Екатерина Колчанова
Как убить человечество
Пролог
Женщина в тонкой идеально отутюженной бордовой кофте и белой пышной юбке держала за руки двоих детей- близнецов.
Она с легким омерзением оглядывала улицу, слегка поворачивая подбородок и вытягивая шею. Шла на высоких каблуках, пытаясь обойти опадающие красные листья и неглубокие лужи. От резкого запаха полыни, растущей по краям улицы, женщина морщилась, крепче сжимая своими костлявыми руками руки детей. Дети привычно морщились от боли. Солнце падало на медно-рыжие волосы, отливая золотистым свечением. Оба одеты в легкие коричневые брюки, с заправленными в них белыми футболками. Смотря по сторонам, они заметили ещё пару детей в точно такой же одежде.
Когда близнецы шли медленнее, мать тянула их сильнее, что спотыкаясь, чуть не падали,
Они щурились от яркого полуденного света, он мешал им разглядывать прилавки с выпечкой и фруктами, за которым толпились дети, они толкались и болтали, притягивая теплые монетки продавщице.
Рина и Кир засматривались на хрустящие вафельные трубочки с вареной сгущёнкой, солëную карамель в банках и цукаты из вишни в пакетиках.
Рядом с площадкой, дети лазили по высокому дубу, с выстроенной вокруг него деревянной лавочкой со спинкой. Она только помогала залезать на него и служила опорой. Ветви дерева были столь тяжёлыми, что метров через пять опускались прямо на землю.
Одна группа девочек с вплетëнными красными лентами в их косички чертила классики разноцветными мелками на асфальте.
Вторая этими же мелками рисовала красных и оранжевых божьих коровок на розах и ромашках. Одни перебивали друг друга, убеждая, что они лучше смотрелись бы на тюльпанах или в крайнем случае бархатцах, кучами растущих на огороде их бабушек.
Близнецы с матерью шли дальше, проходя мимо их любимых качелей и каруселей, но не пытались попросить мать остаться поиграть там.
Впереди располагалось двухэтажное серое здание, окружëнное чëрным забором с клумбами увядающих цветов, неизвестных близнецам.
Мам, мы же идём не туда? усомнилась девочка, указывая на здание свободной левой рукой, переглянувшись с братом- близнецом.
Кир насторожился, сжал правую руку в кулак, вдохнув свежий влажный воздух, к которому примешался запах сигарет.
Женщина молчала. Она всегда делала это, совершенно игнорируя любые неудобные вопросы «спиногрызов». Она лишь закатила глаза, и про себя выстроила длинную тираду, если еë продолжат беспокоить.
Они подходили всë ближе, вслушиваясь в мелодии скрипки и балалайки,звучащих одновременно, но из разных кабинетов. Звукоизоляция, хотя бы минимальная, поддерживаемая в большинстве приличных музыкальных школ, кажется, здесь отсутствовала.
Ты обещала, произнëс тихим недовольным голосом Кир. Он расчихался от запаха сигарет и пытался выдëрнуть руку от хватки матери. Ему не хотелось касаться матери, а хотелось быть ближе к сестре.
У матери на языке крутилось куча язвительных фразочек и об их тупости. Она схватила детей ещё сильнее, оставляя проявляющиеся синяки на тыльной стороне ладони.
В этой музыкальной школе близнецы уже были пару дней назад: их отводили на прослушивание для проверки слуха и голосовых данных, закончившееся для них хорошо лишь условно.
Мать обещала, что больше они там не появятся.
Они уже видели эти серые стены, слышали громкие неприветливые, даже презрительные голоса учителей, доносившиеся из кабинетов, и чувствовали сильный неприятный запах штукатурки и старой мебели.
Приëмная комиссия состояла из трëх женщин преклонного возраста с сединой, которую каждая из них неудачно закрасила.
Ещё у них были одинаковые прозрачные папки старом столе, которые лежали на старом столе с облупленным лаком и исчерканный синей ручкой.
