* * *
В небольшой приемной стоял стол с компьютером, а также кожаный диван для посетителей холодный и скользкий. У него был вид сноба, с которым не хочется иметь дела. Вероятно, по этой самой причине канадский представитель уселся на единственный стул, который выдвинул в центр комнаты. И опасно раскачивался на нем, словно пытался сам себя убаюкать. На его лице читались страдания человека, бессильного изменить обстоятельства.
Здравствуйте! поздоровалась Сабина, с деловым видом входя в приемную.
Посетитель, отупевший от ожидания, качнулся еще раз и едва не грохнулся на пол ножки стула громко стукнули. Клиент вскочил с места и вытаращил глаза:
А Сергей Филиппович?!
Еще не приехал. Но я его личная помощница, Сабина Брусницына. Возможно, я смогу вам чем-то помочь?
Девушка! завопил он и простер руки в ее сторону. Моя фамилия Саблуков. Степан Евгеньевич Саблуков. Я канадский представитель.
Сабина хотела сказать, что это еще ни о чем не говорит. Что значит канадский представитель? Представитель чего? Однако она не успела озвучить свое недоумение, когда Саблуков снова подал голос.
Надвигается катастрофа. Если Горьков сейчас же не перешлет текст, книга выйдет с двумя пустыми страницами, потому что типография не может ждать! И мы навсегда поссоримся с Сергеем Филипповичем. Навсегда.
Так, давайте по порядку, остановила его Сабина. Садиться она не стала, потому что с таким нервным посетителем вряд ли удастся поговорить спокойно. Во-первых, кто такой Горьков и о какой типографии речь?
Вы же уверяете, что помощница! возмущенно завопил Саблуков. А сами ничего не знаете!
Я новая помощница, ответила Сабина. Может быть, я чего-то и не знаю, но многое могу.
Из его сбивчивых объяснений выяснилось следующее. Референт Тверитинова по фамилии Горьков должен был не позднее сегодняшнего утра позвонить Саблукову и переслать ему по электронной почте статью, которую босс подготовил для какого-то пафосного международного сборника.
Сабина попыталась вспомнить, не видела ли она утром на столе нового шефа что-нибудь похожее на статью. Вроде лежал там какой-то текст в пластиковой папке
Объясните поподробнее, о чем статья? попросила она.
О новых приборах, в разработке которых участвовал Сергей Филиппович. Для контроля качества бумаги. С их помощью можно определять уровень красковосприимчивости и пылимости. Приборы превосходят оборудование лучших зарубежных фирм! Если статья не выйдет, все мы будем в В общем, всем нам придется несладко.
Значит, Горькова вы найти не можете, констатировала Сабина. А Тверитинова?
Он не отвечает на телефонные звонки!
Для верности она сама позвонила на тот номер, который ей оставил босс, и тоже не дозвонилась. Про референта Горькова она слышала впервые в жизни. Когда она попросила Саблукова подождать, тот закатил глаза и взвыл:
Я больше не могу ждать!
Сабина спустилась к секретарше в холл, птицей слетев по лестнице.
Зря вы так бегаете, заметила Ира. Ступеньки скользкие. Потом костей не соберете.
Где Горьков, Ира не знала, а к телефону тот, понятное дело, не подходил. Куда мог деться референт, у секретарши догадок не было.
Это вы должны знать, укоризненно сказала она напоследок.
Ничего не оставалось, как отправиться за помощью к Эмме Грушиной. Хотя после вчерашней встречи Сабине страсть как не хотелось иметь с ней дела. Согласившись худеть под чужой «чемодан», она чувствовала себя так, будто ее прилюдно унизили.
Сабина очень торопилась, поэтому постучала в дверь и сразу вошла. Не дождавшись разрешения. В сущности, в офисах никто никогда не дожидается разрешения. По крайней мере, в «Альфе и омеге» так и было. В любой кабинет, кроме хозяйского, мог войти кто угодно и когда угодно.
