Евгений Бугров
Фантомики. Сказки для взрослых
На крыше мира.
Малышу недавно исполнился один год, а он уже задумал побег. Он еще не умел разговаривать, и ходил плохо, никак не получалось: голова тяжелая, вниз тянет. И беда с родителями! Ползунки натянут, будто он грудничок, посадят в манеж, и уйдут. Мама на кухню, папа в кабинет. А у него классные трусы есть, купили на вырост. Настоящие трусы, с лампасами, как у футболистов, ниже колена. Один раз померили, посмеялись, да и убрали в пуфик. Когда уходили из детской, он их часто доставал, трусы. А толку? Самому никак не одеть. Кричал на родителей, кричал, ничего не понимают. Очень сердился, но прощал, родители все-таки. И вот однажды он задумал побег! Три дня готовился и три ночи, знал, что добром не выпустят, а то бы предупредил. Но тайна есть тайна. Первым делом добился, чтобы свет на ночь не выключали. Тоже не понимали, положат его в кроватку, и уйдут. Он выждет, чтобы труднее вернуться, и криком закричит, иногда благим матом заходится. Ясное дело. Бегут со всех ног по очереди, то папа, то мама. Свет включат, что случилось? А он тут же затихнет, глаза таращит, и улыбается. Одеяло поправят, свет выключат, и уйдут. Опять крик, опять паника, что случилось? На то и расчет. Решили, что он темноты боится! Лампу поставили на тумбочку, ночник называется. Спросите, зачем лампа? А вот как ему в темноте трусы одевать, до верхнего света не достает, а в побег голым не пойдешь, и в ползунках не годится. Больше не кричал, они и рады радешеньки в спальне своей, лежат как мышки, боятся побеспокоить, так и было задумано. И он тренировался, ночами через загородку лазил туда, и обратно, сам. Вначале падал с высоты, но молчал, ни разу не пикнул, а днем отсыпался, и вот.
Настала ночь побега. Накануне вел себя хорошо, даже перестарался. Мама тихонько зашла, не заболел ли? А он как раз вылезать собирался! Притворился, будто спит. Она наклонилась, лоб губами потрогала. Да чего там! Отличный лоб, холодный. Температуры нет. Она его поцеловала, в лоб этот, и вышла на цыпочках. Бедная мама! Любит, конечно, только не понимает, что не для того ребенок на свет явился, чтобы прохлаждаться в кроватке. Пора! Он перелез через загородку, все шло по плану. Первым делом надел трусы. Футболку надевать не стал, на улице лето, суть не в этом. Побоялся, что голова застрянет или рука запутается. И грузовик взял. Одно дело, когда ребенок с пустыми руками по улицам шляется, подозрительно, и совсем другое, если машина. Это по-взрослому, все с уважением смотрят. Грузовик, правда, пластмассовый, но кузов ребристый, настоящий, и колеса прямо на загляденье. Протекторы черные, резиновые. Папа подарил. Ну все! Можно отправляться.
Родители в своей спальне, небось, десятые сны смотрят и думают, что он тоже спит, пустышкой чмокает, а он в коридоре стоит. И пустышку прихватил, да. Это как сигарета у взрослых, дурная привычка, надо бросать! Но не сегодня. Хорошо бы записку им оставить, но ничего. В крайнем случае, милицию вызовут, разберутся. Шум будет! Путешественником быть нелегко. Не может он жить в кроватке, надо же понимать. Из квартиры вышел, никаких проблем: сто раз видел, как родители ручку на замке поворачивают. Щелк, щелк, прислушался. Тихо. Тишина в родительской спальне, спят малявки. Он вышел, и грузовик вытянул за собой на веревочке. На пороге самосвал подпрыгнул! Не рассчитал. Колеса спасли, ход резиновый, обошлось без шума. Прикрыл дверь. Свобода! Теперь лифт. Нажал, кнопка красная зажглась. Он зашел, тут и створка задвинулась.
