Главное теперь держать марку перед врачом. Сеанс назначен сразу после завтрака, и у парня есть время, чтобы прийти в себя. Его доктор, по сути, хороший человек. Павлу повезло с ним. Тот относился к Паше лояльно и вел себя подобающе профессионалу. Просто золотой набор добродетелей, а не человек. Доктор Крашник. Он работал с пациентами полжизни и знал своё дело. Павел, конечно, что-то приврал ему насчёт прошлого, что-то пришлось приплести из личной биографии: например, неудачную попытку завести отношения и дальнейшие страдания юного Вертера. Да, с кем не бывает. И он призвал всю свою зыбкую харизму, чтобы доктор Крашник, этот вечно занятой дядька, не просто не скучал с ним, как с обычными пациентами, а, возможно даже заинтересовался его случаем. Может, это была и ошибка, но Павлу с самого начала чем-то приглянулся этот психиатр. И шутил он не так пресно.
Паша читал о выбранных для себя диагнозах, чтобы соответствовать поведением. «Депрессия» и «навязчивое влечение к женским ступням». Они накладывали незаметный отпечаток на человеческую жизнь, и потому лечение этих заболеваний можно считать равносильно лечению опухоли.
Лирическое отступление: ни того, ни другого он не имел. Но вполне мог вжиться в свою роль.
Он на самом деле много чего мог бы. Даже притворился бы, что Системы нет и что он просто параноик, каких свет не видывал. Но было одно «но»: он имел в себе то самое рациональное зерно. Всегда имел. Теперь это зерно проросло в нечто могущественное в нём в умение понимать тонкости и хрупкость мира, понимать собственную ведóмость. И теперь, ради шанса уничтожить ведóмость Павел обязан был пойти на этот шаг лечь в больницу. Ему нужны ответы, и только так он сможет их получить.
Доктор в эти его планы не входил, но Павел не против общаться с этим специалистом, потому что зачастую тот тоже говорил занимательные вещи и бесил его меньше остальных.
Завтрак прошёл без эксцессов. Каша была в меру горячей и пресной, чем не вызывала никаких чувств, кроме равнодушия. Так что с вполне расслабленной физиономией Павел направился к кабинету врачевателя.
Ему повезло, что дежурил сегодня именно доктор Крашник. Ни с кем другим парень не нашел бы общий язык. Он только пришел на смену и, уже получив отчёт от ночного дежуранта, был готов принять Павла. Тут можно даже не гадать: его зовут обсудить случившееся.
Паша постучал костяшками по двери и выждал паузу, прежде чем войти. В кабинете было теплее, чем в общем зале. Тонкий луч света заливал золотом аккуратно рассортированные бумаги на столе врача и телефон-селектор. Сотового телефона Павел давно ни у кого не видел в стенах этой больницы: кто имел скрывал. Врачи и медсестры в свою очередь надежно прятали свои в кабинки. Паша искал этому объяснение, но ни к чему так и не пришёл. Разве что эту нужду диктует то, что телефон трубка Дьявола.
Доктор уже ждал его. Парень заметил в руках врача медицинскую карту, куда после каждой беседы специалисты, с которыми он общался тет-а-тет, заносили свои наблюдения. Доктор Крашник был тяжелее своей необходимости, но не толстяком, седина струилась по его вискам, спускаясь к шее. Он напоминал зачерствевшего в боях с пациентами дядьку, который теперь только и рад посидеть покропотливее над делами пациентов, что поспокойнее.
Доктор поправил оправу очков.
Доброе утро, Павел, произнёс он и с уверенностью протянул руку для рукопожатия. Павел тут же ответил:
Доброе.
Присаживайся.
Паша со всей грацией плюхнулся на жесткий диванчик, решив, что ему стоит начать объясняться первым.
Как твоё самочувствие? опередил его врач.
Сегодня уже лучше. Спал как убитый. Вчера я немного расстроился на групповом сеансе.
Подробнее, пожалуйста, попросил он, и ты же знаешь, для меня куда важнее не как всё произошло, а почему это произошло.
