Интересно, саркастично заметил Вэл, по-твоему, они сейчас не живут?
Разве это можно назвать жизнью? Они обречены на вечное рабство, чтобы вам, небожителям, ни о чем не заботиться.
По-моему, ты ошибаешься, спокойно, словно издеваясь, ответил Вэл. Они сыты, живут в полном комфорте, имеют работу. Это рабством едва ли можно назвать.
Они не имеют главного: свободы и самих себя! Это не похоже на человеческую жизнь. Они даже думать не могут после того, как вы вытравили им мозги!
Многие мысли многие печали, к чему печалиться? рассмеялся Вэл.
Вы мерзкие ублюдки! выкрикнул Мартин. Вы обращаетесь с людьми, как со стадом овец: кормите, стрижете, планируете приплод. Чтобы вы все сдохли!
Это мы уже слышали, равнодушно прервал его Вэл. Раз больше вам сказать нечего, не будем терять время. Всего наилучшего и доброй всем ночи!
С этими словами он резко повернулся, едва не врезавшись в Зиги, вплотную стоявшего за его спиной. Все трое вышли под крики проклятий.
Мартина пометить особо, строго произнес Главный управляющий за дверью изолятора. Уж больно он лютый. Я хочу отследить его рождение и контролировать так же, как и Била, с особым вниманием. Другие не представляют большой угрозы, простого маркирования будет достаточно, остальное за нас сделает инквизиция. Все ясно?
Да, мой господин, отозвался Зиги.
Все исполним, подтвердил Кронс и направился руководить запуском таргетной матрицы облучения: считалось, что в ночное время эффект от воздействия максимальный.
Била привели в испепеляющую камеру последним. Тринадцать выродков за час до того были отправлены в новые жизненные локации и взяты под пристальное наблюдение. Сообщество избавилось от угрозы и чувствовало себя спокойно. По крайней мере, так было объявлено по центральному каналу трансляции новостей. Как восприняло это сообщение подэкранное население, неизвестно, поскольку после запуска таргетной матрицы никто еще из дома не выходил. Кронс поспешил объяснить это нерабочим днем, и тем, что и раньше по выходным особой активности на улицах не наблюдалось.
Испепеляющая камера представляла собой небольшое помещение, уставленное и увешанное мониторами и разной другой аппаратурой. Посередине стояло массивное металлическое кресло с множественными приспособлениями, обеспечивающими полную фиксацию тела. Само кресло от остального пространства ограждал стеклянный куб. Била поместили в кресло и закрыли замки браслетов на руках, ногах, животе, шее. Голову побрили наголо и над ней расположили круглый блестящий предмет, похожий на зеркало. Бил захотел в последний раз увидеть в нем свое отражение и попытался поднять лицо вверх, но браслеты не позволили ему это сделать. Прямо перед ним, широко расставив ноги и сцепив перед собой руки в замок, стоял Вэл, Главный управляющий, при полном обмундировании носителя высшего статуса и исключительных полномочий, собственной персоной. Его присутствие здесь считалось проявлением особого внимания к осужденному. Вэл ликовал и не скрывал этого. Он исполнил свое назначение избавился от выродков навсегда, и теперь особые привилегии и почет ждали его до конца жизни. Оставалась последняя формальность отправить сознание Била, предварительно очищенное от воспоминаний, в тело ребенка, впавшего в летаргический сон полгода назад в середине двадцатого века. Сама процедура очистки, маркирования и пересылки занимала считаные секунды, и никто из живущих точно не знал, доставляла ли она хоть сколько-нибудь неприятные ощущения осужденному. Гримасы боли и судороги мышц достоверной информации дать не могли, так как, во-первых, длились непродолжительное время, а во-вторых, могли быть простой симуляцией изобретательных и непокорных выродков.
Все было готово к запуску программы пересылки, оставалось только закрыть приговоренному глаза, как того требовали правила. И в этот самый момент Вэлу захотелось задать Билу тот самый последний вопрос:
Есть ли у тебя последнее желание?
