9 (20) июля 1704 года к Кроншлоту подошёл отряд шведских кораблей под вымпелом вице-адмирала Якоба де Пру. 12 июля с кораблей под прикрытием артиллерийского огня началась высадка десанта. Общим огнём береговых батарей ми корабельных орудий (у острова стояло 7 русских фрегатов и несколько галер), ружейным огнём пехотных полков десант был отбит с большими для него потерями. Ещё два дня шведы бомбардировали Котлин, но повторить десант не рискнули и ушли в море.
4 (15) июня 1705 года шведский флот под флагами адмирала Корнелиуса Анкерштерна и второго флагмана вице-адмирала Якоба де Пру вновь подошёл к Котлину. Шведы планировали теперь сильную комбинированную атаку: флот артиллерийским огнём и десантом уничтожает Кроншлот и другие укрепления на Котлине, затем прорываются к Петербургу и одновременным ударом с суши и моря штурмом берут Петропавловскую крепость.
К кампании 1705 года оборона побережья была усилена: создана линия плавучих рогаток перед фортом для защиты русских кораблей, ранее построенные береговые батареи значительно укреплены, численность русских войск на Котлине доведена до 13 000 человек. В Кроншлот и на корабли были дополнительно поставлено 106 орудий8.
Начиная с 5 (16) июня шведские корабли неоднократно приближались к острову и вели обстрел русских укреплений. Более того, была предпринята очередная попытка высадки десанта, но шведы были встречены ружейными залпами и огнём полевой артиллерии, и были вынуждены отступить.
После промеров глубин, выполненных 10 (21) и 12 (23) июля, шведы, наконец, решились на решающий удар. Сразу 20 кораблей подошли на пушечный выстрел к Котлину и открыли артиллерийской огонь по русским позициям на острове. Русская артиллерия не отвечала, а пехоте было приказано лечь на землю, чтобы избежать потерь. Затем началась высадка десанта с кораблей (до 1630 солдат) на шлюпках, который был встречен мощным артиллерийско-ружейным огнём. Часть шведского отряда повернула обратно, но большая часть сумела высадиться на берег. Русская пехота пошла в штыковую атаку, Шведы не выдержали этого натиска и были вынуждены ретироваться. 15 (26) июля шведский флот, обстреливаемый русскими батареями, ушёл в море.
Разгром шведских войск на Толбухинской косе (о. Котлин)
Таким образом, в ходе боевых действий 1704-1705 годов русские армия и флот совместными усилиями отстояли берега Финского залива и не подпустили шведов к строившемуся Петербургу. В последующие годы Северной войны столь опасных угроз для Санкт-Петербурга уже не возникало. Стало ясно, что единственный возможный путь для больших судов в Санкт-Петербург между островом Котлин и Южным берегом Финского залива надежно защищен.
Шведский военно-морской флот в Северной войне больше не предпринимал попыток нападения на северную столицу России. Но, однако, десять лет не давал возможности пройти в новый русский порт торговым судам.
Впрочем, была и ещё одна веская причина: отсутствие гаваней для должного портового обслуживания. Если в самом Петербурге было какое-то подобие причальной линии на Троицкой площади, то на Котлине гидротехнические сооружения для обслуживания и безопасной стоянки кораблей и судов начали сооружать лишь в июне 1712 года. Три с половиной года прошло, прежде чем на острове начали фактически вести работы, предписанные Петром ещё в ноябре 1709 года, когда, как явствует из «Журнала или поденной записки Петра Великого», было «указано строить пристани на Санкт-Петербургском берегу, также и на Котлинском острову: гавань, пристани и магазейны»9.
С июня 1712 года можно отметить начало привлечения талантливого английского инженера Эдварда Лейна к работам по обустройству аванпоста Санкт-Петербурга. Как отметил Ф.Ф. Веселаго в «Очерке русской морской истории», «строение гавани, вначале порученное Крюйсу, по ссылке его в Казань (в 1715 году ред.) продолжалось капитаном Лейном».10
К этому времени капитан Э. Лейн отдал российскому флоту уже десять лет
Вскоре за Эдвардом Лейном закрепиться, как свидетельствует современник, признание его «главным инженером Петра в Кроншлоте»11.
