Санторо отодвинул ей кресло и помог сесть, стрельнув глазами в ее декольте, и чуть более тихим голосом сказал:
Уверен, Эллис, с ним все хорошо, иначе нам бы это сообщили. Просто временное недомогание, и совсем уже тихо добавил. Если бы обо мне переживала такая блистательная женщина, я бы не заболел никогда.
Ещё раз стрельнув глазами в вырез ее платья, он повернулся к своему помощнику и спросил:
Скотт, у тебя все готово? Можно приступать?
Да, сэр! ответил тот, не поднимая головы от аппаратуры.
Тогда включай и можешь идти, как все запустится, сказал Санторо и сел в своё кресло чуть сбоку и позади Эллис.
Скотт включил большой экран, записывающую аппаратуру, и бросив холодный взгляд на Эллис, вышел из комнаты. Как всегда, на экране высветился тридцати секундный счётчик, идущий назад, и все эти полминуты она сидела в полной тишине и чувствовала, что шеф безопасности не сводит с неё глаз. Обычно Эллис не напрягало такое мужское внимание, и она даже получала своеобразное удовольствие, если ее так очевидно рассматривал какой-нибудь интересный мужчина. Но сейчас это было очень дискомфортно, и даже хотелось спрятаться от такого внимания. Наконец, секундомер отсчитал последние секунды, на экране вспыхнула картинка и Эллис, увидев изображение, моментально забыла про все неприятные ощущения от сидящего рядом надзирателя.
На экране, в таком же дурацком кабинете без окон, как и у неё, сидел Алан. В первое мгновение она его даже не узнала похудевший, осунувшийся, с темными кругами под глазами и болезненным цветом лица, он был больше похож на их соседа по кондоминиуму, недавно тяжело перенёсшего Covid, чем на себя.
Здравствуй, Эллис, произнёс он хрипловатым голосом.
Здравствуй, дорогой. Как ты? ответила она, и даже почувствовала, что глаза ее увлажнились. Так плохо Алан не выглядел никогда. Даже после отравления газом в их квартире в прошлом году, он выглядел намного лучше. Впервые в их совместной жизни, ей стало по настоящему жалко его.
Прости меня, детка, произнёс он и вдруг замолчал. Несколько томительных секунд он, казалось, вспоминал забытый текст, и встрепенувшись продолжил. Да! Прости меня, родная, что не смог поговорить с тобой в прошлый раз. Что-то я температурил и плохо себя чувствовал. Не мог говорить с тобой в таком хреновом состоянии, эти слова он выговорил ровно и без эмоций, как ее младший брат первоклассник, когда пересказывал зазубренный, но сложный и непонятный для него текст.
Ну какие прости, милый, постаралась она нежно ответить ему. Я все понимаю. Это усталость, ведь ты так давно уехал и мы долго не виделись. Или это может быть отравлением. Как тебе местная еда? искренне озаботилась она. Вас хорошо кормят? Ты что-то очень похудел.
Казалось слово «еда» несколько взбодрило Алана, потому что он тут же живо ответил:
Нет, с едой здесь все хорошо, и вообще, когда удается достать местную еду
Стоп! грубо рявкнул Санторо из-за плеча Эллис. Тема организации местного быта входит в список конфиденциальной информации. Вас об этом предупреждали.
Да, Диего, конечно. Извините меня, дрогнувшим голосом произнесла Эллис. Вмешательство шефа безопасности было таким неожиданным, что у неё даже задрожали руки.
Простите, мистер Санторо, следом за ней медленно проговорил Алан. И его взгляд, наполнился злобой, заметной даже через разделяющий их экран. А еще мгновением ранее Эллис заметила, как он дернулся на услышанное «Диего».
"Этого только не хватало", подумала она.
Можете продолжать, коллеги, ответил Санторо, поправляя часы на руке. У вас осталось ровно десять минут.
Эллис постаралась улыбнуться, чуть расслабила плечи и продолжила: надеюсь тебе уже лучше, Алан?
Да, Эллис. Доктор Дэниелз быстро поставила меня на ноги, ответил он.
Ты очень устаёшь? Как ваши успехи? Уже известно когда ты вернёшься домой? Я очень скучаю по тебе, милый. Очень, сказала она нежно.
