Картинки диафильма сменялись все быстрее. Вот Анна кружится с Григорием в танце, чувствуя на щеке его волнующее дыхание, потом они гуляют по набережной Сены, спасаясь от дождя под крышей Нотр-Дама. Переполненные громкой, как фанфары, радостью, они пытаются сохранить тишину, но вместо этого их улыбки и почти беззвучный смех вырываются на волю, как ноябрьский пронизывающий ветер. Потом они на приеме в какой-то квартире снова музыка, люди, шампанское. Сердце Хлоэ начинает медленно, но необратимо сжиматься от боли, как будто она еще не знает, что должно произойти, но точно что-то плохое. Время ускоряется еще сильнее, и вот Хлоэ стоит перед собором Александра Невского. Вокруг снова мелькают люди, звонят колокола, а по ступеням спускаются обвенчанные. Хлоэ пытается поймать взгляд Григория, как тогда, в «Шахерезаде», но ловит только царапающие горло мелкие снежинки Желая выбраться из этого кошмара, девушка убегает в слезах, пока тишина не накрывает ее спасительным куполом. Хлоэ вдруг видит восходящее солнце с его первыми несмелыми лучами и огромный валун, так притягивающий своей силой. Здесь Анна, по ощущениям правнучки, как будто бы впервые ощутила тихую радость и спокойствие.
***
Хлоэ проснулась еще до рассвета. Не размышляя ни минуты, она точно знала, куда должна пойти. Этот полусон-полуявь настолько взбудоражил ее сознание, что Хлоэ больше не могла отделить чувства прабабушки от своих. Сколько же она еще не знала о прошлом своей семьи! Хлоэ всегда казалось, что это только ей так не везет в любви. Что только она может так сильно страдать и каждый раз собирать заново сердце, разбитое на тысячу осколков. Конечно, этот сон мог быть просто плодом ее воображения. Хлоэ знала прабабушку лишь с одной стороны: историю смелого человека, прошедшего сложную эмиграцию, начавшего жизнь с нуля в новой стране, и, несмотря на долгие поиски, встретившего настоящую любовь. А оказывается, она могла страдать от неразделенного чувства. Или разделенного? Да разве это важно, когда ты пишешь такие грустные письма.
К счастью, туристов было еще не так много в столь ранний час. И пока Хлоэ поднималась по улице Лепик, солнце поднималось вместе с ней, покрывая верхние этажи домов персиковой глазурью. Монмартр медленно просыпался. Внезапно молодая парижанка застыла перед забором, не понимая, куда двигаться дальше: «Раньше здесь был проход. Я точно помню эту дорогу. Совсем крохотный пассаж, и рядом с фонарем этот камень».
Хлоэ, не раздумывая, справилась с преградой и оказалась неподалеку от утопающего в зелени небольшого трехэтажного особняка. Слева и справа от входа стояли белые кружевные столы и стулья, словно приглашая на завтрак незваную гостью. Девушка осмотрелась и рядом с фонарем увидела заветный валун. Наполовину покрытый мхом, в компании увитых плющом деревьев с крючковатыми ветвями, он напоминал очертания сросшихся, заточенных в камень лиц, действительно так похожих на ведьминские горбатые профили.
И вдруг Хлоэ вспомнила еще кое-что. Жившая тут женщина была никакая не ведьма, это дети почему-то над ней издевались. И название они придумали. На самом деле знаменитый валун часть старого фонтана, который бил прямо из источника, расположенного неподалеку. Поэтому местные жители называли его «la Sourcière» «Источник». Со временем одна буква выпала и получилось «la Sorcière». Вот тебе и ведьма!
Хлоэ подошла к камню и бережно погладила его шершавую поверхность. Теперь она знала, что все переживания пройдут. Так внезапно открывшаяся история ее прабабушки заставила задуматься о том, что все раны не вечны и каждому доступно найти путь для их исцеления. «Теперь это будет мое место силы», решила для себя Хлоэ.
Обняв камень и закрыв глаза, юная парижанка изо всех сил мечтала о светлом будущем. О счастье, любви, гармонии с собой и миром. Если бы кто-то увидел ее со стороны, то наверняка бы заметил, как ее мысли в виде полупрозрачных облачков возносятся к небу под сентябрьскими лучами солнца и как у ее ног в голубой дымке расстилается уже проснувшийся Париж.