Русский флот на рейде у Котлина под защитой крепости Кроншлот
На службе Российской
Достижение грандиозных целей, поставленных царем-реформатором Петром Первым по преобразованию России и защите её интересов на суще и на море, предусматривало создание в кратчайший срок регулярного военного флота. Решение этой задачи предполагало быстрое решение проблемы подготовки кадров квалифицированных специалистов: строителей кораблей, офицерского и рядового плавсостава, инженеров-фортификаторов.
Для её решения царь использовал два пути. Во-первых, пошли на выучку к Западу к лучшим иностранным специалистам. Уже в состав Великого посольства была включена большая группа волонтеров, чтобы на месте изучить практику и теорию морского дела в Голландии, Англии и Венеции. В дальнейшем царь постоянно отправлял на учебу за границу молодых людей.
Однако, подготовка национальных кадров требовала много времени. Чтобы ускорить процесс, русское правительство, во-вторых, стало приглашать на службу в Россию иностранных специалистов12. При этом нанятые на службу иностранцы должны были, помимо выполнения прямых обязанностей по контракту, ещё передавать свои умения и опыт прикрепленным к ним русским ученикам.
При найме иностранных морских специалистов Петр отдавал предпочтение голландцам и англичанам, которых считали лучшими в Европе моряками.
В 1697-1698 годах на русскую службу были приняты два флагмана, 64 офицера и 115 унтер-офицеров, в 1702-03 годах 69 офицеров и 103 унтер-офицера13. За первые 10-15 лет с начала создания в России флота русское правительство наняло несколько сот иностранных специалистов, приглашение которых, в целом, оправдало себя. К концу Северной войны, практически все корабли были укомплектованы русскими матросами, обученными в том числе и иностранными учителями.
Рисунок Петр Первый в Заадаме с голландскими мастерами. Гравюра Ж. Мишеля
Конечно, не всем нанятым иностранным специалистам можно было дать высокую оценку, не все соответствовали предъявляемым к ним профессиональным требованиям. С 1699 по 1701 год контракты были прекращены с 599 из числа ранее прибывших иностранцев 14. И даже в 1718 году, когда в Гамбурге были приняты 104 человека, оказалось, что 40 из них никогда не были в море, нашелся даже один «из пасторов»15.
По свидетельству самого Петра, приехавшие в Россию иностранные военные специалисты не всегда оправдывали ожидания: «меньшее число из оных искусные обретены суть, большая часть офицеров вманивалась через незнаемые рекомендации»16.
Уже в 1720 году условия приёма иностранцев на службу были ужесточены прекращен огульный набор всех, кто говорил, что понимает в морском деле, нерадивые и неспособные уволены. Сразу после окончания Северной войны были проэкзаменованы офицеры, служившие в корабельном и галерном флоте. На занимаемых должностях в соответствующих чинах были оставлены только достойные.
Адмирал Корнелий Крюйс в письме к генерал-адмиралу Федору Апраксину в 1722 году писал следующее: «по мнению моему ни одного иноземца в офицеры не надлежит принимать, который не был добрым штурманом и констапелем, понеже здесь и своих русских офицеров довольно есть»17.
История русского флота, история первых кораблей и первых плаваний неразрывно связана с такими именами как Франц Лефорт первый адмирал российского флота, Петр Бредаль, Матвей Змаевич, Корнелий Крюйс, Томас Гордон, Петр Сиверс. В этом ряду достойное место занимает Эдвард Лейн, принятый поручиком в 1702 году, кораблестроитель и организатор судоремонта в России, гидротехник, строитель гаваней, доков, шлюзов, крепости и бастионов в Кронштадте и маяков в Финском заливе, капитан над Кронштадтским портом.