Ты видишь что-нибудь? спросила я у Ник.
Сторож. Выходил покурить и зашёл обратно. У соседей тихо.
Я спускаюсь.
Давай.
Два баула я сбросила вниз просто так. Они глухим звуком шлёпнулась на траву. С третьей пришлось повозиться, ведь в неё я положила гранаты. Я привязала трос и медленно опустила её на верёвке. Бросила якорь на землю. А затем, повиснув на руках на краю забора, прыгнула вниз. На ногах я не удержалась и приземлилась ровно на пятую точку. Встала, достала из сумочки пакет с перцем и рассыпала вокруг. Сложила якорь и верёвку. Одну сумку погрузила на спину как рюкзак. Остальные в обе руки. Груз казался неподъемным. Я тащила на себе ношу больше собственного веса. Лямки врезались в плечи. Но я двигалась к нашему посту. Ники уже слезла с дерева и помогла мне с ношей.
Надо вернуться засветло. посмотрела на часы сотового, и отключила телефон.
Ты уверена, что нас не выследят? спросила Ник, стряхивая с меня пыль.
Здесь связь два джи, наше точное местоположение не определяется. Пальчиков я не оставила. Всё вернула, как было. Остались только следы от ботинок. Но вряд ли хозяин сразу заметит пропажу, да и заявлять в органы он не будет.
Мы катили тележку сначала в гору, потом держали ее спускаясь с горы. Мне это напомнило кадры из мультфильма «Простоквашино».
Главное сейчас не встретить «Печкина».
Ага, а то на опыты отправит в поликлинику.
Мы тихонько добрались до нашей дачи. Открыли сумки.
Ники взвизгнула увидев гранаты.
Спокойно. Голыми руками не трогай. Пальцы не оставляй.
Я достала старую УФ-лампу и включила её. Необходимо проверить, есть ли ни на купюрах метки. Мы выложили содержимое сумок на стол. Посчитали.
Что ты будешь делать со всем этим?
Не ты, а мы. Нам нужны средства на организацию миссии. Так здесь около сотни миллионов. Пока нам нет восемнадцати, валютный счёт открыть проблематично. Да, и в принципе, покупать что-то очень опрометчиво. Пользуемся деньгами экономно. В долг никому не даём. Не тратим на благотворительность. Стараемся покупать вещи в разных магазинах, не оставляя крупные суммы в одни руки. Я достала мамин прибор по вакуумной упаковке заготовок.
А с этим что? Она ткнула на боеприпасы.
Тоже упакуем и уберём. Запомни, никому нельзя говорить.
Я могила.
Не каркай! Это нам на расходы. Домой крупную сумму не бери. отложив в сторону двадцать российских пачек, произнесла я. Остальное упаковываем и прячем. Завтра идём записываться в автошколу. На работу ходим. Уволимся позже. Ведём себя, как обычно. Ники кивала.
Мы упаковали всё и спрятали под фундаментом беседки, засыпав песком.
Что дальше? поинтересовалась Ник.
Сейчас спать.
Я тут подумала, знаешь, я наверно расстанусь с Оскаром.
Давно пора. зевнула я. Солнце уже выглянуло из-за леса. Я бы ещё на твоём месте к психологу походила. Рано или поздно тебе придётся полюбить себя и научится отстаивать свои границы.
Мне вроде и так нормально.
Как знаешь, я погладила пуделя и закрыла глаза.
Воскресенье мы провели вместе на даче. Вечером Ники забрала из моей квартиры новую одежду и отправилась домой. Спустя два часа она мне позвонила в слезах. Отец избил её за покупки. Но ревела она не поэтому. Он ударил Семёна, попытавшегося вступится за сестру. Мальчик от удара отлетел и стукнулся о край табуретки. Он без сознания. Я сказала ей вызвать скорую и что сейчас приеду.
Папа! крикнула я и побежала в комнату к родителям. Беда! Срочно поехали к Нике! Там Семён без сознания!
Мой папа ни минуты не колебался. Схватил ключи от машины и в тапочках выбежал из подъезда нашей пятиэтажки. Мама бежала за нами следом в домашнем халате. Они знали, что у Ники дела плохи и волновались за мою подругу, так как мы были вместе с первого класса. Отец сразу понял, что виновником всему этот алкаш. Я рассказала родителям, что оплатила в магазине одежду для подруги с отложенных денег, что ей не в чем идти на учёбу, и что всё лето её батя пил не просыхая.
