Подъезжая к месту работы Влада, я стал рассуждать о наркоманах и зависимых, точнее о том, почему у них возникает желание погрузиться в мир грёз и наслаждения. Смотря в грязное окно, за которым была серость и уныние, буквально ожившее чувство тревоги, столь бескомпромиссно подталкивающее на изменение этой реальности, если не снаружи, то хотя бы внутри себя, в своём сознании. Серо? Дурно? Бесперспективно? Бам! Одна таблетка или ампула шприца, и ты в своём собственном раю. Без мглы повседневности, без правил, без ограничений, без скорби и боли. В самом своём лучшем сне, не иначе.
В этот момент мне вспомнился тезис Шопенгауэра, о неискоренимом зле и неизбежности страданий, о счастье как иллюзии, временным островком спокойствия, ведущем к новому страданию тоске. Поняв и приняв это, многие наркоманы решают погрузиться в наркотический омут, на самое дно, не выходя на поверхность как можно дольше. Однако неужели они не осознают, что придётся рано или поздно выплыть со дна в реальность, или же дело «Остановка Круговая!!!» оповестил всех шофёр, оборвав нить мысли. Выйдя из троллейбуса, направился к входу в пятиэтажное здание, по пути услышав яростные вопли шофёра в след двух убегающих таджиков, судя по всему, не заплативших за проезд.
Офис агентства был расположен на четвёртом этаже здания. На остальных этажах находились мастерские по ремонту техники, офис быстрого займа денег, ювелирная мастерская и ещё что-то. Всё агентство напоминало напомаженный кукольный домик, театральную декорацию, призванную как можно чаще ублажать глаз работников и приходящих людей. Белоснежно чистые стены с приливом зелёного, увешанные картинами в разном стиле и креативными рисунками, идеально безукоризненный ламинированный пол, высокий потолок со светодиодными лампами, роскошные кресла и столы, на фоне разноцветных горшков с цветами, огромная карта города, с отмеченными местами продаж. Большая часть из них было в спальных районах и на окраинах. Полная противоположность моему месту работы. Даже не знал что хуже.
Влад сидел в отдельном небольшом кабинете, обставленном также как и весь офис. Увидев меня, он поднялся и раскинул руки в стороны, воскликнув: «А вот и он, лучший тусовщик на районе!». Пожимая руки и обнявшись, как это делали в студенческие годы, уселись за стол для обсуждения причины моего визита. Язык будто онемел, губы высохли как черви под солнцем, я помешкал, но собравшись с мыслями, посмотрел в его «зеркало души» и сказал: «Мне нужно ЛСД», после чего он взглянул на меня как на психа. «Ты пришёл сюда, чтобы сказать мне это?», с долей удивления ответил он, показывая недоумевающий жест рукой, «Я ведь не барыга какой, у меня нет с собой сейчас».
В ходе непродолжительного диалога, он дал мне адрес дилера в одном из спальных районов города, а так же сказал кодовое слово, во избежание подозрений и конфликтов. Посоветовал не налегать на психоделики, обосновав это волнением за моё здоровье и психику. Я ответил, что это нужно для практических целей на один день, и что подсаживаться на наркоту я не собираюсь. Перед уходом я спросил у Влада, где работает рыжая девушка, у которой я ночевал на прошлой неделе. Он поделился её предположительным адресом работы, потому что не был уверен, что она ещё работает на данной точке, заодно предупредив о злобных сутенёрах. Кивнув головой и пожав его руку, я резво побрёл к выходу, вознамерившись выполнить задуманное без передряг.
Проехав больше половины пути на троллейбусе, я почувствовал дикий голод. Я бы мог доехать до нужной мне остановки, но голод настолько сильно начал разъедать желудок, что казалось, вот-вот упаду замертво. Разум будто затуманен, мысли заплетаются в клубок из негатива и превращаются в липкую, смоляную топь. Как будто организм специально отказывался всю неделю принимать пищу, чтобы под её конец взорваться неудержимым желанием сожрать всё и вся. Я решил поесть в небольшом кафе, находящегося ближе всего ко мне. Наверное, не будь у меня сейчас чувства жуткого голода, смог бы насладиться по-домашнему уютной обстановкой этого заведения. Заказал миску куриного супа, овощной салат, картофельное пюре с говяжьими котлетами, а пока жду всего этого, купил шоколадный батончик и кофе. Как и ожидалось, оба этих продукта были поглощены мной за минуту. Голод только нарастал. От нетерпения и стресса задрожали руки и колени, потянуло курить.
