Святая твердь
И дьявольская даль.
Ангелам тоже нужна любовь.
Я позову тебя ярким огнем на закате времен.
Я обниму твои плечи, закутаю в крылья, согрею теплом.
И мы сорвемся с тобою в небесную высь.
Я покажу все, что хочешь, только сильней держись.
Я покажу тебе райские гущи запретных садов,
Где мягкий ковер колосится, переливаясь спектром цветов.
Солнечный ветер в лицо, ты зажмуришь глаза.
Счастье в душе, сердца стук, а у меня лишь небеса.
Ты все, что было, что есть и, что будет потом.
Лишь с тобой забываюсь сладостным сном.
Я за тебя отдам крылья и пролью свою кровь.
Ангелам тоже порою очень нужна земная любовь.
Я ненавижу
Я ненавижу свою слабость,
Я ненавижу свои сомненья.
И грубость тоже не несет мне радость,
И нервы не дают успокоенья.
Я ненавижу свою покорность,
Когда иду уныло на закланье.
Я ненавижу порою свою гордость,
Когда за ней приходит покаянье.
Я ненавижу суету тревоги,
Неуправляемость случая, исхода,
Когда бегу, не зная я дороги,
И уповаю только я на Бога.
Я ненавижу высокомерье,
Когда плюют и презирают массы.
И в то же время, ненавижу лицемерье,
И разговоры за спиною, и обманы.
Я ненавижу рассуждения о вере
Людей, что этой веры не имеют.
Я ненавижу восемь дней в неделе,
Когда семь дней помочь мне не сумеют.
Я ненавижу холод, отчужденность,
Когда других не слышим и не видим.
Я ненавижу общую склонность,
Что мы не принимаем, то и ненавидим.
И снова осень, снова дождь
И снова осень, снова дождь
Бьет по стеклам.
И с утра тела дрожь,
И сквозит по окнам.
Хмурых туч синева,
Раскатистый гром.
Эта погода всегда
Лишь клонит в сон.
Но ждут ответа, пора,
Вставай и иди.
И под дождем, как всегда,
Раскрыты зонты.
Да только ты без него,
И так было всегда.
Ты человек, что под дожем
Идет обычно без зонта.
Промокнут мысли и одежда,
Капли на лице,
И вчерашняя надежда
Утонула в луже.
И смыт дождем вчерашний день,
И не осталось ни черта,
Все увядает в эту осень,
А за ней придет зима.
Лицо под дождь, услышать гром,
Слезы неба очистят тебя.
Ты человек, что под дождем
Идет обычно без зонта.
И просто жить непросто
И просто жить непросто.
Внутри гниет душа.
И проявив немалое упорство,
Я разрушаю сам себя.
Боюсь меняться, предавая
Все идеалы и мечты.
Все принимаю, забывая
Свои поступки и следы.
Трещат по швам мои барьеры,
Познав терпение, боль и гнев.
И даже глупые манеры
Тревожат, будоражат нерв.
Боюсь признаться сам себе я,
В том, кем я стал, пройдя вперед.
Я что-то делаю, не веря,
Что к лучшему все приведет.
Пролетаю я над домом
Пролетаю я над домом
Мимо белых облаков,
Мимо птиц, что так с укором
Смотрят в мире дураков.
Воспарил и обернулся,
За спиною пустота.
Почему я не вернулся,
Знают только небеса.
Солнце медленно садится,
Начинает холодать.
Только все же я не птица,
Надоело мне летать.
Там внизу чернеют тени
И сгорают фонари.
Что за жуткие недели
Подарили эти сны?
Я вернусь или останусь
В невесомости идей?
С миром грез уже расстанусь
И обратно в мир людей.
Только, может, я безумен
Или я бесплотный дух?
Ведь полет мой неразумен
Да и свет дневной потух.
В отражении зеркал
В отражении зеркал
Смотрят грустные глаза.
Тот, кто смотрит, тот устал,
Потерялся на года.
И душа его молчит,
Не поет, как в первый раз,
Не стенает, не кричит,
Как пустыня, без прикрас.
Почему же эта грусть,
Будто слезы на глазах?
Жизнь не сахар, ну и пусть,
И обида вся в словах.
И морщины на лице,
Будто тропы прошлых лет.
Тот, кто смотрит, не в себе,
Тот отринул в себе свет.
И молчат колокола
В повседневности зеркал,
Только холод и тоска,
И себя ты не узнал.
А потом наступить ночь,
И поблекнет все вокруг,
И пускай уйдет все прочь
В эту сумрачную ночь,
И осколки вон из рук.
Доля-долюшка моя
Доля-долюшка моя,
Ты проста иль нелегка?
Ты обычна иль сложна,
Доля-долюшка моя?
По судьбинушке грущу,
Я не верю, я не жду,
Если есть, тогда сыщу
Ой судьбинушку мою.