Есть! глядя прямо ему в глаза, зло ответил Бил. Я хочу, чтобы ты никогда не нашел свою дочь.
Все присутствующие переглянулись и вопросительно посмотрели на Вэла. Пальцы в замке издали громкий хруст. Лицо Главного управляющего стало мертвенно-белым.
Не надейся избавиться от выродков! выкрикнул Бил. Ева носит моего ребенка, поэтому я спрятал ее до того, как оказался здесь. Твои облучатели и твои ищейки тебе не помогут. Твой внук будет выродком, потому что никакая теория вероятности не допустит, чтобы два выродка произвели на свет кого-то другого!
Вэл едва стоял на ногах, и в ту самую секунду, когда он решался отменить пересылку, Зиги запустил программу. Еще через секунду тело в железном кресле обмякло.
4. Витшура
Вэл с нетерпением ждал прихода Зиги и, чтобы чем-то себя занять, нервно прохаживался по залам библиотеки.
Наступившая зима полностью преобразила вид за окном: Байкал замерз и обледенел, одинокие деревья на берегу стояли белые и неподвижные, как изваяния. С неба падал медленный лохматый снег. Иногда с улицы доносился протяжный вой сирены, оповещающий о приближении ночи и комендантского часа. Беспилотные трассеры поднялись в воздух и заняли сторожевые позиции. Вэл видел мигающие над озером огни трех из них, и этот мерцающий свет немного успокаивал его.
У окна самого дальнего библиотечного зала на полу лежала Сара, любимица Вэла, огромная кошка породы саванна. Она наблюдала падающие за стеклом снежинки. Заслышав приближение хозяина, Сара приподнялась и села в грациозной позе, демонстрируя красивую, лоснящуюся пятнистую спину. На длинной шее у нее висел массивный ошейник из металлических пластин в виде соединенных между собой букв W. Она мягко подставила спину под вытянутую руку хозяина и прошлась, потершись о нее.
Сара, ласково произнес Вэл и погладил любимицу. Прикосновение к пушистой гладкой шерсти успокаивало и расслабляло. Сара, чувствуя напряженность хозяина, начала ходить вокруг его ног, прижимаясь к ним и мурча. Сара, моя хорошая, ты самое умное существо здесь и самое преданное
Вэл не успел договорить, как импульсная сигнализация оповестила о появлении советника. Тот наконец пришел и ожидал в гостиной. Вэл нетерпеливой походкой направился в свой кабинет, минуя библиотечные залы. Оттуда он сообщил Зиги, чтобы тот поднялся к нему.
Как только советник увидел Вэла, стоящего у окна со сложенными за спиной руками, он понял, что верховный властитель не в духе. Зиги склонил голову в знак почтения и замер в ожидании, терпя неудобства от впившегося в шею жестко накрахмаленного фатермордера. Он опрометчиво не сменил витшуру на кроличьем меху, забыв, что красный цвет раздражает Вэла. В последнее время советник чересчур увлекся средневековой модой в поисках лучшего варианта для зимних холодов. Длинное меховое платье-пальто казалось комфортным и элегантным, Зиги приказал пошить его из тончайшего сукна цвета амаранта и подбить кроличьим мехом, выкрашенным в зеленый, оттенка молодой травы. Витшуру доставили за двадцать минут до вызова его к Вэлу, и советник не успел снять с себя теплый приятный мех. В обновке Зиги нравился себе и скрывал это не очень старательно, чем окончательно настроил властителя против себя.
Приветствую, советник, наконец произнес Вэл, и Зиги распрямил плечи. Вижу, вы вполне довольны жизнью и собой.
Советник почувствовал себя неуютно и инстинктивно сделал шаг назад.
Да, мой господин, учтиво начал он, я всем доволен
А вот я нет! грубо прервал его Вэл.