Ты всё равно не можешь к ней прикоснуться! прорычал Хануман Фудзину.
Но могу не дать прикоснуться тебе, ответил тот, собираясь явно отбросить артефакт ещё дальше от кряхтящего ванара.
Хануман сделал рывок, теряя шерсть на хвосте, преодолевая боль, пересиливая вес цепкой хватки тянущего его назад Вирбия, и таки схватился за ваджру прежде, чем ту успел пнуть своими когтистыми лапами Фудзин. Поднимая ту в руке, он испустил из концов оружия яркий сине-голубой луч. Нижняя его часть со скрежетом пробурила землю, оставляя дыру неведомой глубины, а вот верхняя прожгла насквозь живот Фудзину, сверкая вдаль из его спины и оставляя дымящееся отверстие диаметром где-то с кулак.
И король обезьян, и бог ветров казались обескуражены. Если б хоть кто-то из преследователей, догонявших ванара, мог видеть его звериный лик, то по одним только жёлтым глазам Ханумана было видно, что он не хотел применять оружие. В них сейчас переплеталось всё сразу страх, паника, скорбь и мольба о прощении, едва король обезьян вмиг осознал, что наделал. Казалось, это понимал и Фудзин, принимая свою судьбу.
Как как же я есть-то теперь буду с дырой в пузе покачиваясь, коснулся он пустоты внутри себя, проведя рукой по прожжённому месту, и рухнул на спину уже недвижимо.
Контур его замерцал, тело замерло и рассыпалось на золотые, розоватые и бледно-зелёные частички. Они витиеватым потоком, напоминая дымок от костра или скорее эдакий рой насекомых, устремились к холщовому мешку единственному, что осталось лежать после Фудзина на белом снегу в потоках лёгкого, но морозного ветерка.
Ванар вырвал свой хвост из ослабшей хватки ошарашенного Вирбия и помчался прочь с необычайной скоростью, перепрыгивая на деревья, на нижние ярусы, удирая под снегопадом так, что его было уже не догнать. Вир даже подняться так скоро не мог, всё глазел на мешок, вспоминая, как на его глазах погиб бог ветров.
Вот так? В мешок? подошла к нему Кьяра, придерживая Ди, обнимающую её за плечо и держащуюся за живот. У всех скипетры, короны, ожерелья, клинки, а у этого мешок? Это его артефакт? аккуратно присев вместе с подругой, подобрала леди фон Блитц простенькое холщовое изделие.
Оно на дороге валялось так, как будто какой-то крестьянин мешки с мельницы вёз да один обронил. Тот где-то прорвался и рассыпался, так как, несмотря на то, что сущность Фудзина впиталась в его «реликвию», выглядел сейчас абсолютно пустым после высвобождения ветров.
Его ведь можно вернуть? с дрожащими от боли физической и душевной губами проговорила Ди, слегка морщась и жмурясь.
У-ук, пропищал тонким голоском и барсук, сопровождающий девушек.
Я не знаю, поднимался Вир, отряхивая волосы от снега. Надо у наших спросить, идём к ним наверх, поднял он лик к Седой Твердыне, где со склона на них глядела не менее ошарашенная случившимся пани Софра.
Идиот, фыркнула ему Кьяра. Вот куда ты помчался, дрянной мальчишка?! Надо было сестру выручать, осматривала она крупный фингал на лице Вирбия. Хорошо ещё зубы тебе не выбил.
Их маска закрывает, ответил тот, поспешивший убрать её руку, потянувшуюся к ушибленному лицу.
Дай осмотреть хоть, горе луковое, возмущалась леди фон Блитц. Лед приложи, комок снега. Он тут повсюду.
Ди поддержала подругу, беспокоясь за брата, хоть у неё и самой сильно болели рёбра и спина, так что она и приобнимала Вира, и держалась за бок, с трудом ковыляя. Но предстояло по склонам и петляющей многоярусной тропе возвращаться наверх к своим.
У ступенек Ядвига приводила в чувство Брома, водя у его ноздрей смятым маленьким пучком из каких-то трав, шелестя ими, сдавливая, чтобы сухие стебельки и листья отдали побольше аромата. Примерно так Бальтазар призывал к себе Йоля, шебурша клубком в форме бублика, дабы воздух наполнился валерианой, кошачьей мятой и остальной смесью. Так и здесь, только травы были ментоловые, резкие, приводящие в чувство.
Шишка выросла, словно рог проворчал Бром, сильно зажмурив глаза.
Будешь теперь единорожкой, дорогуша, усмехнулась Ханна. Зато живой.
