Поспешно собираю одежду с пола, снимаю постельное. Найденную среди прочего любимую пижаму закидываю в сумку. Рик велел найти что-то для сна. Это подойдет.
В ванной нет света, в потемках закидываю белье в стиральную машину. Хорошо, хоть что-то работает в этом клоповнике! Выставляю режим часовой стирки. Так и развесить успею!
Бардак стремительно убывает. Пора убрать пол. Теперь, когда его не захламляют вещи, кажется, что подмести и вымыть его не составит труда. И что мешало сделать это раньше? Что-что?.. Разве не помнишь, Макс? Ты киснуть начала еще до увольнения. Чего теперь от себя хочешь? Как сбросила рабочую одежду, так и не пыталась ее даже поднять. А дальше все только копилось.
Рьяно мету рассохщийся паркет, собираю пыль из-под кровати, тумбы, компьютерного стола. Я больше такого не допущу. Я все исправлю! Вытряхиваю в мусор пепельницы аж три штуки собралось под монитором и закидываю в раковину к остальной посуде. Набираю ведро воды. Придется добавить средство для мытья посуды другого нет.
Пена, ослепительно белая на фоне коричневого в темных разводах пола и блеклой серо-сизой икеевской мебели, завораживает. Любуюсь на переливающиеся пузыри, множащиеся с каждым движением. Ноздри ласкает приятный запах лимонной свежести.
Мою пол дважды. Комната небольшая, успеваю еще до завершения стирки. Делаю перекур, благо так и не вытащила сигареты из сумки. Стиралка пищит заводной мелодией из шести нот, сообщая, что закончила. Развешиваю одежду на сушилке, а постельное белье отправляется на дверь. Накопилось столько, что приходится изворачиваться.
Берусь за посуду. Убогие фаянсовые тарелки и несколько кружек уже отмокли и зародившаяся в них новая жизнь отскребается легко. Жесткой мочалкой оттираю ободки чайного налета. Посуда заканчивается минут за пятнадцать. Waffentrager звучит в ушах, хочется танцевать.
Чистые чашки и тарелки благо их немного стекая, устраиваются рядом с мойкой на сухом полотенце. Принимаюсь за чистку плиты. Внутренне улыбаюсь последние недели я питалась продуктами быстрого приготовления и почти ею не пользовалась. Чему ты радуешься, Макс? Сэкономила на мытье конфорок?! Ты, как бомжара, жрала убогую лапшу из пластикового пакета! И разжирела, как свинья! Лучше бы хоть что-то готовила!
Покончив с кухней, направляюсь к шкафу. В нем чистой одежды осталось всего ничего пара маек и одни джинсовые шорты. Все равно даже их складываю аккуратно на случай, если Рик заглянет и сюда.
Из шкафчика под раковиной выуживаю затянутую паутиной щетку для уборки пыли с мягкой синтетической щетиной. Чем-то напоминает пипедастр, такая же цветастая и веселенькая. Собираю пыль с компьютерного стола, прикроватных тумбочек и прочих горизонтальных поверхностей, затем прохожусь по дверным косякам. В фильмах видела, что именно так требовательные проверяющие определяют качество уборки.
Бросаю взгляд на простенькие настенные часы над дверью, которые купила на барахолке. Показывают 8:40. У меня еще двадцать минут до возвращения Рика. Он наверняка снова не опоздает ни на минуту, как и не заявится раньше.
Окна за это время не помыть. Накрывает отчаяние он ведь сказал «все должно блистать». Усилием воли останавливаю панику и открываю настежь створки еще и в кухне. Буду надеяться, что проверять чистоту стекол он не станет.
Натягиваю резиновые перчатки по локоть. Телефон за сутки сел, так что сантехнику в ванной мою в потемках. Хоть так. В любом случае запах хлорки покажет, что я не обделила вниманием унитаз и душ. Сама удивляюсь, откуда вдруг взялось столько сил! Я ведь за каких-то без малого два часа сделала генеральную уборку во всей квартире! Даже до увольнения я убирала только частично в один день кухню, в другой комнату. А сегодня все и за раз! Потому что выспалась? Или потому что до смерти боюсь гнева Рика? Наверное, все вместе. И к этому прибавилось яростное желание измениться.