Я, Алан снова завис и на пару секунд замолчал. Детка, я не уверен, что об этом тоже можно говорить здесь, выдал он наконец и перевёл взгляд с неё на Санторо.
Верно, мистер Тилфорд! Информация, касающаяся сроков работы и завершения ее этапов, также является закрытой, холодно ответил шеф безопасности.
В эту минуту уже и Эллис возненавидела это бывшего прокурорского чурбана и метнула в него злой взгляд. Но он только снова указал ей пальцем на часы.
«Вот говнюк», пролетела мысль в ее голове, и она опять постаралась переключиться на Алана.
Давай я расскажу как у нас дела, родной, быстро произнесла Эллис, пытаясь наверстать упущенные секунды их короткой онлайн встречи. У меня все хорошо, и дома у нас полный порядок. Я вчера забегала в твой отдел, и все ребята передают тебе большой привет, а Натан даже приготовил смешной сюрприз к твоему возвращению. Только ты не злись, когда это увидишь, он это делал от души. Просто у него такое странное чувство юмора, ты же знаешь. А еще наши соседи Терек и Сара завели себе собаку, так вот она недавно у нас в общем коридоре
Эллис, послушай, произнёс Алан прерывая ее рассказ.
Да, Алан! встрепенулась она.
Я хотел тебе сказать Алан снова сделал паузу и продолжил. Недавно я перепроверял свой календарь и понял, что в этой командировке пропустил годовщину смерти своей бабушки. Ты же знаешь, она у меня была одна и я очень ее любил. Я так по ней скучаю, Эллис, сказал он, выдавив слезу.
Услышав про бабушку, Эллис на мгновение показалось, что ее оглушило взрывом, и сердце остановилось. Это было подобно выстрелу из пистолета прямо возле уха. Всё то время, что Эллис была знакома с Аланом, она готовила себя именно к этому моменту. И она была уверена, что в любой ситуации ей с запасом хватит самообладания, чтобы не показывать ее реальные чувства. Но взрыв эмоций, произошедший внутри в это момент, чуть не лишил ее чувств. По факту, все ее силы ушли только на то, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. И если бы не большое и тяжелое кресло, на котором она сидела, Эллис наверняка упала бы на пол.
Конечно, Алан, я понимаю, после небольшой паузы только и смогла она выдавить из себя.
Я очень скучаю по тебе, Эллис, но с тобой я могу видеться хоть иногда, а бабушку Элейн уже не увижу никогда. Ты могла бы навестить ее? Пожалуйста, ради меня эти последние слова он произнёс с такой мольбой, что она внутренне содрогнулась от повторного звона в ушах.
Все дело в том, что Алан с самого детства люто ненавидел свою бабку. И тем более не полюбил ее, после того как она умерла. А как только он получил возможность съехать от неё, сразу после университетского выпускного, больше не появлялся у неё ни разу. Ни разу за все семь месяцев, пока она еще была жива. Даже на похоронах не появился. И если бы Элейн сама заранее не позаботилась о приготовлении своей кончины, то и похоронили бы ее одну в общей могиле для одиноких стариков и бездомных. Ее звали Элейн Харди, и она была мамой его отца, но носила свою девичью фамилию, не взяв фамилию его деда Криса Тилфорда. Когда Алану было тринадцать лет, его родители трагически погибли в авиакастрофе на их частной Цессне, и опекунство над ним оформила его бабушка. Не смотря на то, что его семья была довольно обеспеченной, бабушка не пожелала переезжать в их шикарную квартиру в самом центре Бостона. И продав ее, перевезла внука к себе в старый загородный дом в Уотертауне.
Однажды, когда Эллис случайно узнала, что у Алана есть дом в довольно престижном районе пригорода, которым был Уотертаун, она его долго расспрашивала почему он живет в этой микроскопической квартирке в кондоминиуме на Вашингтон-стрит, а не в своём пусть и не шикарном, но большом доме. Лично она считала эту убогую квартиру собачьей конурой, и отказалась принимать его отговорки, что из пригорода долго ехать на работу и тому подобную чепуху. Пожалуй, это была их первая и единственная серьезная ссора. В какой-то момент она его так вывела из себя, что он взорвавшись наговорил ей кучу гадостей, за которые потом долго извинялся. Но при этом, рассказал и обо всех притеснениях, которые в прошлом чинила ему его бабка Элейн.