Возвращался Юра уже из магазина, когда вдруг неожиданно вынырнули два мужика. И к нему. Оба юркие, странные. Таких мужиков Юра как-то и не встречал. Прицепились к нему с разговором, наседают, что-то спрашивают, тут же за него отвечают, зовут к ним в гости посидеть, выпить. Юре и не надо было это общение, и в гости ни к чему, но они увлекают, под руки тянут. А куда тянут? Понял Юра, что в той стороне, куда они его зовут, нет домов. Там кусты и поле. Затормозил он.
А у самого от всего этого мельтешения, голова как в тумане. А мужики не дают опомниться, вот уж один выпить предлагает прямо тут. Полез за пазуху и вытащил оттуда полную рюмку спиртного. Юра подумал: «А как это у него рюмка налитая в кармане была? Или он только что налил? Но я не видел».
Не хочет Юра с ними идти, но не знает, как вырваться. Хотел ударить самого настырного, а рука не поднимается. Словно под водой, все движения медленные и бессильные. Не может руку поднять для удара.
И только настойчивые звонки Лены немного выводили его из этого транса.
На следующее утро, Рождество, Юра, как только рассвело, пошёл на то место, посмотреть на следы, попытаться понять, что произошло, и куда его тащили.
15
И ещё одна история из области сверхъестественного. Или около этого.
Передавалась она из уст в уста, по дороге изрядно истрепавшись, и, если где-то получится нестыковка, отнесём её к допустимым искажениям в виду трудности этого самого пути.
Случилась в Лосевке, в посёлке, где Аришка прожила большую часть своей взрослой жизни. А вот время можно только предположить. Начало девяностых. Или последние годы советской эпохи. Неважно. Просто нужно учитывать дефицит на самые элементарные товары.
Работали в кафе девчонки. Разных возрастов. Сдружились за долгие годы. Имена народная молва не сохранила, поэтому называть будем по ходу повествования. История подлинная.
Пришла на работу Катя, напуганная:
Девчонки, посмотрите, что я нашла у себя под ступеньками.
Она держала в руках спичечный коробок. Девушки собрались вокруг, смотрят на коробок, но взять в руки не решаются. Уж больно вид у Кати тревожный. Не хочется и самим такими же тревожными ходить.
Катя поняла, что все ждут её дальнейшие разъяснения, раскрыла коробочку.
Девочки склонили носы ниже, разглядывают.
Что это? Земля? Похоже на землю. Или песок? Может, порошок какой? Где ты, говоришь, нашла?
Под ступеньками. Я там ключ прячу. А тут гляжу, спички, раскрыла коробок, а тут это не спички.
Лучше бы ты его в руки не брала.
А что ж теперь делать?
Не знаю.
Не знаю.
Одна за другой девочки признавались в своей беспомощности, и лишь верная подруга Света предложила решение:
К бабке надо ехать.
К какой бабке? Не знаю я, никаких бабок.
В Ясенево, слышала, есть какая-то.
Ой, да я боюсь. Свет, поехали вместе?
Ну, поедем.
Когда сходили подруги с автобуса в Ясенево, понятия не имели, где эту бабку будут искать. Но язык, говорят, до Киева доведёт, а уж до киевской ведьмы, то бишь, ясеневской, тем более. Короче, нашли.
Бабушка проблему поняла с ходу. И действовала осторожно. В руки злополучный коробок не взяла, велела положить его на платочек, девкам наказала сидеть подальше, не мешать, пока она работать с неопознанным материалом будет. Все сели. Бабка перед коробком, что-то шепчет. Девки подальше, на диване, во все глаза за бабкой наблюдают.
Бабка шепчет, издаёт какие-то звуки, закатывает глаза. А потом как стала зевать. Как стала зевать. Жуть. Катя со Светой сидят, дрожат, по реакции бабки понимают, что всё серьёзно.
Долго длилась процедура. Потом бабка встала, завернула коробок в тот же платок, подаёт хозяйке. Та не проявила желание брать в руки такое. Но бабка успокоила:
Не бойся! Сняла я страшное заклинанье. Сильно кто-то постарался. И на тебя, и на всю твою семью наложил. Теперь слушай внимательно, что дальше делать. Бери, не бойся, прямо в платочке сожги, пепел весь собери и раскидай по киевской трассе, чтобы машины своими колёсами этот пепел куда подальше увезли.