Сама ты крошка-единорожка, принял кряхтящий гном сидячее положение.
Ну что, бочонок, проспорил мне, да? Я сразу сказала, он тебя вырубит одной левой, убирала Ядвига травы, выпрямившись возле Брома.
Вырубают, мадам жирафиха, вишнёвые сады в скучных пьесах, потирал тот макушку. Да я просто все силы на купол потратил из-за вас! Вот и это того самого.
Отрубился, дополнила капитанша стрелков. Ел бы поменьше, был бы крепким, как этот тип. Чтоб он не швырял тебя, а с места сдвинуть не мог. Перестал бы пивной живот отращивать да занялся тем, что мастерил из него рельефный пресс кубиками.
Вот ещё! Зачем кубики на животе, если живот вполне себе собирается в шарик! Что это вообще за зверь такой был? проворчал гном.
Ох, глухая тетеря. Тебе ж рассказали всё. Хануман, сын вождя вздохнула Ядвига.
Да это понятно, тут он какого ётуна ошивался?! поднимался Бром на ноги, отряхиваясь от снега. Это Мимир! Тут такие хвостатые не живут!
Жив? раздался поодаль голос Дианы, которую на пару тащили Кьяра и Вир, а барсук бежал впереди.
Сказала бы я вам: «такие не дохнут», медленно проговорила Софра, развернувшись теперь к пещере, да я и про Фудзина думала то же самое
Если мы вернули Гора, значит, и его как-то можно? уточнил Вир не то ради Дианы, не то ему и самому тоже это было весьма интересно.
Не всё так просто, ответила атаманша. Поверженный и запечатанный бог теряет уйму сил. Он заперт в артефакте, как джинн в лампе. Отдыхает, восстанавливается. Артефакты принято заряжать в свете луны и солнца. Иногда натирать солью, опускать в родниковую воду, иногда в стоячую типа озера или алтарной чаши
Фудзин уверял, что ванар не может коснуться ваджры, а тот схватил её и удрал! негодовала Ди.
Потому что он не бог, а полубог, предположил Вир. Вероятно, Фудзин слегка заблуждался на этот счёт, потёр он густое покраснение ниже левого глаза.
Хорошо он тебя приложил, дорогуша, протирая очки от снега, Ханна уставилась на этот багряный след на лице Вирбия. Синяк теперь о-го-го будет. Мам, помажь его чем.
Чем тут помажешь, только лёд прикладывать, да всё равно пол-лица фиолетовым будет, как кожа фомора, хмыкнула та. Аккуратнее надо быть.
Так, я не понял, мешок есть, а дружбана моего нет! возмущался Бром, засеменивший к компании, потирая макушку.
Фудзин он его всхлипнула Ди.
Хануман убил его, пронзил насквозь ваджрой и удрал вместе с ней, недобрым чеканящим тоном проговорила Кьяра. Остался вот лишь мешок.
Да вы чё?! Да вы чего?! Эй, народ! Вы так шутите над старым Бромом? У меня сердечко-то не каменное, я вам норд, а не тролль! Как так убили Фудзина? Бога ветров?! негодовал Бром.
У нас на глазах опустила Диана совсем взгляд себе под ноги.
Ритуал также требует уйму энергии. Согласится Бальтазар это сделать ещё раз, вернув нам Гора? И ритуал для каждого божества свой набор символов, благовония, гостинцы Мы, конечно, знаем, что Фудзин любил выпить и закусить, но
Матушка Мокошь с ним явно ладила, припомнила Ди слабеньким голоском. Она наверняка подскажет, что нужно для его ритуала.
Возвращаемся, значит? Бром, ты ведь без сил? Перекусим, отдохнём в святилище, благо там костры в верхних пещерах горят вон, и сотворишь нам портал в Чёрный Замок? поинтересовалась атаманша.
С пустыми руками? Вы же помните, что Гор и Мокошь сказали про ваджры? Их три! Одна в Мимире, одна в Таскарии, одна в пустыне Нид. Не забрали одну, пошли за другой. Куда возвращаться собрались? Вы что, сдались, я не понял? Так! Я не понял, ударил Бром себя в грудь. Вы что тут нюни-то распустили?! Этот Хомян
Хануман, поправила Ядвига.
Ну, Хомякан Он явно здесь был за одной такой штукой. Мы за Фудзина должны отомстить! Он нас проводил, всё указал, рассказал, нельзя дело так оставлять! Помянем его, выпьем чего-нить покрепче и в путь! заявил гном.