Егооооор! я наслаждаюсь звучанием своего имени на её устах. Егооооор!
Она запускает руку в мои волосы, скользит пальцами по моему лицу, гладит бороду
Егор, тихо зовёт Мила. Егор, пожалуйста.
Сейчас, сейчас, бормочу в ответ, скользя руками по её телу. Тяну наверх тонкую маечку, высвобождая красивую грудь. Которую тут же намерен поцеловать.
Егор, пожалуйста. Мне очень неудобно вас беспокоить, но у меня не останавливается кровь. Я уже всю постель запачкала.
Доброе утро, Егорушка. И хорошего дня!
Открываю глаза и вижу перед собой взволнованное лицо Славы.
Простите, Егор, я не хотела вас будить, тихо говорит она, и я с досадой вздыхаю.
Что там у тебя? охрипшим со сна голосом спрашиваю у девушки.
Вот.
Она выпрямляется и задирает халатик. Оголяет чёртову задницу прямо перед моим лицом.
Сконцентрируйся, идиот!
Видимо, спала неудачно, видите? Снова разошлись края, я всё отстираю, вот.
Не тараторь, прошу её, потирая лицо ладонью. Давай посмотрю.
Свешиваю ноги на холодный пол, тщательно контролируя, чтобы одеяло прикрывало утренний стояк, и аккуратно берусь за её бёдра, притягивая к себе.
Сдвигаю сильнее в сторону трусики. В этом нет нужды. Там уже почти зажили мелкие ранки. Роскошные полушария ягодиц практически не пострадали. Самый ужас начинается ниже.
Я взираю на раскуроченную кожу. Кровь сочится, не затихая, накапливается в одном месте и стекает неровными дорожками по ноге. Дурак! Конечно, от воды начавшая было образовываться корка размякла. Одно неловкое движение, и края рваной раны снова расползлись до первоначальных размеров.
Я не хотела пачкать ваши вещи, говорит Слава. Я всё постираю.
Угомонись. Ты ни в чём не виновата. Это мне следовало вчера всё обработать и хорошенько зафиксировать, но я закрутился желая побыть подальше от тебя.
Я понимаю, что у вас есть свои дела. Вы вовсе не обязаны сидеть возле меня.
Но и бросать вот так не должен. Это моя ошибка. Я поступил как жалкий трус и эгоист, а девчонка теперь терзается.
Слава, ступай в ванную, я сейчас натяну штаны и помогу тебе привести себя в порядок.
Стоит ей только скрыться в коридоре, как я отбрасываю в сторону одеяло, облачаясь в спортивные штаны и футболку. Кидаю быстрый взгляд в зеркало: сильно видно? Ну, заметно, конечно, если прямо присматриваться, но мне всё равно никуда не деться от эрекции. Не после дурманящего сна.
Не тогда, когда причина моей эрекции расхаживает по дому в тонком халатике и чёртовых трусиках, которые запросто можно сдвинуть в сторону. Коснуться девственных складок. Приласкать до первого в жизни оргазма. Насладиться сладостью молодого тела. Ворваться и совершать фрикции до долбанных искр из глаз. До умопомрачения. Как желал того в своём сне и как права не имею желать в реальной жизни.
Вхожу в тесное помещение ванной, как на каторгу. Нужно просто покончить с этим побыстрее. Чем меньше я буду анализировать и думать, тем больше вероятности не сорваться к чертям собачьим.
Как же это непросто, когда она стоит, цепляясь пальцами в края раковины, кусает нижнюю губу, смущённо краснея, изучает моё лицо через зеркальную поверхность. Так же, как и я её.
Слава вздрагивает, когда я смачиваю полотенце и задираю халатик. Морщится, стоит коснуться влажной тканью её воспалённой кожи. Я очищаю от крови и обрабатываю разорванное бедро, накладываю мазь с антибиотиком и фиксирую края раны пластырем.
Полощу полотенце от крови и веду им по стройным ногам девушки, убирая красные кривоватые дорожки. Пробегаюсь сверху вниз и обратно по всей длине. Касаюсь внутренней стороны ноги, провожу полотенцем от щиколотки до бедра. От центра её расставленных на ширину плеч ног исходит жар. Я ощущаю его короткое мгновение самыми кончиками пальцев. Этой пары секунд хватает, чтобы накалить мои нервы до предела. Я вынужден, стиснув зубы, бороться со слепым желанием расправиться с жалким клочком ткани, скрывающим сокровенную плоть.