Паша удивленно посмотрел на мужчину, что был старше него на целую жизнь. От его искреннего небезразличия захотелось говорить:
Не знаю даже, весь день наперекосяк шёл. Меня только выпустили из волшебной комнаты, а я всякого успел себе там понадумать. Ну, что это моя вина. Что это я неправ, на секунду парень прервался, ибо это были не те слова, что он готовил первоначально. Эти мысли были не придуманные, а настоящие, его собственные, и слова сами рвались наружу.
Мне это знакомо, пожал плечами доктор и улыбнулся: я в такие моменты побыстрее ложусь спать, пока совсем не расклеюсь.
Чёрт.
Знаете, эту банальное чувство, когда чувствуешь себя не очень и хочется найти понимание в глазах других, а не только плохо скрытое осуждение и желание дать совет. Хочется найти хоть мизерный отклик даже в незнакомце и тут же выложить душу. Паша чувствовал сейчас эту свою уязвимость и осознавал, как он скучает по обычному общению и той отдаче, что можно получить из разговора.
Как же ему не хватало друга.
Правы мы или нет, покажет только время, Доктор Крашник решил заполнить образовавшуюся пустоту собой. Под чувством вины заложены по большей части наши прошлые сожаления. Мы помним наши ошибки. И мы не хотим повторения, потому чувствуем вину даже тогда, когда ничего плохого не произошло. Что-то ещё было в изоляторе, что тебя потревожило?
Я в носу защипало, но Паша прочистил горло и продолжил: Я хочу верить в то, что я следую правильной дорогой по жизни. Но те дни взаперти сделали из меня селедку, и я мариновался в собственных воспоминаниях и сомнениях. Проблема в том, что иногда я как будто просыпаюсь, смотрю вокруг трезвыми глазами Я словно удивляюсь своему безумству. Ну Вы понимаете, о чём я. И когда я что-то опять замечаю, тогда надежда рушится мне становится физически нестерпимо находиться в собственном теле.
И что ты делаешь в такие моменты?
Обычно шёл курить. Сейчас ничего. Лежу и думаю об этом, пока не усну. А во сне эти вопросы наслаиваются и превращают моё сознание в личный бал Сатаны. Это заставляет задуматься, не обычный ли я псих с завышенным эго?
Но вчера ты не выдержал, деликатно направил доктор их беседу в нужное русло, пока Паша не развил тему со снами.
Кажется, я порвал тест, потому что он мне показался абсурдным, и выругался на доктора Ингу Паша изобразил стыд, как это делают шаловливые дети, скривив подбородок и выпучив нижнюю губу. Психопаты, лишенные совести, так же кривляются, когда им зачитывают список их прегрешений Паша видел в документальных фильмах. Блин. Звучит не круто, я знаю. Но в тот момент это было словно наитие.
Доктор понимающе кивнул. Кажется, картина из слов парня привела его к какому-то умозаключению.
Как ты думаешь, какое у тебя IQ? задумчиво спросил он, снисходительно осматривая Павла. Последний занервничал.
Я не уверен. В принципе, я слушал, что рассказывали в школе. Какую-то информацию я помню.
Тот тест, который вы проходили на групповой терапии, не имеет ни малейшего отношения к твоим умственным способностям. Его цель была немного другая. Тест на психику слышал про такие? По сути, это обычные тесты, которые дети могут проходить на уроках. Ни у кого не возникает с ними проблем, когда тесты проходят в «здоровом» мире. Но если дать «нормальный» тест психически нездоровому человеку, это вызовет у него резонанс. При медосмотрах ограничиваются простыми вопросами: «как вы относитесь с апельсину?» или «чем отличается соль от сахара?» и т.д.
Паша внимательно слушал, только сейчас осознав, как неосознанно сам провалил тест «на нормальность».
Но тем не менее, мы сейчас не для этого здесь, вкрадчиво продолжил специалист, я спрашиваю о твоих аналитических способностях, умственном возрасте, логическом и пространственном мышлении, умении сопоставить данные и создать цепочку сложных выводов. Вот что такое IQ.