Эмма Бениаминовна сидела во вращающемся кресле, томно откинувшись на высокую спинку. Над ней, словно голодный коршун над кроликом, нависал мужчина с прилизанной рыжей челкой. Его щеки были усыпаны темными веснушками, похожими на россыпь дробленой гречки. Парочка или только что целовалась, или собиралась проделать этот нехитрый фокус прямо сейчас.
Прошу прощения, бухнула Сабина, не опуская глаз. Профессиональный долг заставил ее наплевать на условности. Сложились форс-мажорные обстоятельства. Необходимо найти референта Горькова. Мне нужна ваша помощь.
Рыжий мужчина выпрямился и повернулся к ней. В его маленьких холодных глазах, похожих на зеленые камушки, вспыхнул чисто мужской интерес. Наглый интерес. Не иначе, это петух в местном курятнике.
А вы кто такая? нараспев спросил он.
А вы? спросила Сабина, глядя мимо него. Она наблюдала за манипуляциями Эммы, которая, ни слова не говоря, достала густо исписанную тетрадь и уже водила пальцем по строчкам.
Я Чагин, бригадир. Зовут меня Борей. И для верности повторил: Боря Чагин.
Сложив мокрые губы бантиком, он послал Сабине воображаемый поцелуй и подмигнул. Он был омерзителен. Под его взглядом она почувствовала себя так, словно по ее телу полз червяк.
У меня есть телефон и адрес матери Горькова, сообщила Эмма, подняв голову. Записывайте. Это все, чем я могу помочь.
Сабина записала, пулей вылетела из кабинета, промчалась по коридору и поскакала вверх по лестнице.
Осторожнее на ступеньках! снова крикнула ей вслед секретарша. Костей не соберете.
В присутствии Саблукова Сабина позвонила матери референта, и после долгих расспросов та сообщила ей, что сын вроде бы отправился на квартиру босса.
Едем туда! решила Сабина. Есть шанс или поймать Горькова, или найти статью. Вдруг она сохранена в компьютере Тверитинова? Правда, отыскать ее будет непросто. У него там столько документов
Пока они спускались по лестнице, навстречу им попалось несколько мужчин, и Саблуков постоянно приставал:
А это не Тверитинов? А вот это?
Оказывается, они никогда не встречались. Саблуков был лично знаком лишь с партнером Сергея Филипповича, который и привез его в «Бумажную птицу», когда исчерпал все другие возможности решить возникшую проблему.
Сабина посадила канадского представителя в свою машину и нажала на газ. Саблуков всю дорогу просидел молча и только в конце начал прикладывать ладони ко лбу то левую, то правую.
Наверное, у меня сосудистый криз, сообщил он мрачным тоном. Внутри черепной коробки все сжалось, словно кто-то плющит мои мозги.
Сейчас приедем, и я вас чаем напою.
Лучше коньяком, немедленно откликнулся тот. Коньяк действует быстрее.
Охранник продемонстрировал хорошую память и, завидев знакомый автомобиль, поднял шлагбаум. Сабина почти волоком тащила Саблукова за собой, поэтому в подъезд они вошли, по-детски держась за руки. Консьерж предупредительно улыбнулся. Он был молодым, упитанным и добродушным. Возле него на конторке лежала салфетка, а на ней бутерброд с прозрачными ломтиками бекона и крупно наструганным огурцом.
А Сергей Филиппович вернулся? спросила Сабина, ощутив внезапный приступ голода. На секунду у нее даже в глазах потемнело.
Да нет еще, покачал головой тот. Но там, наверху, этот Референт.
Горьков?! радостно переспросила она, сглотнув. Слюны набрался полный рот, потому что проклятый бекон пах на весь подъезд.
Да, Вадик. Давно уже приехал.
Консьерж привстал, с любопытством проводив глазами странную парочку, которая галопом промчалась к лифту оба часто дышали и громко топали.
«Интересно, почему Горьков не отвечает на телефонные звонки?» размышляла Сабина. На подходе к двери она достала выданную ей связку ключей, но сначала все-таки нажала на кнопку звонка. Никто не отозвался. Переглянувшись с Саблуковым, она вставила ключ в замочную скважину.