И мне не легче от сдержанного, тщательного контролируемого дыхания самой Славы. От этих тяжёлых вздохов грудь девушки поднимается и опадает, открывая мне великолепный вид на плавные очертания полушарий и их острых вершинок под никчёмным халатом. Кажется, потяни полы в разные стороны, разверни девушку к себе лицом и раскатай на языке эти плотные тёмно-розовые бусинки Чего уж проще? Но я поспешно убираю от женского тела свои руки и мобилизую все внутренние силы.
Всё готово, можешь идти переодеваться, говорю, не глядя на неё. Потом позавтракаем и займёмся стиркой. Думаю, если прокипятить постельное бельё, кровь должна отойти.
Да, наверно, она поворачивается ко мне.
Румянец на белоснежной коже лица ну чисто клубника под сливками! И самым бессовестным образом мне хочется слизывать эти сливки своим языком!
Мне правда неудобно, что так вышло с вашей одеждой.
Не бери в голову. Старое, никому не нужное тряпьё, которое давно нужно было отправить на свалку, да всё руки не доходили. Вот и сгодилось.
Это очень красивая одежда, говорит девчонка. Та, которую вы мне дали. У меня никогда такой не было.
Хочешь, забирай себе, безразлично пожимаю плечами. На чердаке хранится несколько коробок, спущу, выберешь, что подойдёт.
Спасибо. Она топчется на месте. Ну, я пойду?
Да, конечно, смотрю в бездонные синие глаза и тону.
Не понимаю, зачем она стоит и смотрит в ответ. Не сводит внимательного взгляда широко распахнутых глаз. Просто два ледяных озера. Глубоких, полноводных. Сжирающих разум, волю, самообладание
Я не могу, улыбается она застенчиво.
Лицо преображается до невообразимости. Как же она прекрасна! Как первые лучики солнца весной. Греют душу после беспросветной, какой-то нескончаемой зимы.
Слава подаётся вперёд. Кладёт ладошку в центр моей груди. Горячее пламя расползается по венам. Хочется сжать тонкую талию, стиснуть ладонями ягодицы, прижаться лицом к груди, но я не шевелюсь. Боюсь, что малейшее движение запустит механизм невозвратных действий.
Егор, я не могу пройти, смеётся Слава. Мои глаза отслеживают натяжение ткани на округлостях груди. Вы загораживаете проход.
Резко разворачиваясь, покидаю ванную. Освобождаю проход.
Идиот. Просто фееричный идиот! Молодец, Егорушка!
Долго её нет. Заскучал я за готовкой. Когда все мыслимые и немыслимые сроки выходят, я иду по коридору и нерешительно стучу костяшками пальцев в приоткрытую дверь спальни. Не хочется снова застать девушку врасплох. Обнажённой.
Заходите, пыхтит Слава.
Открываю. И тут же влетаю, испытывая раздражение. Нет, она не раздета. А лучше бы была! Эта упрямая девица решила самостоятельно расправиться с перепачканным бельём и теперь копошится с пододеяльником. Который я моментально вырываю из её рук.
Вы чего это? сопит она, закусывая губу.
Того это! Тебе что врач сказал? Постельный режим соблюдать. Хочешь, чтобы рана начала затягиваться? Или пусть от постоянного напряжения вечно кровит, пока воспаление жуткое не начнётся, да, Слава?
Я аккуратненько, краснеет она. Не цепляла, не напрягала!
Однако, кровь пошла снова! рычу в ответ.
От неожиданности она выпускает одеяло, которое я тяну на себя, шмякается на пол, прямо на свою роскошную задницу, и смотрит удивлёнными глазами. Морщится от боли, осознав, что произошло, но, вопреки моим ожиданием, Слава не плачет. Вздыхает так тихонечко и еле слышно шелестит:
Я всё отстираю.
Тьфу ты, глупая! Разве ж дело в перепачканных тряпках? с досадой выплёвываю я. Ты вообще слыхала что-нибудь о сепсисе, о гангрене?
По глазам вижу не слыхала. Да и о бешенстве со столбняком, судя по всему, тоже. Протягиваю ей руку, помогая подняться на ноги. Заканчиваю с постельным бельём и собираюсь уже поднять кипу с пола, как девчонка подаётся вперёд.