Ставлю чайник. Рик вернется с минуты на минуту и будет рад, наверное, выпить чаю. По крайней мере, я проявлю гостеприимство.
Чайник вскипает. Раскладываю по кружкам пакетики чая, достаю сахарозаменитель из серванта. Я уже давно перешла на него, в бункере это не стало ударом. Выхожу в коридор, стою перед дверью в тревожном ожидании. В голове перебираю, все ли теперь блистает. Кажется, все. Сердце тяжело бухает за грудиной, напоминая о вчерашнем толчке. Что будет, если Рик обнаружит грязь, которую я пропустила? Снова ударит? Прямо здесь? По телу пробегает судорога. Прекрати трястись, Макс! Ты старалась. А если накосячила, имей мужество заплатить за это! Хватит быть тряпкой!
Створка отворяется без стука. На пороге появляется Рик. Немного усталый, скользит по мне скучающим взглядом и заглядывает за плечо, в комнату. В глазах появляется огонек азарта.
Ну что, Макс, все убрала? спрашивает с хитрым прищуром.
Грудь наполняется теплотой и гордостью, выпрямляется спина, расправляются плечи.
Да, сэр, отвечаю с довольной улыбкой.
И вправду очень собой довольна. Впервые за последние месяцы ощущаю удовлетворенность.
Рик кивает и бесцеремонно направляется в спальню. Проходит мимо компьютерного стола, проводит пальцем по тумбе вдоль стены. Затем окидывает взглядом заправленную кровать и идет к шкафу. Торжествующе улыбаюсь там полный порядок! Оборачивается, смотрит с легким удивлением, затем подходит к двери и трогает верхнюю планку косяка. Так и знала! Смотрит на пальцы, удивляется еще больше и направляется в кухню.
Его взгляд цепляется за только что вскипевший чайник с поднимающимся от носика паром, переходит на кружки с пакетиками чая, скользит по чистой посуде рядом с мойкой и возвращается ко мне.
И чай сделала? наконец-то вижу улыбку. Настоящую, добрую! Но она мгновенно становится ехидной, а потом и вовсе сходит с лица. Деловито продолжает: Времени мало. Покурим за чаем и пора ехать.
Странно вдруг стало неважно, куда мы поедем и зачем. Задавать вопросы не мой стиль. Уже не мой. Я умею следовать правилам. Сейчас они изменились, и я запросто это приняла.
Молча наливаю кипяток в кружки, кладу ему одну таблетку сахарозаменителя и себе три. Вынимаю сигарету и жду, пока он поднесет зажигалку. Все же приятно принимать ухаживания, пусть даже от человека, которому я вряд ли интересна, как женщина.
Минут десять проходит за распитием чая. Рик глядит в открытое окно кухни, словно пытается рассмотреть подсвеченные красным облачка до мельчайшей черточки. Они и правда красивые, словно тлеющие угли с красным низом и истлевшим добела пеплом сверху. Но мне не до облаков. Молюсь, чтобы он не обратил внимания на стекла. Где-то в темном углу сознания скребется страх, но я смотрю на Рика с теплой благодарностью хотя бы за то, что позволил тут прибраться.
Ты привела квартиру в первоначальное состояние? Такой тебе ее сдавали? вдруг спрашивает он с задумчивым интересом.
По спине снова ползут мурашки, точно строй муравьев. Не было возможности сказать ему, что я снимаю этот клоповник. Получается, он и об этом узнал сам! Но как?! Мистер Сондерс уходит от налогов, так что договор почти фиктивный и нигде не зарегистрирован.
Почти, сэр, перебарывая тошноту, отвечаю. Мозг начинает вспоминать, что отличается, взгляд упирается в потолок. Не считая развешенных вещей и одежды в шкафу, здесь все как было.
Когда подходит срок оплаты? допытывается нетерпеливо.
Первого августа, сэр, мямлю, язык не гнется.
Хм, через двадцать пять дней, получается, Рик хмурится и снова переключает внимание на облака, которые сильно потемнели и теперь больше напоминали расплавленное железо.