Близкие к ней хвалили ее за религиозное рвение, о чем свидетельствуют соблюдение церковных устоев, и за мудрость.
Не была она и без высшего образования, цветы которого в изобилии украшают одну из ветвей ее рода. Среди потомков Гараздака трое были когда-то украшены плющом поэзии во главе с Яношем Чезмичей, прославившимся во всем мире под именем Янус Панноний.
И выступающий из пламени герб Гараздака Силадьи, который гордо ассоциируется с вороном с обручальным кольцом Хуньяди на арках монументальных зданий, находит не менее славное место в блестящих пергаментных рукописях, которыми щедрый художественный вкус Януса Паннония обогатил библиотеки Печа, Эстергома и Буды (Ил. 2-2-5).
1.1. Детство (14431457)
У Эржебет Силадьи в 1433 году родился сын, которого при крещении назвали в честь его доблестного деда. Святой Ласло, героический венгерский король, стал его покровителем. Спустя семь лет она родила второго ребенка. Это был тоже мальчик. Он родился 23 февраля 1440 года в Клуж-Напоке Коложваре (ныне Клуж-Напоке в Румынии), в скромном домике в Старом замке, который, пережив перипетии пяти с половиной столетий и неизменно являясь прославленным объектом народного благоволения, стоит и по сей день. Церемония крещения прошла при соответствующем освещении. Отец явился в сопровождении своих верных соратников. Один из них спустя десятилетия с гордостью упоминает, что тоже стоял у купели для крещения, чья святая вода осветила будущего поборника христианства.
Он получил имя в честь Апостола Матвея (Матиаша) несомненно, по той причине, что он родился за день до дня этого святого.
К этому времени его отец уже высоко поднялся по лестнице славы и власти. С его именем связана слава нескольких триумфов. Названный королем Альбертом Сореньи баном, он стал воеводой.
Но самый яркий период его жизни начинается одновременно с рождением Матиаша.
Король Уласло I дарует отцу Матиаша второе достоинство страны, управление Трансильванией, и поручает ему опеку над Нандорфехерваром, ключом к стране. Таким образом, его задачей будет защита своей страны от турок по всей линии. И он оправдывает оказанное ему доверие длинной чередой побед в последующие годы (14411443 гг.).
Пробуждающийся дух Матиаша еще как ребенка, выраженный в проявлениях радости и энтузиазма, получил самые первые глубокие впечатления от героических действий отца на войне.
Часто случалось, что приезд гонцов, скачущих на жеребцах, мешал ему в его невинных играх, будил его от тихих грез. Он мог быть свидетелем удивительных сцен: когда его мать со слезами глубокого проникновения на глазах с восхищенным вниманием слушала рассказ об опасностях, с которыми столкнулся ее муж, и о победах, одержанных им, потом, обняв свое дитя, она с лихорадочно бьющимся сердцем мчалась в жертвенник дома Божия, чтобы благодарить Всевышнего за милость. И снова и снова Матиаш был наблюдателем за героической жизнью отца, который появлялся после нетерпеливых ожиданий в семье, в сопровождении пленных, одетых в пестрые восточные ткани и нагруженных богатой добычей, сверкающим оружием и драгоценностями.
Но и ему пришлось рано познакомиться с горем.
Ему едва исполнилось четыре года, когда в один из осенних дней пришли шокирующие новости: о поражении в битве при Варне, падении короля Уласло и исчезновении Яноша Хуньяди. Боль жены, переживавшей за мужа, усугублялась тяжестью народного бедствия. В агонии ужасной неопределенности прошли недели.
Наконец пришло утешительное известие, что человек, с которым была связана последняя надежда нации, жив и находится в плену у воеводы Хавасальфельда. Как только он вышел на свободу, он явился сам, несломленный, со жгучим желанием спасти родину. Он почти не уделял времени своей семье, все свое внимание он посвятил подготовке к войне. А весной следующего года (1445 г.), разгромив турецкое войско на берегах Савы, он пробудил часть потерянного доверия в обескураженном народе.
Последующие действия народа достойно подтвердили его благодарность. Весной 1446 года Янош Хуньяди был избран губернатором, и с тех пор в течение шести с половиной лет он осуществлял основную власть в Венгрии.
Одним из существенных факторов веса средневековой аристократии было то, что, не образуя жестко замкнутой касты, мудрость или прихоть правителей часто открывала перед выдающимися деятелями из низов свои преграды, которые словно берут начало из недр земли и преодолеваются в водах озер, постоянно обновляя их жизненные силы.
В истории Венгрии нередки случаи, когда люди, рожденные c низким происхождением, если сила их оружия или превосходство ума утверждаются благосклонностью фортуны, вдруг поднимаются на высокие посты. Королевское покровительство устраняет разрыв между новоприбывшими и отпрысками старых семей, контакты придворной и военной лагерной жизни способствуют взаимному сближению, в то время как через короткое время из нитей брачных обетов могут быть созданы крепкие узы.
Янош Хуньяди, внук Олаха Кенеса, был не только принят древними венгерскими кланами, но и признан лидером.
Но низкое происхождение своего дворянства и венгерства он компенсировал своими славными делами и всей своей личностью. Он был венгерским лордом с головы до ног, в каждом пульсе своих кровеносных сосудов, в каждом чувстве своего сердца, в каждой мысли своего ума, точно так же, как если бы предком Арпада был один из его коллег-командиров. Иллюзия дополнялась тем случайным обстоятельством, что он не знал латинского языка, что, между прочим, повлекло за собой и то, что он должен был употреблять венгерский язык при принятии губернаторской присяги, в таком торжественном случае, в то время как этот национальный язык, возможно, не был общественно услышан в течение столетий. И он, удовлетворившись рангом венгерского дворянства, отвратил от себя знак отличия, которым его одарил папа, даровав ему титул герцога. Он никогда не использовал его сам и не передал своим детям.
У него не было недостатка в финансовых средствах для удовлетворения своих внешних потребностей. Благодаря милости королей Сигизмунда, Альберта и Уласло, он получил большие поместья, которые были приумножены его собственными усилиями. Древнее наследие также досталось ему полностью, потому что его братья и сыновья его дяди по отцовской линии рано умерли.
Он выбрал Хуньядвар в качестве главной резиденции своей семьи и построил там великолепный замок.
Уже в юности, когда он сопровождал короля Сигизмунда в путешествии по культурной Европе, его душа, пылкая ко всему благородному и прекрасному, осознавала значительное влияние, которое монументальные сооружения оказывают на укрепление могущества семей, а также могущества народов.
В путешествии из Авиньона в Париж в 1416 году его внимание привлекли замки во Франции с множеством балконов, смело возвышающихся на высоких колоннах, такие замыслы рождались у архитекторов из связи твердого постоянства и тонкого вкуса.
Через несколько десятилетий французский архитектор начал строительство в Хуньядваре по своему плану. Оставшееся от сооружения у знающих экспертов и реставраторов вызывает выражение восхищения. «Если бы история, говорит архитектор Ференц Шульц, не отметила, что Янош Хуньяди был человеком, далеко превосходящим идеалы своего времени, эта идея, обращенная в камень, которая почти не имеет себе равных по своему величию и великолепию, доказывала бы это достаточно!»