Вы двое чуть не довели меня до сердечного приступа, сбежав и ни слова не сказав мне! отругала она детей, покачивая пальцем туда-сюда. Никогда больше так не делайте, никогда. Обещайте мамочке, что впредь
Клем и Гаррет, возможно, хорошо понимавшие свое будущее и то, где они в конце концов окажутся, не выглядели должным образом смущенными. Скривившись недовольно, их мать повернулась к Джейкобу.
Извините, если побеспокоили вас, мистер, сказала она. Иногда парни немного дикие, но они хорошие дети. Надеюсь, они к вам не приставали.
Нет, все в порядке, ответил Джейкоб, понимая, что просто так улизнуть у него не выйдет, что в такую пору случайности не случайны. Не переживайте.
О, вы тоже книжки читать любите! проворковала женщина, и от ее голоса свело судорогой живот. Она постучала ногтем по стеклышку своих очков. Вот так я и посадила зрение. По-моему, в наше время никто ничего уже не читает! Кроме дурацких пособий по саморазвитию, которые и не развивают по итогу совсем. Так-так, что тут у нас? Подойдя, она вытащила предпоследнюю книгу из стопки у Джейкоба под мышкой. Обложка у той была с анимаграфикой недурственный издательский ход; такую замечаешь, едва только входишь в книжный магазин. Джейкоб неловко перехватил остальные и они посыпались дружно на землю. Папка с рукописью отца смачно шлепнула по грязи, белые языки листов дразняще выпростались наружу.
Извините, сказала женщина, глядя на клыкастое существо на обложке, тянувшее лапу к читателю совсем как когда-то тянула к нему руки сестра Рейчел, с почти такой же улыбкой. Это была глупая картинка, но она помогла продать книгу одному богу известно почему. Ого! Айзек Омут! Я по нему та-а-ак тащу-у-усь! Последние два слова женщина растянула, будто комки сладкой нуги. Его книжки реально страшные. Как думаете, Омут реальная фамилия? Мне кажется, нет, наверняка псевдоним. Чтоб отвечало атмосфере его книжек: читаешь Омута, будто тонешь! Она глупо захихикала, чуть сморщив нос. Ни ее блузка, ни небрежно нанесенный макияж не могли полностью скрыть синяки, покрывшие ее плечи и шею, цветами от коричного до иссиня-черного. У ее парня кулак был что надо, но все же не такой здоровенный, как у Джозефа. Левша, видать следы от костяшек чаще и четче проступали на правой стороне ее тела.
А то, как он сам и его семья погибли, разве не ужас? Читаешь и думаешь: вот ведь ирония судьбы, писал о плохих вещах и сам кончил плохо Женщина коснулась руки Джейкоба, словно разделяя с ним торжественный момент.
Стало темнее, солнце почти уже скрылось за горизонтом. Свет в парке потускнел, а на футбольном поле наоборот, стал ярче. Игроки подбрасывали мяч к самой луне, на три четверти полной.
Мамочка, я сильнее всех, сказал Гаррет, и Джейкоб до того ясно увидел, как этот парнишка в будущем перерезает кому-нибудь горло, что во рту у него пересохло. Верно?
Да, дорогой, конечно.
Так и знал! Так и знал!
Пора идти, заметил Клем с бесстрастным, как у рыбы, лицом. Прежде чем папа выбьет из нас все дерьмо.
Она отмахнулась от него, перебирая остальные книги стопки с таким остервенелым интересом, словно хотела сквозь бумагу продраться к плоти автора, ко всему тому, что саму его суть составляло. Джилл-потрошительница.
У вас тут и Джейкоб Омут! Она прижала его роман к груди, и на какой-то миг он почувствовал, будто сам крепко прижимается к покрытой синяками ложбинке. Его руки были вполовину меньше, чем у ее мужа или его брата; такой тщедушный тип не смог бы ее довести до оргазма. О, он тоже довольно хорош не так хорош, как его отец, но большую часть семейного таланта унаследовал.
