Суть главного эффекта в том, что нейрон это ячейка с встроенной в неё функцией обработки, хранения и передачи информации при помощи электрических и химических сигналов. А нейронная сеть это последовательность нейронов, соединённых между собой синапсами. Где синапс это не что иное, как связь между двумя нейронами. Синапсу придали единственный параметр, им стал вес. Благодаря ему, вся входящая информация изменяется в момент передачи от одного нейрона к другому. Работает это следующим образом: к примеру, есть три нейрона, которые передают информацию следующему. Следовательно, есть три веса, соответствующие каждому из этих нейронов. Однако доминирующей будет та информация в следующем нейроне, у чьего нейрона будет больше вес.
Именно благодаря этим весам, вся входящая информация обрабатывается и превращается в результат, последовательно отправляемый напрямую в хроники событий. Что и является той главной задачей и главным эффектом, благодаря которому пространство получило своеобразный мозг всей системы.
В результате такой структуры пространство и становится живым, обретая способность анализировать и запоминать различную информацию. Нейронные сети также способны не только анализировать входящую информацию, но и воспроизводить её из своей памяти. Другими словами, нейронная сеть, состоящая из рек, речушек да ручейков, это мозг игрового пространства, в котором находятся миллионы нейронов, передающих информацию в виде электрических импульсов в хроники событий.
Сама же твердь, на которой был выстроен первый Кремль, позднее классифицирующийся как Гелеополис, по сути, является первой землёй, со всех сторон омываемой первыми ледяными солёными водами, которую так и назвали: Коло.
А назвали так, потому что Коло это ось мира. Кол, вокруг которого всё вертится, включая зарождающиеся звёзды, являющиеся копиями игрового пространства, несущие в себе иные вероятности происходящих событий. Поэтому Коло это центр вращения, являющийся «Сердцем зарождающегося Мироздания», центр, в основе которого заложен принцип, то золотое соотношение, в котором окружность не сможет существовать без своего центра, в то время как центр абсолютно независим от неё.
Пройдут времена, и эта твердь станет местом, куда души будут стекаться для того, чтоб прославиться на ней своими делами, в ознаменование которых в округе будут выстраиваться пирамиды. Соберётся их более ста разной величины. И станут они дивом дивным да чудом чудным.
Молодые души по всему свету будут воображать о них так, как и все, кто их никогда не видел. И лишь лучшим из лучших будет суждено увидеть пирамиды воочию и проникнуть в их глубь.
Такое воображение состоит в том, что находят их менее, нежели сколько думают, потому как сколь человеческие глаза ненасытны и тогда только довольны, когда увидят гораздо больше, нежели воображают.
Однако те, что повнимательней, уразумеют сразу, что никогда нельзя рассуждать о чём-либо, если не знаешь их истинного размера и сути, отчего в скором времени зародится пословица: «Не зная броду, не суйся в воду».
Глава 4
Злата, наконец согревшись и немного расслабившись, скинув с плеч некое оцепенение, взяла с тумбочки старинную книгу в четырёх частях Жана Террассона в переводе Дениса фон Визена под названием «Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского, из таинственных свидетельств Древнего Египта взятая».
Беря в руки старинный томик, она никак не могла отделаться от чувства, что она вовсе не Злата, а Тефнут, а местами и вовсе Сехмет, та, к которой она уже стала привыкать. В ней бушевали и рвались на свободу из тисков её самости и глубинного подсознания те, кем она была когда-то, и это, казалось бы, безумие лишь придало ей сил и понимания, что работа в этой игре лишь только начинается.
Листая страницы с древнерусскими буквами, написанные латиницей и вдобавок напечатанные на изысканной александрийской бумаге, по внешним признакам напоминающей современный ватман, но более тонкой и мягкой, использующейся для изготовления рукописей и печати роскошных книг в дорогих иллюстрированных и малотиражных изданиях, она утопала в вырисовывающихся образах её фантазии, а местами то ли от воспоминаний, своих или тех двоих, то ли от такого певучего, красочного, столь многогранного и такого родного языка.
Она прикрыла глаза и провалилась в собственные глубинные воспоминания, как это было тогда, в её очередной спуск внутрь игрового пространства.
Она падала внутрь кроличьей норы, слыша чей-то до боли знакомый голос, идущий из её подсознания: «Когда мир устаканится, а на небе начнут появляться звёзды, когда появятся светила и займут своё место на небосклоне, только тогда сила и мощь пирамид будут изучены и раскинутся на четыре стороны света. Сверх того, как бы велики ни казались храмы иных земель, кои будут появляться по мере возникновения звёзд на небе, проецируя что на небе, то и на земле, всё же не будет ни одного столь великолепного, как первые пирамиды Гелеополиса».
Она открыла глаза: «Интересно, чей голос я сейчас слышала?» Ещё сильнее натянув на себя одеяло, она продолжила чтение с места, на котором остановилась: «Первая большая пирамида Гелеополиса имеет основание, где каждая её сторона равна семистам футам на четыре, а перпендикулярная высота шестистам футам на тридцать, где пять футов равны одному шагу, тогда как сто двадцать пять шагов есть олимпийская стадия, да-да, та самая, которую измерил Геркулес, согласно греческим хроникам.
Вся пирамида построена с уступами, которые идут последовательно один за другим до самого верха. Сама же вершина это небольшая площадка, у которой всякая сторона не шире двенадцати футов. Ступени уступов служат для всхода на самый верх.
Весьма мало желающих осмеливается взойти на неё. Отчего взгромождение на самую верхотуру стало тем самым первым и самым лёгким испытанием, определяющим смельчаков, готовых до конца пройти путь, ведущий к просвещению и просветлению души.
Ибо мало взгромоздиться, ведь за этим действием следует спуск. И никто не дерзает сходить назад не спиною, чтоб удержаться руками и не проступиться. Только самым отважным и отчаянным смельчакам удаётся сходить с пирамиды наперёд лицом, ибо стремящийся к познанию не должен страшиться никаких опасностей.
Так выглядит пирамида снаружи. Однако и внутренность оной видеть также дозволяется. В это пустое строение впускают всех тех, кто мужествен и имеет к тому терпение.
Изнутри эта большая пирамида устроена таким образом, что тот, кто всё-таки вознамерился пройти сквозь неё, должен будет проходить через многие тёмные места, в основном ради чего туда и шли, дабы лишить себя страха, который происходит обыкновенно от темноты и привидения, чего и ныне многие страшатся. Но сие предприятие ничто в рассуждении о важных намерениях для тех, кто стремится получить совершенное воспитание собственного духа и плоти.
Особо пытливые и смекалистые умы не сразу, но со временем начнут догадываться, что внутренность пирамиды гораздо удивительнее и многограннее, нежели то, как они себе её воображают. Отчего, снедаемые любопытством и страстью познания, они начнут искать в ней тайные ходы, которые откроются лишь тому человеку, кто воистину к этому будет готов. Ибо вход в пирамиду растворён для каждого, вот только не все выходят в те же двери, в кои входили, удовольствуясь и теша своё любопытство и ничего больше того не видя.