Походная палатка Сципиона Эмилиана, разрушителя Карфагена, располагалась в центре лагеря, и это все, чем она отличалась от палаток других военачальников. Полибий вошел внутрь и увидел командующего, лежащего на простом соломенном матрасе, в руке он держал кусок льна, на котором было написано неровным спешным почерком несколько слов.
Рад тебе, Полибий, коротко произнес он. Послал за тобой сказать, что из Рима пришли тревожные вести: убили Тиберия Гракха.
Сочувствую тебе, он был твоим родственником, тихо ответил Полибий.
Так да погибнет любой, кто совершит подобное дело, проговорил Сципион. Пора кончать осаду Нуманции, надо возвращаться в Рим.
Завтра хочешь пойти на штурм? Или дождешься, пока они сами съедят себя?
Полководец бросил на Полибия недоумевающий взгляд.
Если бы моя туника могла рассказать о моих планах на завтра, я бы съел ее, произнес он и посмотрел в сторону Била, стоящего за левым плечом Полибия.
Билу почудилось, что Сципион видит его, так выразительны были глаза военачальника, смотрящие на него в упор. Холодом обдало лицо и грудь юноши, противно защемило в подреберье. И в то же мгновение видение Била изменилось: он оказался на пиру, сидя за столом рядом с полководцем. Приветственные крики в честь великого воителя не оставляли сомнений: славилась победа. Сципион Эмилиан, теперь уже не Карфагенский, а Нумантинский, праздновал триумф Нуманция пала, кельтиберы побеждены, непокорный город сровнен с землей. Но что-то печалит полководца, Бил видит, как углубилась межбровная складка на лице его, как наморщился лоб лысой головы. Кто-то подходит совсем близко к столу и спрашивает Сципиона, будет ли у Рима когда-нибудь еще такой вождь и защитник, как он.
Будет, говорит полководец. И, может быть, даже он. И кладет руку на плечо Билу
Бил проснулся и долго не мог избавиться от наваждения. Виденное во сне казалось настолько реальным, что все окружающее его теперь, вызывало сомнения. Бил потрогал голову, проследил многократное отражение движения руки в зеркалах и застонал. Он судорожно пытался понять, кем был во сне, кто был тот юноша, на которого сквозь него смотрел Сципион, а потом ему же положил на плечо руку. В тот момент Бил уже не просто был где-то рядом, он был внутри другого, видел его глазами и слышал его ушами, чувствовал его плечом прикосновение руки полководца, но и своим тоже чувствовал.
Бил хотел знать имя того, кого Сципион предрекал в защитники Рима. Путеводные нити лежали у него в руках: некоторые имена он знал, знал название осажденного и покоренного города. Если бы у него был доступ к сети сообщества, он бы попробовал отыскать имя того, кто на пиру сидел рядом с полководцем. Но доступа у Била не было, а историю он не знал, вернее, не мог знать, поскольку обучающие программы, доступные обычным людям, развивали навыки счета, чтения и письма. И только. История не считалась необходимым знанием для простых людей. Образовательные курсы давали сведения о профессии, к которой определял человека совет по производству общественных благ. Считалось, что лишние знания вредят сознанию и портят аппетит. Некоторые утверждали, что ненужная информация приводит к несварению желудка и развитию хронических заболеваний. Случаи такие были. Когда кому-то случалось забрести в сети «куда-то не туда» и вычитать что-то ненужное, его забирали специальные службы на госпитализацию, потому что человек начинал заговариваться, и ему угрожало помешательство. После недлительной изоляции он возвращался совершенно нормальным и больше не проявлял интереса к ненужной информации.
Когда был жив отец Била, он рассказывал сыну разные истории. Из его слов получалось, что человек живет на земле многие тысячи лет и жизнь человека всегда была разной, а в чем-то и одинаковой. Отец говорил, что были времена, когда всеми управляли цари, что царь это практически то же, что статусное лицо высшего уровня, только делать может все без ограничений. Рассказывал, что не так давно, каких-нибудь двести лет назад, люди все были умные и жили свободно, но бедно, но были и те, кто владел огромным состоянием, по примеру того, как сейчас небожители владеют всеми ресурсами. Но однажды люди придумали вирус, чтобы поделить оставшиеся на планете ресурсы. Это была война, в которой погибла значительная часть населения. Война продолжалась несколько лет, все это время людям говорили, что вирус опасен, и заставляли носить на лице специальные повязки, чтобы не дышать зараженным воздухом. Люди носили маски, месяцами оставались дома и отвыкали общаться друг с другом. Их жизнь изменилась настолько, что они перестали думать о чем-то другом, кроме того, чтобы просто выжить. Со временем людей осталось совсем мало, и те, кто остался, не хотели быть умными, по крайней мере, не хотели, чтобы об этом знали другие. Так было безопаснее.
Бил тогда спрашивал, почему люди разные: небожители умные, а простые спокойные. На что отец улыбался и отвечал: «Всему свое время, подрастешь поймешь». Отца не стало, когда Билу было семь. Теперь он вырос и понял только одно: мир устроен неправильно, а как должно быть правильно, ему так никто и не рассказал.
Однажды Била позвали в соседний энгл. Мартин как-то встретил его на улице и спросил, не хочет ли он вечером выпить чая и послушать, что говорят умные люди. Бил всегда хотел встретиться с умными людьми и согласился. Но то, что он услышал в тот вечер, совсем не показалось ему умным. Собравшиеся, а их было около двадцати человек, рассуждали о том, что так дальше жить нельзя, нужно по-другому, нужно заставить небожителей допустить людей к информации и позволить самим решать, как им жить. Еще они говорили, что небожители должны поделиться со всеми ресурсами и убрать защитный экран. Бил ничего тогда не говорил, только слушал. Потом он пришел домой и спросил мать, что она думает обо всем этом. Мать ответила, что ничего не думает и что было бы лучше, если бы и он поступал так же. Через пару дней Бил снова захотел поговорить с умными людьми и узнать у них, что делать дальше и как менять жизнь. Он пошел в соседний энгл, нашел Мартина и спросил, когда будет следующая встреча. Но Мартин ответил, что больше встреч не будет, потому что место выследили и многих забрали на исправление. Бил расстроился настолько, что его желание тут же материализовалось, и многие люди захотели с ним поговорить. И даже мама сказала в тот вечер, что, если бы был жив папа, он обязательно все объяснил бы, а сама она не может думать так длинно. Было это пять лет назад.
С того времени Билу не раз случалось бывать на подобных встречах. Но ничем конкретным они не заканчивались: люди говорили, что надо что-то делать, и ничего не делали. Больше двух раз в одном месте встречаться не получалось сходку обнаруживали, а людей забирали «на исправление».
Сейчас Бил как никогда прежде нуждался в информации. Ему казалось, что от этого зависит, какой будет его жизнь дальше. Он мучительно напрягал сознание, пытаясь найти выход, но зеркальный периметр не позволял ему сконцентрироваться и родить хоть какую-то мысль. Бил пытался еще раз заснуть, надеясь оказаться там, откуда пробуждение вырвало его и бросило в отражающую реальность. Он постарался придать своему желанию оказаться рядом со Сципионом максимальную силу, но у него не получалось материализовать его.
Измученный, он лежал на спине и не решался открыть глаза, чтобы в очередной раз не увидеть одно и то же отражение.
К концу вторых суток психическое состояние Била расстроилось так, что в зеркалах он начал видеть не только себя.