Пап. Только спокойно, не бей этого мудака! Мы им поможем. Но по закону. Я не хочу, чтобы ты сел!
Не переживай, я буду держать себя в руках.
Надо сразу ментов вызвать.
Я набрала службу спасения и милицию (тогда она так называлась). Я чётко объяснила ситуацию, что в квартире есть пострадавший несовершеннолетний инвалид. И что его травма является причиной неадекватного поведения опекуна. На том конце оператор сказала, что это не их случай и нужно вызывать скорую.
А теперь послушай меня, телефонная крыса! Этот разговор я записываю и опубликую на всех областных каналах. Ты сейчас вызываешь наряд полиции, представителя ПДН и органов опеки по указанному адресу. Если ты этого не сделаешь, я прославлю твоё имя на всю страну.
Что вы себе позволяете!
Всё, чтобы спасти жизнь троих детей. Это твоя работа. Жду отряд через пять минут. В твоих интересах, чтобы они не опаздывали.
Вы не имеете права!
Засуди меня, если посмеешь. Выполняй свою работу. Я назвала ещё раз адрес, фамилии, имена и возраст пострадавших. После чего захлопнула телефон. Отец косился на меня.
Знаешь, порой я думаю, что тебе не семнадцать, а сорок.
Так и есть пап. улыбнулась я.
Когда мы подъехали к дому Ники, у её подъезда уже стояла скорая. Я пулей влетела по ступенькам и увидела бригаду врачей перед дверью. Им никто не открывал. Холодок пробежал по моей спине.
Вы из этой квартиры?
Да. достала ключ и открыла дверь. Ники дала мне его на всякий случай.
Папа и я прошли вперёд и услышали мужской крик:
Ты, тупая тварь! Это из-за тебя Сёма ударился! Я убью тебя! Отец Ники увидел нас А, буржуи пожаловали! Пришли брать последнее! А нету у меня ничего! Он шатался и опирался о дверной косяк.
Папа, спокойно! предупредила я своего.
Это ты, безмозглая овца, обратился пьяный ко мне. Это ты их разбаловала!
Заткнись и дай пройти, придурок, грубо ответила я. Тут он начал наступать на меня. Папа даже не успел встать, между нами, как я влепила ему с локтя в челюсть. Алкоголик сделал шаг назад и съехал по стене. Мой папа смотрел на меня с гордостью и удивлением. В комнате на полу сидела Ника и ревела над лежащим братом. У его головы растекалась лужица крови. Я почувствовала вину за происходящее. Ведь в том будущем этого не происходило.
Бригада скорой склонилась над Семёном.
Он жив? произнесла я с дрожью в голосе.
Да. ответил мне фельдшер. Алла, фиксируй ЧМТ и грузим.
Пока делали перевязку и приводили в сознание мальчика, Ники молчала. У неё под глазом красовался огромный красный фингал. На руках красовались следы от ударов. Она просто тихо плакала на полу.
Мама, уведи, пожалуйста, Ники на кухню. В левом верхнем ящике над плитой есть пустырник.
Я отвечала на все вопросы медбрата: диагнозы мальчика, дата рождения, имя, фамилия, где учится. Приехал наряд милиции. Семёна погрузили в скорую, и папа отправился с ним. Мы прошли на кухню. Я подставила им две табуретки у стола, чтобы удобнее было записывать протокол. Батя подруги начал опять барагозить и двое в форме пошли его успокаивать. Я включила диктофон на телефоне и предупредила сержанта, что разговор пишется. Молодой сержантик вздохнул и спросил: «на юриста учитесь?»
Нет, это для суда. Можно ваши ФИО и номера значков? Сержантик вздохнул и продиктовал.
С Ники взяли все показания. Опросили меня и маму. Приехал представитель опеки. И начал уговаривать нас не заводить дело на отца. Мол, это скоро кончится, тебе в этом году восемнадцать. Подумай о брате. Он инвалид, ему будет плохо в детском доме.
Стоп! Резко остановила я эту даму бальзаковского возраста. Сержантик втянул голову в плечи. вы хотите сказать, что им здесь жить неопасно? И кто тут говорит о детском доме? Сейчас мы едем снимать побои. Затем Ника пишет заявление на этого гражданина, и вы сделаете всё возможное, чтобы ограничить его в родительских правах. Завтра с утра мы с мамой едим к вам, и даёте нам временную опеку над Семёном, Никой и Анной. У нас есть все условия для приёма детей в семью. Я посмотрела на маму, и она одобрительно кивнула.