Британский политик У. Черчилль писал: «Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновлённое гигантское усилие России в 1916 г. Это был последний славный вклад царя и русского народа в дело победы К лету 1916 г. Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной, которая в 1915 г. пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно, сумела, собственными усилиями и путём использования средств союзников, выставить в поле, организовать, вооружить, снабдить 60 армейских корпусов вместо тех 35, с которыми она начала войну».
Император был уверен в предстоящей победе. Он говорил начальнику Канцелярии В. И. Мамантову: «я сейчас совершенно спокоен и уверенно смотрю в будущее. Я много работаю и, будучи в курсе всех наших военных действий, вполне убеждён, что победа нам обеспечена». Парад победы был назначен на лето 1917 года. И он мог бы состояться, если бы не предательство приближённых царя, принудивших его к отречению.
***
А в это время в России подготавливался февральский переворот. Один из его главных подстрекателей П. Н. Милюков вспоминал: «Мы знали, что весной предстояли победы русской армии. В таком случае престиж и обаяние царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву».
Организатор заговора Н. И. Гучков писал: «Осенью 1916 года родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику».
В этот заговор были вовлечены министры Госдумы, представители высшего света, генералы из Ставки и высшее командование фронтов. Одни сознательно изменяли, другие трусливо покорялись изменникам, третьи, вырывая у Императора отречение, лгали ему, что это делается в пользу наследника, а на самом деле стремились к свержению монархии в России.
К гибели Российской империи приложила руку и «союзная» Англия. В своём донесении в Париж 8 апреля 1917 года сотрудник французской разведки капитан де Малейси докладывал: «Видным организатором выступил британский посол сэр Джордж Бьюкенен, верховодивший всем заодно с Гучковым. В дни революции русские агенты на английской службе пачками раздавали рубли солдатам, побуждая их нацепить красные кокарды». Участник заговора князь Владимир Оболенский подтверждал в своих воспоминаниях, что многие совещания проходили у Бьюкенена.
22 февраля 1917 года Николай II по просьбе Алексеева отправился в Ставку, получив заверения от министра внутренних дел Александра Протопопова, что ситуация в столице находится под контролем. Но уже на следующий день в столице начались массовые демонстрации, посвящённые международному дню женщин-трудящихся. Работницы шли по улицам и скандировали: «Хлеба! Хлеба!». К женщинам вскоре присоединились и мужчины, бросившие работу на фабриках района. Стихийная многотысячная демонстрация двигалась в центр города, в сторону Невского проспекта.
Люди находились под гипнозом революционных агитаторов, ведь известно, что недостатка хлеба в Петрограде не было, хотя и стали его выдавать по карточкам. Процитируем начальника Московского охранного отделения Заварзина: «В Петрограде с внешней стороны казалось, что столица живет обычно: магазины открыты, товаров много, движение по улицам бойкое, и рядовой обыватель замечает только, что хлеб выдают по карточкам и в уменьшенном количестве, но зато макарон и круп можно достать сколько угодно». Историк М. В. Оськин отмечает: «В целом хлебный ресурс Российской империи к весне 1917 г. составил около 3793 млн пудов хлеба при общей потребности страны в 3227 млн пудов».
Требование «Хлеба!» это был пущенный в народные массы революционный лозунг. Его инициаторы хорошо силу этого лозунга и то, что всякое словесное возражение со стороны правительства никакого впечатления на народ не произведет. Ведь не поверили же объявлению генерала Хабалова, что хлеба в Петрограде имеется в достаточном количестве! Левые газеты усердно вышучивали это объявление. Все это делалось в усилиях дискредитировать императорскую власть, не останавливаясь перед клеветою и ложью.
Уже на следующий день крупные предприятия объявили о забастовке. Экономические требования постепенно уступали место политическим: всё чаще звучали призывы к свержению монархии «Долой самодержавие!». 27 февраля, в столице происходило уже настоящее восстание, начавшееся с бунта в частях гарнизона. 600 солдат Волынского полка, убив своего командира и агитируя коллег из соседних частей, вышли на улицы с оружием в руках и присоединились к рабочей демонстрации. Толпа, постоянно пополнявшаяся переходящими на их сторону военными и освобождёнными из тюрем заключёнными, постепенно разошлась по городу, агитируя присоединиться к ним работников заводов. В два часа дня восставшие заняли здание Таврического дворца, где заседала Государственная дума.
Николай II, узнав о происходящем в Петрограде, принял решение немедленно выехать из Ставки в Царское село, однако его поезд задержали в Пскове, из-за забастовки работников железных дорог.
28 февраля восставшие продолжили распространять своё влияние на колеблющихся рабочих и солдат столицы. Была занята Петропавловская крепость и Васильевский остров вскоре весь гарнизон перешёл на сторону революции. Одновременно с этим думский Временный комитет фактически взял верховную власть в свои руки и разослал комиссаров, создавших комиссии по наиболее важным вопросам внутренней жизни страны. На следующий день с комитетом связались представители Великобритании и Франции: союзники поспешили признать свершившийся факт перехода власти.
Армия заняла выжидательную позицию. Ещё 28 февраля по приказу верховного командующего несколько полков под командованием генерала Николая Иванова выдвинулись из Могилёва по направлению к Петрограду и прибыли в Царское Село к 1 марта. Тем не менее царь приказал военачальнику воздержаться от активных действий до выяснения обстановки в столице. Однако к этому времени уже пришли известия о победе революции в Москве.
Командующие фронтами и флотами заявили царю о необходимости его отречения от престола «во имя спасения родины и династии, согласованное с заявлением председателя Государственной думы, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии».
Под этим давлением 2 марта 1917 года, Николай II подписал акт об отречении в пользу своего брата Михаила. Последний же отказался от титула на следующий день, доверив судьбу престола Учредительному собранию, о формировании которого осенью 1917 года, объявило Временное правительство. Свержение монархии состоялось.
***
С 8 марта император и его семья находились под арестом, а позднее Временное правительство добилось ссылки государя, его жены и детей в Тобольск. Ну, а в октябре 1917 года к власти пришли большевики, и этим «радетелям о человечестве» даже поверженный государь-христианин был как острый нож в горле. Он был непереносим, невозможен. Они не могли не убить его. Ведь еще в апреле 1917 года Ленин заявлял: «Мы считаем Вильгельма II таким же коронованным разбойником, достойным казни, как и Николая II».
Они медлили с расправой, наверное, лишь потому что боялись народного возмущения, боялись общественной реакции при своей еще неокрепшей власти. Видимо, пугало и непредсказуемое поведение «заграницы». Во всяком случае, британский посол Д. Бьюкенен предупреждал еще Временное правительство: «Всякое оскорбление, нанесенное Императору и Его Семье, уничтожит симпатии, вызванные мартом и ходом революции, и унизит новое правительство в глазах мира». Правда, в итоге оказалось, что это лишь «слова, слова, ничего, кроме слов».