Вышел на улицу, достал сигарету и принялся заглушать голод никотином. Помогло лишь отчасти руки и колени перестали дрожать, но голод всё также рвал душу. Пришлось ждать ещё несколько минут, пока не принесли суп и салат. Я не замечал никого вокруг, сконцентрировавшись только на супе, уплетая его в полный рот, и закусывая белым хлебом. Ложку за ложкой, я черпал из миски жидкость с курицей и плавающей в ней картошкой так быстро, что на это ушло секунд сорок. Затем принялся за салат, торопливо протыкая серебренной вилкой крупные дольки помидора и огурцов, ненасытно разрывая листья укропа в клочья. Пюре с котлетами принесли через четыре минуты, после чего две нежные и сочные котлеты мгновенно оказались в моей ротовой полости, пережёванные и проглоченные. Из-за восхитительно приготовленных котлет я позабыл о пюре, которого не стало через несколько секунд. Остатки на тарелке соскрёб куском хлеба, придав ей блестящий облик. Чувство голода улетучилось. Заплатив кассиру, я поблагодарил официанта и повара, затем вышел наружу.
Решил не ехать вновь на троллейбусе, так как до нужного адреса оставалось триста метров. Я уже подумал поразмыслить над внезапным порывом базовой человеческой потребности, как она снова дала о себе знать, гулким раскатом вопля в желудке. В это было сложно поверить, по той простой причине, что я никогда не ел так много за один раз, а всегда дозированно, как приучила мать. Я начал осматриваться по сторонам в поисках очередного кафе, и взор мой пал на ресторан, так маняще подталкивающий мои ноги к входу.
На пороге столкнулся с натянутой улыбкой официанта с подбитым глазом и пластырем на носу, он провёл меня до свободного столика из дубового дерева, вручил меню. Недолго думая, заказал пасту со сливочным соусом и сыром, грибной суп с сухариками и две бутылки пива. Ждать пришлось дольше, чем в кафе. За соседним столиком взгромоздилась туша в пиджаке, отдалённо напоминавшая человека, а нынче скорее гибрид слона и свиньи, уплетающий за пятерых.
Бзик.
*Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то, и другое
К коринфянам 1-е, глава 6, стих 13*
Я лёг на диван, который служил сидением, и стал смотреть в покрытый трещинами потолок. Его белизна, на контрасте с чёрными трещинами, вызывали во мне кислотный фонтан тревоги. Закрыл глаза и попытался что-то представить. Обычно у меня хорошо это получалось, но в этот раз ничего не вышло.
Бзик.
*Пустота, и ты томишься в ней, подобно не упокоенному духу, находящемуся в забвении. Вернувшемуся туда, где он и пребывал до своего рождения в оболочке. Домой*
«Ваше блюдо, сударь», с намеренным повышением голоса произнёс официант, дабы я открыл глаза. Распахнув очи, увидел перед собой большой серебренный поднос, а на нём всё что я заказал. Голод за всё это время будто испарился и есть уже не сильно хотелось. Однако я всё-таки принялся за трапезу, потихоньку поедая всё аккуратно уложенное на стол. Толстая, словно ленточный червь лапша, вдоволь обмазанная белым соусом и тягучим сыром, мигом всасывалась в мой рот, как поезд, впитываемый мрачным туннелем. За пастой последовал грибной суп, на удивление очень вкусный, наверное, самый вкусный суп из всех, что мне доводилось пробовать. Вместо десерта ждали две бутылки пива, и обе выпил как воду. Вместе с оплатой заказа, оставил чаевые официанту и вышел навстречу вечернему бризу спального района.