Хреново, что я могу еще сказать, Митяйкин, хреново, сухо сказал Владимир Сергеевич, уже перенеся свое внимание на кавказцев за стеклом: А чё там с грабежом вторым и с этими?
По второму грабежу заявление только час назад написала женщина, с нее опер1 объяснение получает. Вроде как есть перспектива; она говорит, что вроде как известный ей сумку с плеча сдернул.
А с этими чего?
С кем? искренне не поняв вопроса с подобострастием, посмотрел на своего начальника оперативный дежурный.
С этими, с явным раздражением повысил голос мотнув головой в сторону людей в холле Владимир Сергеевич.
А-а, с этими! запричитал Митяйкин: кавказцы по административке2, на депортацию готовим.
Удовлетворившись информативностью ответа, Владимир Сергеевич решив не тратить время на профилактические нравоучения своего подчиненного, молча направился в свой кабинет. Его шаги гулким эхом отдавали по еще пустынным коридорам районного отдела милиции.
Не желая никого с утра видеть, он решил пойти наиболее «безлюдным» путем до своего кабинета; уже почти дойдя до нужной двери, он поприветствовал не пойми почему оказавшуюся на работе в такую рань молодую женщину, трудившуюся в канцелярии:
Привет, Ир!
Ира в этот момент пыталась найти на связки нужный ключ, но, услышав голос начальника, повернулась к нему и с милой улыбкой ответила:
Доброе утро, Владимир Сергеевич!
Ира была более чем симпатичной молодой женщиной, а помимо этого, весьма неглупой и обязательной в работе. Таких как она смело можно называть радостью руководителя работала быстро и качественно, лишних вопросов не задавала, то, что нужно было понять и усвоить схватывала, что называется, на лету. Более удивительно было то, что за все шесть лет работы в отделе Владимир не видел ее ни разу в плохом настроение, не знал, чтобы она когда-либо создала какую-нибудь проблему, которую нужно было бы потом решать. Вызывало глубокое уважение способность этой женщины спокойно переживать все невзгоды и тяготы, по жизни не показывая их окружающим.
Непонятно только зачем ей самой нужна была такая низкооплачиваемая да еще и нервная работа. Поначалу казалось, что, проработав годик и набравшись определенного опыта делопроизводства, она уволится из органов в поиске лучшей доли в каком-нибудь другом месте.
Но прошел год, другой, а она со свойственной ей стабильностью и невозмутимостью оставалась. Над причинами этого Владимир не задумывался, да и особо и знать их не желал; работник она была «что надо» и ее наличие в отделе было исключительно полезным.
Миновав массивную деревянную дверь с надписью «Начальник ОВД Серов Владимир Сергеевич» на золотистой табличке, Владимир Сергеевич снял дорогое пальто и повесил его на «плечиках» в шкафу в комнате отдыха. Рабочий день начинать пока не хотелось и, подумав несколько секунд, он закрыл дверь кабинета на ключ изнутри.
Неторопливо застрекотала внутренностями кофе-машина, и по помещению разлился душистый аромат натурального кофе. В ожидании напитка начальник включил стоявший на столе ноутбук, и запустил Интернет-эксплорер; висевшие на стартовой страницы Рамблера анонсы новостей дня, его не заинтересовали.
Вспомнив про унылый пейзаж за окном, Владимир посмотрел прогноз погоды на ближайшую неделю. «Почти без изменений» пронеслось у него в голове. «А в целом вполне неплохо. На улице погано, народ дома сидит преступлений меньше». Вспомнив про пять ночных краж из автотранспорта, он недовольно поморщился трудно будет объяснить руководству отсутствие раскрытий. «Надо как-то прошмыгнуть на селекторе перед носом начальства» от неприятных раздумий его отвлек писк кофе-мейкера, возвещающего о готовности напитка.
Развалившись в широком комфортном кресле и прикурив первую за день сигарету, Владимир с удовольствием отхлебнул обжигающий кофе. Смешение во рту вкуса обеих вредных привычек всегда доставляло ему неподдельное наслаждение. Не спеша выстраивая в голове план дальнейших действий на сегодняшний день, руководитель осушил чашку. Притушив в пепельнице третий бычок, он нажал кнопку на коммутаторе с надписью «д\ч»3. Через несколько секунд аппарат отозвался голосом толстого дежурного: «Да, товарищ подполковник».