Та, что сидела посередине, была преподавателем хора, одета в серую рубашку и в такие же брюки, с длинными тëмными волосами и легкой просвечивающей сединой. Еë лицо не выражало насмешку, как это было у двух других женщин, одетых под стать ей.
Справа сидела преподаватель фортепиано, отличающаяся ярко- синим жакетом, что выглядел совсем не дурно. А слева сидела учитель сольфеджио. Она брызгала ядом больше остальных, придираясь к каждому их движению.
Близнецы не понимали как они хорошо они выступили, исполнив песню дуэтом и повторив парочку упражнений за учителями.
Сейчас они вошли в здание, там увидели деревянные лавочки и вахтершу странной внешности.
Близнецы схватились за руки, как только мать отпустила их, стала надевать шуршащие бахилы и отдала вахтерше пять рублей.
Вахтерша что- то сказала матери.
Рина не услышала,что именно сказала вахтëрша,
они с братом переглянулись, понимая, что как бы они не уговаривали мать, всë равно им придётся учиться здесь.
Их уже отводили в ту хореографическую студию, о которой вспоминала мать, но она всë же хотела, чтобы еë дети были музыкантами.
Близнецы же боялись, что здесь будет то же самое.
Дети покорно шли, не оглядываясь и не смотря по сторонам, пока их вели на второй этаж в кабинет директрисы. Оборудование в нëм было заметно лучше всего находящегося в этой школе.
Еë дубовый стол был громоздким, под стать ей. На тëмных стеллажах выставлены цветы в горшках и пустые вазы.
Посмотрев на детей, та скривилась, увидев их кудрявые рыжие волосы и глаза цвета аметиста.
«Такие маленькие, а уже линзы носят» подумала она, собираясь общаться с ними спокойно, но явно не умея сдерживать выражение лица.
Любые необычные отличия во внешности вызывали у неë отвращение, а в такие естественные отличия директора не верила. Бледная россыпь веснушек по всему лицу, округлые губы, заострённые уши, и длинный и узкий нос были абсолютно одинаковыми, а единственным отличием детей были брови: у Рины с изломом, а у Кира прямые и четкие.
Сколько им лет? спросила она, открыв папку и листая еë, записывая туда что- то.
Одиннадцать, ответила мать, резко бросив взгляд на детей и обратно.
Имена и специальность.
Рина и Кир Ворожеи. Фортепиано у обоих.
На специальности фортепиано учатся восемь лет, а им уже по одиннадцать. Они бы могли получить возможность обучаться бесплатно, при котором учатся пять лет, но все места заняты, ответила женщина, ничуть не сочувствуя.
Дети посмотрели на мать, умоляя еë позволить им сделать выбор самим. Они не отводили взгляда от еë карих глаз. Она молчала.
Гитара и барабаны, одновременно выдали близнецы, задержав дыхание.
Директриса вопросительно посмотрела на женщину, уверенная в том, что сейчас они получат за своеволие.
Близнецы шли в кабинет слушания музыки и музыкальной литературы, название которой было официальным, и остановившись, были уверены, что слушать музыку они не будут.
Близнецы осмотрели кабинет, заставленный низкими партами и стульями, стоящими в два ряда в каждом по четыре. Там был только один мальчик их возраста. Другим было на вид лет семь- восемь, и они удивлëнно глазели на близнецов.
«Неприлично даже как-то», подумали они.
Деление на классы в музыкальной школе было по годам обучения, а не по возрасту. Мальчик своими пронзительными голубыми глазами смотрел в затылок учительницы, она писала на доске какие-то символы, непонятные для близнецов.
Рина с Киром сели за этим мальчиком на третью парту. Тот, повернувшись, произнëс:
Я Фил, протянул он руку.
Теперь он смотрел прямо в глаза близнецов и улыбался.
Друзья познакомились с Адрианом, наткнувшись на него в кабинете директрисы. Рина, Кир и Фил шумели и смеялись.
«Не похоже, чтобы они расстроились» подумал Риан, не удивившись.