С родителями он много раз бывал: знал, как пользоваться, какие кнопки нажать, но то на руках или в коляске. Куда ехать? Почему-то захотелось наверх! Вниз никогда не поздно, много ездил, все известно. А вот что наверху? Загадка. Родители выше своего этажа не поднимались. Почему? Логика взрослых. Ездить и ходить только туда, где все знакомо. Понять можно, кому нужны проблемы. А наверху неизвестность. Население, тоже люди живут, двери незнакомые, квартиры чужие. Нет, будить он никого не будет. На крышу надо. Указательным пальцем он поправил пустышку во рту, и растерялся. До верхней кнопки на щитке не дотянуться, и что делать? Он подогнал грузовик, собираясь на него встать. Эх, знал бы заранее, потренировался. Так вот и проваливаются мероприятия. Вдруг лифт поехал. Сам! Наверх? Вот повезло. Есть Бог на свете, зря они спорят. Что-то сейчас будет! Что увидит? Лифт дрогнул, и замер. Приехали. Створка пошла в сторону. Малыш нарочно отвернулся, сюрприз оттягивал. Не случайно, когда взрослые подарки делают, просят глаза закрыть. Чтобы удовольствие запомнилось на всю жизнь. Ерунду всякую дарят. А тут неизвестность! Это вам не фунт изюма, не шоколадка или мороженое. Лифт открылся, и он вышел спиной вперед, вытягивая за веревочку не очень-то нужный грузовик. Не оставлять же в лифте папин подарок! Он вышел на крышу, лифт закрылся, и только тогда повернулся. Мама дорогая. Где он?
Он стоял на чьей-то голове!? Вот уж не ожидал. Под ним голова стеклянная большая, можно упасть и покатиться вниз, он осторожно сел. Грузовик на веревочке к себе подтянул. А где лифт? Лифта не было. Исчез, да и бог с ним. Сияли звезды, ни ветерка, ни облачка! Ночь и звезды. Еще бы. Откуда ветер в космосе? Его и не должно быть. Он смотрел в небо. Такая красота! Взрослые не знают, не подозревают. Эх! Жаль, записки не оставил. Он сожалел для вида, писать-то не умел. Он смотрел вверх, сияли звезды, пустышка ходила ходуном. Он посмотрел вниз. Вершина шара, на котором сидел, была хрустальной. Он увидел под собой мозговые извилины. Да это же папа с мамой?! Нет, не мозговые извилины, это их руки и ноги. Папа спиной вверх лежит, на его спине он и сидит с грузовиком. Мама дальше свернулась, где большие полушария. Он смотрел на них сверху. Тесно им там, неудобно. Лежат, как в стеклянной банке. По телевизору показывали зародышей заспиртованных, так же выглядят. Малышу жалко стало родителей. Держат его в загородке, ползунки надевают, кричи не кричи, а сами не родились еще. На крыше красота, звезды мерцают, планеты летят, а они свернулись клубочками и спят, будто в этом счастье. Ладно, подумал он снисходительно. Маленькие они еще! И стал смотреть на звезды.
Когда настало утро, родители зашли в детскую. Малыш сидел на полу, складывал кубики, пустышки во рту не было: забыл на крыше. Дурная привычка. Бросил.
Сам вылез! обрадовалась мама. Из кроватки!
Весь в меня, папа гордился собой Глупенькие они еще, родители.
Малыш поднял голову, улыбнулся, и занялся кубиками. Рано им знать, все равно не поймут.
Альтруист
Вот есть же такие люди, которые всех раздражают своими суждениями. По счастью, таких людей немного, иначе бы они весь мир перевернули с ног на голову. Они начисто лишены нормального человеческого рассудка, отчего спорить с ними совершенно невозможно. Даже логика у них какая-то поперечная. Вроде дурит тебя, а уцепиться не за что. И так это бывает обидно, что руки сами к топору тянутся. Раздор из-за таких людей и народное возмущение. Вот и у нас, в деревне, появился один такой философ. Причем не откуда-то приехал, где возможно у всех мозги набекрень, а наш, доморощенный, что тоже обидно. Мы его с малолетства знали: все молчал себе под нос, не высовывался, вроде даже не человек, трава полевая, а тут взял, и заговорил! И откуда что взялось?
Обсуждали как-то мужики теорию Дарвина. Не так что бы эта теория сильно интересовала, однако шутка шуткой, а признавать себя потомком обезьян не очень-то кому хочется. Но и Богу поклоны бить не приучены: простые мужики, а соображение имеем. Если Бог есть, то зачем же нас бросил, живем только маемся, все равно умирать. А, с другой стороны, откуда человек взялся? Он же не червяк, не жук навозный, чтобы из грязи на свет явиться, и аж в цари природы угадать. Вот и получается! Либо Бог, либо обезьяна, а других-то и нет объяснений. Хотя возможен и такой вариант: кто кого выберет, тот от того и произошел: кто от Бога, а кто от обезьяны. Вот так мы и сидели в перекуре, вынужденный простой в работе случился, и высказывали свои осторожные сомнения, не ученые все-таки. А тут философ наш возьми и ляпни, ни к селу, ни к городу: