Балий шептал, заклинал, перевязывал, к ноге приладил деревяшку, гонял Найдену в свою землянку за всякими необходимыми ему вещами.
Теперь он лежал перед ними на столе, огромный, черный, с большими мощными руками, совершенно голый, перевязанный умелыми опытными руками.
Вот тебе за ним ухаживать, Найдена. Я лечу, а ты кормишь и за ним убираешь.
Деда, не первый же раз.
Тогда ты помладше была, стыда не знала.
Красивый он.
Любомир всплеснул руками, прикрыл молодца:
Давай на постель переложим. Смотри, чтобы не простудился, топи, отвар давай, чтобы спал. Пока будет беречь от боли, а то, кто его знает, вдруг буянить начнет. Смотри, какой здоровый.
Найдена внимательно посмотрела на воина: темные волнистые волосы струились по плечам, крупный нос и горбинкой, полные, четко очерченные губы, тяжелый упрямый подбородок, усы и борода, ухоженные и красиво подстриженные, все выдавало в нем человека непростого. Но особенно ее поразили его руки огромные с выступающими венами, которые змеились под смуглой кожей, широкие ладони, отполированные рукояткой меча, красивые длинные пальцы, на которых были видны небольшие ранки.
Что это? дотронулась она до одной.
С птицами он водится. Видно, сокольничий, такой человек должен быть в большом почете.
Знаешь его?
Видел в Переяславле, такого не забудешь.
Они присели на лавку немного отдышаться.
Любомир, скажи, почему ты меня коби не научишь?
Ой, дева, премудрость эта велика. Молода ты еще, да и девка. Это на самом деле очень важно. Здесь мужская сила нужна. Видеть вперед трудно. Здесь надо уметь себя забыть, слиться с лесом и небом. Вот, если с тобой такое случиться, тогда скажешь научу.
А я пойму, когда начну сливаться?
Сразу поймешь. Мир по-другому увидишь.
Она вздохнула, ей не терпелось освоить все навыки деда.
Пока отвары готовь. Заклинания учи. Людей лечить наука тонкая. Не каждому дано, а у тебя рука легкая, память хорошая. За больным ухаживать надо уметь. Вот женщине больше не надо. Все тебя уважать будет. Поворачивай его почаще, чтобы тело не пролежал, протирай каждый день. Еду я буду готовить.
Сказав это, он пошел в себе в домик, в который никого не пускал, да и жил он не один, а с филином, подругой Возгаря. Филины образуют пары на всю жизнь, вот Возгарь и жил неподалеку. Хитрый этот Любомир. Возгарь их сторожил и свежатину добывал. Новости лесные сообщал. А как это все получалось, то молодой деве Найдене было неведомо. Посмотрев на своего поверженного витязя, она взяла с тайной полочки цору, маленькую вощеную книжечку, и писало и стала выводить уже известные ей буквы. Когда она впервые увидела буквы, написанные на бересте, то сразу начала учится писать сама. Она просто повторяла все эти палочки, черточки и кружки, не понимая их смысла. Сейчас для нее это было просто рисование. Она рисовала на воске и стирала. Недавно она научилась делать чернила из наростов на дубе, заготовила бересту, на которой хотела попробовать пописать. Но все это скрывала от Любомира ей казалось, что он не одобрит ее увлечения. Она долго сидела и писала при тусклом свете лучины, вдруг ей показалось, что незнакомец смотрит на нее:
Ты не спишь? спросила она.
Нет, прохрипел он. Пить хочу.
Она поднесла воду. Приподняла его голову. Он начал жадно пить.
Погоди, тебе много нельзя. Я сейчас деда позову. Она вспомнила наказ Любомира.
Неожиданно воин схватил ее за руку:
Мне к князю надо, где я?
Его рука горела. Найдена выскочила из дома, оставив дверь открытой, в дверном проеме показалась большая черная собака.
Любомир пришел быстро, подошел к раненому:
Думал, здоровый, а он вишь как загорелся. Он положил руку на его лоб.
Воин открыл глаза:
Ты волхв? Я тебя помню. Что со мной?
Девчонка моя тебя на поле нашла. Рана на плече заживет, а вот с ногой беда. Долго и больно придется лечить. Ты не пугай девку, она мужей не видывала, а ухаживать и ей придется. Лежи, пока жив. Ты ей обязан.