Где дорога, там тропа,
Где зима, там есть весна,
Где есть море, есть река,
Где есть мир, там есть война.
Где есть дружба, есть вражда,
Где есть воля, есть тюрьма,
Где есть мысль, там есть мечта,
Где дорога, там тропа.
Ты в оковах или нет,
Ты вопрос или ответ?
Кто затмит тебя, твой свет?
Сколько длится будешь лет?
Где есть жизнь, там есть и смерть.
Нам ждать чудес не надо
Нам ждать чудес не надо,
Мы просто живем,
И если будет награда,
Тогда ее обретем.
И если будут желанья,
Придержим их до поры.
Мы, слепые созданья,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
Мимо кладбищ с крестами
Мчит нас река.
Сколько плит с именами
Мы добавим сюда?
На пороге сознанья
У нас море вины.
Мы, слепые создания,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
Обретет ли все смысл
В нашем сером мирке?
Кто всплывет в реке жизни,
Кто утонет в воде?
Нам ждать чудес не надо,
Ведь мы просто живем,
Кому нужны здесь награды,
Если мы не дойдем?
Среди света мерцанья
Мы не видим тропы.
Мы, слепые созданья,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
Не до мух
На веселом небосводе
Светит яркая луна.
Этой радостной погоде
Отдаю я долг сполна:
Простудился, но не слег я.
И пока не слаб мой дух,
Я работаю сегодня.
Завтра тоже не до мух.
Улыбаюсь сам себе я:
Поломаюсь или нет?
Где набраться вдохновенья,
Чтоб работать много лет.
И пускай не до веселья:
Все в работе, даже слух.
Сейчас работа, нет терпенья.
Завтра тоже не до мух.
Рано утром на работу,
Поздно вечером домой.
«Обожаю» я заботу
О работе дорогой.
И когда наступит вечер,
Вроде завтра выходной,
Зажую ириску «Мэллер».
К черту все, иду домой.
Даже счастью не поверю,
Только это так, мой друг,
Я работал всю неделю,
Завтра буду считать мух.
Я еще не научился жить
Я еще не научился жить,
Но уже полпути прошел.
Иногда я не знаю, как быть,
Может, знаний еще не обрел.
Я не глуп, хоть умом не блещу,
Не наивен, уже обжигался.
Как ребенок, себя я ищу,
Как ребенок, ломал, но старался.
Столько раз двери я закрывал,
И лицо я прятал в ладонях.
Сам себя столько раз наказал,
Поселив глупость в своих покоях.
Я еще не умею играть
На полях мирового абсурда.
Остается только гадать,
С чем сегодня встречу я утро.
Рвется плоть реальности дней
Напряженностью будней свинцовых.
Не умею быть веселей
И жалеть больных и здоровых.
Я еще не умею держать
Направление верного счастья.
И упрямо назло всем стоять,
Или тихо, если надо, красться.
Я люблю, как люблю только я.
Не научен любить по-другому.
И не знаю я толком себя,
Но доверчив любому чужому.
Я еще не умею кричать,
Подбирая пустые слова.
Не умею зерна ронять,
Чтоб взошли потом семена.
Не умею правильно петь,
Восхищаясь праведным миром.
И на все как надо смотреть,
Видеть в цвете для всех красивом.
Я еще не научился жить,
Это смысл простых истин моих,
Но зато всем могу дорожить,
Что держу в руках я своих.
Музыка во мне все нарастает
Музыка во мне все нарастает,
И не хватает слуха все объять.
Она недолго так играет,
И трудно все упомнить, записать.
И слов не хватит, чтобы спеть по нотам.
И сил не хватит, чтобы осознать,
Когда наперекор рутине и заботам
Душа поет, не может замолчать.
Далеко-далеко, где сгорает заря
Далеко-далеко, где сгорает заря.
Есть чудесный мирок, там живем ты и я.
Далеко-далеко, где осталось добро,
Там живем мы с тобой, нам с тобою легко.
И пускай есть тревоги, и пускай есть печали,
Мы с тобою все сможем, нам с тобою все дали.
Далеко-далеко, где гнездятся мечты,
Есть чудесный мирок, там живем я и ты.
Далеко-далеко, где легенды и сказки,
Мы творим свою жизнь без всякой опаски.
И пускай это ложь, недосказанная правда,
Не остановит нас никакая преграда.
Далеко-далеко лишь представь и доверься,
Ты от света зари со мною согрейся.
Поспорила однажды тень
Поспорила однажды тень,
Что будто бы она нужнее света.
Она всегда, хоть ночь иль день,
И не зависит от зимы и лета.
Она обычно так статична,
И, замерев, лишь терпеливо ждет.
В своеобразии безгранична,
К любому образу подход найдет.
Как молчаливая актриса,