(В пяти километрах от Лосевки проходит московско-киевская трасса).
Света и тут верной оказалась, не бросила подругу. Вместе как-то добрались до трассы, там же, на обочине сожгли. Долго пришлось повозиться, немало дополнительно вспомогательных материалов сжечь. Пепел бережно собрали, а потом и по трассе щедро рассыпали, стараясь по тем местам, где колёсная колея находится, чтобы уж около Лосевки этой гадости не осталось.
Всё, казалось бы, конец повествования, но нет. Осталось немного.
Через какое-то время в кафе пришла общая подруга и бывшая коллега Оксана. Она здесь раньше работала, часто заходила, со всеми дружила. Зашла в нужный момент, когда народу никого, все работницы сидели за столом и чаёвничали. Ну, она знает, когда заходить.
Поздоровались, пообщались, потом Оксана и обращается к Кате:
Ты у меня перец молотый просила. Я к тебе приходила, тебя дома не было. Я под ступеньки положила. Ты нашла? В спичечном коробке?
Молчание потом хохот и ответ Кати:
Нашла, и уже сожгла, и пепел по киевской трассе раскидала.
За..чем?
Чтобы машины своими колёсами куда подальше увезли.
Теперь, всё.
16
Путь на конюшню открыл, наверное, Андрей. В пять лет он проскакал на коне по деревне. Все ахнули. Свидетели этого зрелища пытались это самое зрелище остановить. И начало было положено.
Вскоре тропинка на конюшню забетонировалась от детских ножек. Всему виной редкостное добродушие конюха Витьки Быкова. Был он по деревенским меркам дурачок. В армию не взяли забраковали, и он нашёл себе место около лошадей.
Родители его были людьми нормальными. А вот с детьми неувязочка вышла. Старшая Валя приближалась к норме. Но отклонения всё же были. Не все и не сразу это замечали.
Однажды из-за неё подрались два солдата (воинская часть останавливалась в деревне). Так вот, солдаты не просто подрались, но один другого ранил ножом. Все охали:
во-первых, жалко было пострадавшего;
во-вторых, жалко было нападавшего. Аришка его видела сразу после происшествия, ещё до приезда милиции. Он был пьян и плакал;
в-третьих, а подрались бы они из-за Вали, если бы как следует её узнали? Много деревенских и мужиков, и баб не прочь были бы солдат в этом вопросе просветить.
Чем дело с солдатами закончилось неизвестно, а вот бедную Валю никто не пожалел. Но вскоре она уехала и там, вдалеке, вышла замуж. Говорят, удачно.
Средняя Галя получилась немного похуже. По возрасту она была поближе к Аришке и её подругам и они, бывало, общались. Галя часто просвещала девочек во всяких женских делах. И Аришка, однажды наслушавшись её, решила, что замуж не пойдёт. Потому что, ну просто невозможно пережить эту первую брачную ночь, да и людям как в глаза смотреть после такого?
А вот между сердцами детей и сердцем младшего, парня лет восемнадцати двадцати, Витьки, протянулась приязнь, которая породила на некоторое время немного странную и необычную дружбу.
Потом дети выросли и, как-то незаметно, оставили Витьку, и он остался один. Но это было потом.
Витька был темноволосый, волосы вьющиеся. Лицо мягкое, улыбающееся, добродушное. Он чаще молчал, слушал и соглашался. И детям он не казался таким уж дурачком. Скорее по развитию он был равным с ними, а потому с ним было интересно. Уговорить его на какие-либо приключения было легко. Но обычно хватало и его работы в качестве приключений.
Вот, например, зимой.
Витька запрягал в сани подходящую лошадку. Дети крутились рядом. Вскоре мальчики тоже научились запрягать. Научилась этому и Райка Окунева. В последнее время они с Андреем сдружились. Оба ловкие, шустрые.
Аришка эту арифметику так и не осилила (в смысле лошадей в сани так ни разу не попробовала запрячь). И вообще, чувствовала себя немного неповоротливой.