За эти года любовь Наташи к мужу не просто испарилась, она переросла в ненависть и постепенно дорастала до того чувства, когда хочется убить при первой удобной возможности без оглядки на последствия. Однажды Наташа проснулась, подошла к зеркалу и увидела в нем осунувшееся, опухшее лицо изможденной женщины, а ведь ей не было и тридцати. Лиловый глаз заплыл, бровь саднила под запекшейся коркой, а уши были черными. Раньше девушка и не догадывалась, что уши могут покрываться синяками, но теперь смотрела на них со смесью ужаса и злорадной решимости. Черные разбухшие уши стали последней каплей.
Она услышала, как в прихожей муж приказал собаке охранять, хлопнула входная дверь. Пошел в магазин поняла она. У нее было не больше пяти минут, магазин располагался метрах в ста от дома, в котором они жили. Она заглянула в комнату сына, он спал. Притворив дверь, Наташа придвинула кресло вплотную, чтобы сын не смог выйти. Потом взяла мясной нож и затаилась за углом в прихожей. Главное сразу бить в шею. Потом собака бросится защищать хозяина, второго шанса может и не быть, первый удар должен стать роковым.
Наташа не дождалась его, в то утро Роман пропал. Ушел в магазин в домашних тапках и не вернулся. Его телефон остался дома. Через полчаса после того, как он ушел, Наташа решила, что медлить нельзя. Она схватила сына, замотала его в одеяло, вылезла с ним через окно и босиком побежала в полицию.
Они вернулась к безутешным родителям, заметно постаревшим, но живым. Выяснилось, что эти годы Наташа с ребенком считались без вести пропавшими. Отчим тщетно пытался их искать, а мать винила себя в том, что помогла дочери вернуться в ад и обрекла ее на многолетние страдания.
Тогда же, спустя два дня безуспешных поисков, выяснилось, что их мучитель пропал. А спустя восемь месяцев, когда Наташа только начала верить в свободу и потихоньку оправляться от всего, что с ними было, когда занятия с детским психологом дали первые результаты, и восьмилетний сын только пошел в первый класс, ей позвонили из полиции Чухломы и велели срочно приезжать, потому что муж нашелся при странных обстоятельствах.
Не передать словами, что она чувствовала. Отчим настаивал поехать вместо нее. Мама и вовсе отговаривала ехать обоих. Но Наташа знала, что обязана сделать это, обязана поставить точку, прямо взглянуть ему в глаза и больше не бояться. Она должна была покончить с ним раз и навсегда, отдать его под суд, чего бы это не стоило. Человек забрал у нее девять лет жизни, и только Бог уберег их с сыном от смерти, уберег ее от убийства.
Она приехала. Призвав на помощь все свое мужество, смело вошла в кабинет, в котором было много людей, и с порога обомлела. Он сидел за столом в наручниках.
Это не мой муж, тут же вырвалось у нее.
Какой-то человек закрыл дверь, оставив участкового в коридоре. Другой человек, сидевший ближе всех к «мужу», заговорил, обращаясь к нашедшемуся:
Повторите ваше имя, отчество и фамилию.
Роман Евгеньевич Шульц, не отрывая взгляда от Наташи и радостно улыбаясь, сказал незнакомый мужчина. А ты похорошела!
Это шутка, что ли, такая? нервно оглядела Наташа присутствующих, а потом, обращаясь к мужчине, твердо сказала: Мы незнакомы.
Надо же, какая фифа! Мы незнакомы, передразнил он. Еще как знакомы, золотко. Ну, ты чего? Как там Гришка?
Мужчина, прекратите этот бред. Я вас не знаю, и вы меня не знаете.
Человек, который сидел ближе к самозванцу, представился судебным психиатром, следом за ним представились все сотрудники спецгруппы, находившиеся в кабинете. Психолог, старший следователь, помощник следователя, сотрудник Федеральной службы безопасности, специалист-профайлер. Не назвался только оператор. Наташа начала подозревать, что семеро человек многовато для обычного дела. Полицейских оставили за дверью, присутствует сотрудник ФСБ, психолог и психиатр, специалист по лжи что весьма нетипично для рядового случая с домашним насилием.