Воин повернул голову, посмотрел затуманенным взглядом на Найдену и кивнул.
Как зовут тебя, воевода? спросил волхв.
Андрей, прохрипел он и закрыл глаза.
Ну, девка, неси уксус, хорошо много сделали, ветошь. Лечить его буду.
Больной он был беспокойный, вначале горел, боялись, что не выживет. Протирали уксусом и поили в разбавленном виде. Рана на плече опять открылась, пришлось кровь останавливать. Все поворачивается, не спит, отвар сонный на него почти не действовал.
Не спал, но от жара ничего и не понимал, все больше бредил какой-то Ириной и даже плакал, то княжича вспоминал и кричал ему, как в бою. Любомир все вдыхал и читал, читал заклинания.
Вишь, ты, дева, душа у него болит, вот и тело горит. Давай отвар покруче завари, забыться ему надо.
Она старалась, как могла: тело протирала, переворачивала, чтобы ран не было, поила, выносила за ним, волосы, мокрые от пота, мыла и сушила, отрезать их не стала (уж больно хороши), плакала, когда он бредил. А за дверью землянки завывала вьюга, валил снег и было темно-темно.
Спи, Андрей, спи, все баюкала она, напевала детские песенки про волчка и сову, которые ей дед пел.
Заснула она однажды под самое темное утро, а проснулась от взгляда Андрея. Вскочила, потрогала лоб:
Выходила. Отгорел, мой молодец!
Она засмеялась и тронула его руку. Поднесла к сухим губам ковшик с водой. Он выпил, поднял здоровую руку и вытер губы.
Как зовут-то тебя, чудная дева? Пока он хрипел.
Найдена. Она присела на краешек постели.
Что за имя такое?
Да дед нашел меня в лесу, совсем маленькую, грудную.
И сколько тебе лет?
Семнадцать.
Он глухо засмеялся:
Как же семнадцать? У нас в городе девки в семнадцать лет бокастые и грудастые да все набеленные, а ты на вид и на четырнадцать не тянешь.
Ты хочешь сказать, что я страшная?
Ты маленькая. А что ты там за столом по вечерам делаешь?
Шью.
Нет. Не шьешь, я раненый, а не слепой. Да не бойся ты меня, я с виду только страшный. Пишешь?
Пишу, но не читаю.
Честная. Если захочешь, научу читать. Книга есть?
Нет. Только вот совсем маленькая переписанная. Она показала несколько кусков бересты, сшитых между собой суровой ниткой.
Он взял книжицу в руку:
Этого хватит. Научу. Вижу, что таишься, от деда своего прячешься. Думаешь, ругать будет?
Она пожала плечами и опустила голову свою беленькую.
Ну ладно. Потом расскажешь. Есть хочу. Покормишь?
Она улыбнулась, взяла в руки плошку:
Деду молоко принесли, я тюрю сделала.
Он смог съесть пару ложек и отвернулся, а через минуту заснул.
Слабый совсем, вздохнула девушка.
3
Спал он в последнее время плохо, неглубоко. Забытье было каким-то прозрачным, похожим на бред. Он все слышал, как закрывалась и открывалась дверь, как девочка готовила еду, заварила травы, как говорила с волхвом, как вечерами трещала лучина и ухал в лесу филин. Также чувствовал все запахи маленькой землянки. Пахло травами, грибами, земляникой, а из двери доносились запахи хвои, мороза и снега.
«Сколько же я здесь лежу?» думал он и опять погружался в звуки и запахи маленького жилища. Время шло, и постепенно он стал меньше спать и наконец совершенно ясно увидел свою спасительницу. Она сидела совсем близко и расчесывала свои странно серебристые волосы, длинные и густые. Девочка была хрупкая, красивые маленькие ручки заплетали тяжелую косу. Он даже увидел, как на тоненькой шейке билась голубенькая жилка.
«Ладненькая», подумал он. Она как будто услышала и тревожно посмотрела на него огромными зелеными глазами, пухлые губы ее дрогнули.
«Чуткая», отметил он. Она была красива неброской, утонченной красотой, на которую хотелось смотреть и смотреть, разглядывая все новые прекрасные черты: пухлые алые губки, удивительный изгиб бровей, нежную прозрачную кожу. Он любовался девочкой из-под полуприкрытых ресниц.