно. Мы много говорили, пили чай, а потом Иннокентий просто ушел в уборную и не вернулся.
Олечка прикрыла лицо руками и тяжело вздохнула, оплакивая свою судьбу.
Я же сказала, что нужно надеть красное, тоном ментора заявила историчка, не отрываясь от окна, Мужчины обожают красное. Это цвет страсти, Олечка. Наденьте красное платье с декольте, накрасьте губы и к вам, как мотыльки, слетятся кавалеры.
Я искренне пыталась молчать, оставаясь в стороне от обсуждения неудачного свидания, но такая оценка красного цвета вывела меня из себя.
Не соглашусь с вами, смело возразила я, Красный сильно переоценен. Он вульгарен и будто кричит о женской доступности. Не думаю, что Ольге нужно именно это.
Историчка перевела на меня удивленный взгляд, но уже через секунду снова вернула на лицо холодную маску.
Николай Николаич, вдруг позвала Анжела Викторовна, Вот ты у нас мужчина в самом расцвете лет. Скажите нам, стоит Олечке надевать красное или нет?
Физрук тихо рассмеялся, закрывая журнал, который засмотрел уже, наверное, до дыр.
Понимаете, в чем дело, начал он, обращаясь ко всем сразу, Вы, женщины, придаете цвету слишком большое значение. Большинство мужчин даже не запомнит, было на вас красное платье или, скажем, синее.
Так что же тогда надеть? Ольга Александровна перевела на физрука усталый взгляд.
Парень пожал плечами и с присущей ему легкостью ответил:
То, в чем ты сама себе нравишься. В чем твои глаза будут сиять. Мы, мужчины, немного дети и считываем вашу неуверенность, ответил он, и все женщины в учительской замолчали в задумчивости. Было в его словах нечто поистине мудрое.
Заметив, какой эффект ему удалось произвести, Николай довольно улыбнулся и убрал свой журнал в нужную ячейку на стеллаже. Ничего не говоря, он подошел ко мне и взял со стола мой журнал, который я никак не могла донести до полки.
Я могла бы и сама, пробубнила я, глядя, как парень убирает тетрадь в ячейку.
Я не кусаюсь, не надо меня бояться, ответил физрук. Неужели он догадался, что я не хотела идти к стеллажу именно из-за него?
К счастью, никто из присутствующих не обратил внимания на наш короткий диалог. Не хватало только слухов о моем страхе перед физруком.