Что происходит? напряженно спросила она.
Наталья Александровна, мы расследуем дело повышенной секретности и вынуждены предупредить, что вам не разрешено обсуждать детали ни с кем, даже с членами собственной семьи, серьезно сказал эфэсбэшник. Вы меня понимаете?
Она кивнула.
Присядьте, пожалуйста, он указал на свободный стул, но она проигнорировала просьбу. Этот человек утверждает, что является вашим мужем и способен доказать это. Разумеется, невооруженным глазом видно, что это не он. Не могли бы вы помочь нам вывести его на чистую воду?
Мужчина, назвавшийся Романом Шульцом, расхохотался.
Ваша задача, как ни в чем не бывало продолжал сотрудник спецгруппы, спросить его о таком, что может быть известно только вашему мужу. Какие-то мельчайшие подробности быта, жизненные ситуации что-то, что не может быть известно постороннему, понимаете меня?
Но это же бред, раздраженно выпалила Наташа. Зачем доказывать, что он не он, если и так все понятно?
Не все так однозначно, загадочно пояснил судебный психиатр. Пожалуйста, просто спросите его о чем-либо.
Дернув головой, Наташа задумалась, но почти сразу созрел вопрос.
Где мы познакомились?
На паре по философии, ухмыляясь, ответил «Роман». Ты сидела на последней парте второго ряда, а я кинул в тебя бумажный самолетик с приглашением на свидание.
Об этом могут знать многие, спокойно проговорил психиатр. Однокурсники, например, или те, кому вы эту историю рассказывали. Спросите о другом.
Наташа, бросив хмурый взгляд на самозванца, задумалась снова.
Скажи тогда, раз все знаешь, сколько лет было нашему сыну, когда этот ублюдок его топил? голос превратился в стальной, она прямо смотрела в глаза мужчине.
Не топил, а учи-ил, нараспев поправил ее незнакомец, закатив глаза. Ровно год, это же был день рождения. Я окунал его, чтобы он не боялся воды, это же понятно! Милая, ты паникуешь на ровном месте!
Я тебе не милая, огрызнулась она. Я знаю, откуда тебе это известно, это ведь он тебе рассказал все подробности? У вас какой-то хитроумный план, чтобы уйти от ответственности? Где прячется этот подонок?
Надо же, как ты заговорила! Раньше ты такой дерзкой не была. Этот подонок, он манерно выделил интонацией оба слова, нигде не прячется, он сидит прямо здесь, перед тобой.
Что ты готовил, когда знакомился с моими родителями?
Картошку с мясом тушил. Ну и вопросики у тебя. Мягко сказать, ограниченные, он нагло улыбался. Про картошку маман твоя могла разболтать какой-нибудь недалекой подружке, он подался корпусом вперед. Тебя же ясно просили: спроси что-то, известное только нам двоим. За какое место тебя цапнула Стеша, когда ты пыталась убежать к соседям. Что вы тайком ели, когда я запретил есть два дня. Как мне угрожал Гришка, когда пытался тебя защитить. Помнишь это потешное «йя тибья убию када выясту»? Сколько ему было? Четыре. Во что он был одет? В пижаму со снеговиками, я сам заботливо купил ее в подарок на Новый год. Чем он получил от меня за это заступничество? Правильно, ногой под дых. Чтобы не вставал на пути у отца, мелкий щенок. А Стеша тогда тебе в бедро вцепилась. А ели вы сухую гречку, которую ты украла из банки. Вот так надо, поняла? Надо спрашивать только нам известные мелочи, а не эту всем известную чушь.
У Наташи навернулись слезы от злости, ее подтрясывало. Она обернулась на эфэсбэшника, тот ободряюще кивнул.
Какие цветы ты принес в первый раз, когда меня ударил?
Пионы.
Как нас назвала Светка Лукина на своем дне рождения?
Светка дура. Могла бы хотя бы сказать, что мы Ромео и Джульетта, а она «Илиада и Гомер»! Глупая, сморозила ерунду и не поняла, почему все хохочут!
Наташа растерянно посмотрела на психиатра, на несколько секунд выбившись из колеи: она не ожидала правильного ответа. Но, собравшись, продолжила допрос.