На ум Джейкобу пришли слова отца: «Это называется экспозиция. Рейчел в то время маячила у него за спиной, дышала ему в ухо, изучала бумаги, разложенные на столе; отец ухмылялся. Уловка по писательским меркам нехитрая, но в сущности полезная определить конфликт на ранней стадии и вывести его непосредственно на передний план повествования. Экспозиция ярлык дешевый, но какой уж есть». Перед глазами встала рука Рейчел ее ногти всегда оставляли следы на его страницах и на нем самом.
Женщина выхватила у него экземпляр его последнего романа «Грехи сыновей» и повертела его в руках, бормоча что-то о «жестокой концовке». Джейкоб хотел уговорить ее вернуться домой. Клем был прав: ее мужик снова собирался выбить из нее все дерьмо. Она проверила внутреннюю сторону задней обложки и заметила черно-белую фотографию, все еще относительно новую для большинства массовых изданий в мягкой обложке. Глянула на него, прищурившись, и снова на снимок, и так еще несколько раз, пока осознание не озарило ее лицо.
Решающими факторами послужили темнота и ее плохое зрение. Она бы никогда не узнала его на зернистом снимке, не случись их столкновение при последних ярких лучах солнца. Фотография была сделана в соседнем баре, и теней на ней было гораздо больше, чем внятных человеческих черт; его лицо оказалось слегка не в фокусе, потому что кто-то в зале окликнул его по имени, и он обернулся на зов. Ближайший к ним парковый фонарь светил примерно так же, как приглушенный свет в баре.
Так это вы, прошептала она, чуть не выронив книгу выронила бы, не успей он подхватить. Покетбук отправился под мышку, в компанию к остальным. Обычно как-то так вели себя подростки-готы, татуированные, с искусственно заточенными клыками, на встречах с писателями вампирских саг. Всем им отчаянно требовалось прикоснуться к мифу.
Это я, подтвердил Джейкоб. Приятно познакомиться. До свидания. Он пошел бочком по торчащим из земли корням кленов, направляясь обратно к садовой дорожке. Далеко впереди продолжал прогуливаться кокер-спаниель.
Стойте! Стойте! Мистер Омут!
Господь всемогущий, «мистер Омут». Он поморщился от звука собственного имени. Оно звучало так мелодраматически как псевдоним, тут Джилл была права. Как так вышло, что никто в семье со времен капитана Тадеуша, лихого морячка-работорговца, и сделавшего эту дурную кличку фамилией, не образумился и не перекрестился в нормального Смита, Джонса, ну или хотя бы Страмма? Почему глупая выходка предка дожила до этих дней?
Она подошла и схватила его за плечо жестким щипком. Сгребла хорошую горсть его плоти и развернула лицом к себе. Черт, она была сильна, эта дама; это жизнь с борцеватым мужиком так на ней сказалась?
Послушайте! Как по мне, «Хирургия Когтя» высший класс. Я еще неделю после прочтения не могла нормально заснуть, говорю вам как на духу. То, как написаны сцены с тем парнем на кровати, над которой висели ножи или с тем чокнутым мальчишкой, что сунул голову в духовку, и его лицо просто растаяло божечки, мне это потом еще долго в кошмарах снилось. Вы невероятно крутой.
Джейкоб улыбнулся, все гадая, кто же из ее детей загремит в тюрьму первым.
Спасибо.
Да не за что! За правду не благодарят!
Реальность отцовских слов навалилась на него слов весомых и преисполненных смысла, живых и угрожающих, перекрывающих собственные мысли. Джейкоб потер темя головная боль нарастала со скоростью лавины.
Я думаю, вы почти так же хороши, как отец, сказала она.
Его улыбка сделалась слегка натянутой, но он повторил так же радушно:
Спасибо.
Она скрестила руки под грудью, невольно приподняв ее странный приглашающий жест. Он мог представить себе ее лифчик, висящий над его кушеткой, следы от укусов и рубцы на животе и спине, столь ужасные в своих деталях. Желудок скрутило.
Вы не возражаете, если я задам вам вопрос? произнесла она.
Слушайте, мне было приятно с вами поговорить, но я, пожалуй, пойду.
Это важно для меня. Может, вы и не поймете насколько, но я просто хочу
Извините, уже поздно, правда. У меня много работы.