Майя Дмитриева. ФРАНЦУЗСКАЯ ИСТОРИЯ С ГРУЗИНСКИМ АКЦЕНТОМ
Гулико с усилием разогнула затекшую от долгой работы спину, посмотрела на грядки с жухлой картофельной ботвой, простирающиеся вперед на несколько долгих метров, сняла заскорузлые от осенней вскопанной земли рабочие перчатки и решительно взялась за мобильник.
Ия, дочка, привет, ну как вы там? Знаешь, я подумала еще раз нафиг все это, поедем! Наплевать на деньги, когда еще, как не сейчас?!
Гулико появилась на свет в бедном авлабарском дворике и выросла под жгучим грузинским солнцем, наполняясь невероятной жизненной энергией и устремленностью. Отец вернулся только через год после Победы, чудом выбравшись сначала из немецкого, а потом из сталинского лагеря для военнопленных. Его перестали ждать все, кроме жены. Гулико не должна была родиться, если бы не чудесное возвращение отца почти с того света. И это волшебство как будто влилось в ее кровь вместе с теплым воздухом тбилисских улочек и поэзией Руставели. Гулико всегда была не такая, как старшие братья и младшая сестра, не такая, как родители, как одноклассники, однокурсники и коллеги. Не такая, как все. Особенная.
Бралась за мальчишеские дела, помогала отцу-шоферу ремонтировать всякие мелочи, с интересом залезая с ним даже под капот грузовика, не давала спуску в потасовках ни братьям, ни хулиганам в классе. Сильная.
Сама еще в школе нашла в Тбилисском Дворце пионеров секцию фехтования, взялась за это дело с таким же рвением и энтузиазмом. В тринадцать лет сообщила родителям, что отправляется на соревнования в Таллин, и объездила потом со своей командой весь Советский Союз. В восемнадцать мастер спорта. Дерзкая.
Ах, как шла ей белоснежная обтягивающая ладную фигурку форма! Смуглая кожа, черные блестящие волосы, забранные в конский хвост, цветущая улыбка индийской киноактрисы. Резкие, безошибочные выпады, отточенные движения! И сердцем такая же прямая и острая, как сверкающая рапира. Многочисленных ухажеров отметала безжалостно: юный фехтовальщик из ленинградской команды сумел завоевать сердце, забрасывая восторженными письмами в стихах, а это дело чести если я переписываюсь с молодым человеком, остальным рядом делать нечего. Бескомпромиссная.
Первая в рабочей семье получила высшее образование, проложила этот путь своим примером младшим братьям и сестрам, родным и двоюродным. Молодой специалист, инженер химик-технолог отправилась по распределению в далекую РСФСР, на керамический завод, открывшийся в маленьком псковском райцентре. Из южной сверкающей столицы, как из заморского царства, прибыла грузинская княжна в русскую деревню в деревню с холодным сырым ноябрем, ежегодными выездами на картофельные колхозные поля и июньскими кровососами. Отважная.
Ну вот, слово в слово «спортсменка, комсомолка и, наконец, просто красавица». Как выделялась она среди бледных и русоволосых подруг и статью, и лицом, и повадкой! Зеленоглазый молчаливый Георгий выбрал ее сразу, быстро пресек все попытки своих товарищей ухаживать за Гулико и после долгой осады добился взаимности. Любимая.
Первая заграничная поездка в Болгарию, свадьба, семья, дочь, завод, новая квартира и слезы счастья на ее пороге. Сын, завод, ведущий инженер, проходная, цех, командировки в Ленинград, очереди, дом, проходная, цех, дом, инфаркт мужа, смерть мамы, еще сын, еще инфаркт и диплом мужа. Санаторий, очереди, дача, картошка, перестройка, партия, конец заводу и всему советскому прошлому. Картошка, еще картошка, очки, общественная работа, девяностые, безденежье, домашняя тушёнка и мешки картошки в Питер детям, в институтское общежитие. Снова цех, дача, картошка, смерть отца, дача, цех, инженер по технике безопасности, общественная работа, болезнь мужа, картошка, дача, проходная, внук, внук, еще внучка Усталая, но всегда прекрасная и решительная.