Митяйкин, ответственного ко мне и дежурного опера.
Есть, выпалил толстяк и отключился.
Говоря откровенно, Владимиру не нравился заведенный еще в незапамятные времена в милиции армейский порядок общения между сотрудниками. Бесспорно, что субординация и весьма строгая должна быть: как никак организация скорее военная, чем гражданская, и внутренняя дисциплина должна только способствовать выполнению поставленных задач.
Но принятые обороты и обращения к вышестоящему руководству в устах большинства окружавших его сотрудников были скорее подобострастными, чем сдержанно-уважительными. Создавалось необманчивое впечатление желания отдельных милиционеров по-холопски выслужиться перед начальством вели называть командира «господин-батюшка» прижилось бы моментально, а с учетом выражения собачей преданности в глазах смотрелось бы более органичным.
«Корольков Александр Валерьевич и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника! Корольков и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника!» разнеслось из множества динамиков по всему зданию. То, что данное объявление было произнесено именно так и никак иначе лишний раз подтверждало вышеуказанное утверждение. Корольков как никак заместитель начальника ОВД по кадровой и воспитательной работе руководство, господин, и обращаться к нему следует только по имени-отчеству. Буздылин же простой опер, совсем еще молодой парень, и обращение к нему с такой помпой излишне.
К тому же могло запросто оказаться, что дежурный просто и не помнил имени Буздылина и тем более уж имени его отца: в голове у Митяйкина помещалось ровно столько информации, сколько необходимо ему было для выполнения работы и бытовых нужд и не больше. Обедать в столовую, оправиться в туалет, зазвонил телефон поднять трубку, представиться и сказать «слушаю Вас». Возникновение на его жизненном пути нестандартных проблем и ситуаций вызывало на его лице целую бурю мимических движений; со стороны создавалось впечатление, что части его лица вдруг начинали жить отдельной жизнью и, двигаясь почти хаотично, совершенно не заботились о внешнем виде своего владельца. «Надо доложить руководству» именно к такому решению Митяйкин приходил чаще всего после тяжелых и безрезультатных раздумий «пусть оно и решает».
Владимир Сергеевич провернул в замке своей двери ключ, отпирая ее, и вернулся в свое кресло. Буквально через пять минут раздался вежливый стук и в проеме появилась давно не бывавшая у парикмахера голова Буздылина:
Разрешите?
Заходи, Вань, дружелюбно отозвался Серов: присаживайся.
Оперуполномоченный, не сомкнувший ни единого раза за всю ночь глаз, тяжело опустился на второй от начала приставного стола стул. Первый ближайший к персональному столу руководителя он предусмотрительно оставил для начальника КиВР4, который должен по его подсчетам прибыть минут через пять.
Вань, чего там с «машинными» кражами? Есть какая надежда? тем же ровным тоном заговорил начальник ОВД.
Владимир Сергеич, три скорей всего «глухари». Машины вскрыты культурно, сигнализации на двух не сработали, на одной вообще ее нет. Во всех случаях украдены «двухдинные» магнитолы с видеопанелью. Вот запросы на видеозаписи с подъездных камер, Иван протянул свежеотпечатанные бумажки на маленьких листах формата А5, но качество, даже если и запись есть, сами знаете, какое будет. А вот по двум другим кое-что есть. Обе машины наша «классика», стояли в метрах десяти-пятнадцати друг от друга. В обеих разбито переднее пассажирское окно и украдена панелька от магнитолы. Хозяева говорят, что панельки эти не снимали магнитолы старые, не думали, что кому-то придет в голову мысль их украсть. Участковый Серенин с того участка, где были кражи, говорит, что там один хмырь «откинулся» недавно, не работает нигде, только пьет, ходит в старом длинном плаще. А дедок, хозяин ограбленной «семерки», в окно видел, как около его машины кто-то в длинной темной одежде крутился. Я вот материал в дознание передать, оперуполномоченный протянул начальнику еще одну стопку бумаг: Серенин придет и съездить с ним, поискать этого «черного плаща».