Хм. Да вроде нет. Сара разглядывала еще одну фотографию на столе: Дэвид и Мия с огроменными рюкзаками. Мия так и сияла, у Дэвида вид был понурый. Судя по всему, Мия была из Ванкувера такого далекого запада, что уже, считай, и не Канада вовсе. Ну или как дальняя-дальняя родня Канаде.
Дэвид отыскал нужную папку и положил ее перед собой.
Ваша мать оставила небольшой трастовый фонд для Мередит Лэмб с ребенком. Строго говоря, фонд основал несколько лет назад мой отец, совершенно отдельно от завещания. Ребенок уже совершеннолетний, а фонд включает в себя расходы на колледж. Она упоминала об этом тебе или Анне-Кат?
Нет, не припоминаю. Но мама была очень щедрой.
Без сомнений. Может, это какая-нибудь родственница?
Родители отца умерли и похоронены в Англии. У него там осталась сестра. Никогда не слышала о Мередит Лэмб.
Хм. Ну ладно. Дэвид продолжал листать ту же папку. Сара гадала, к чему он подбирается такими окольными путями. Она уже знала, что полностью это наследство напоминает скорее лабиринт и что первое знакомство с завещанием две недели назад охватило лишь самые важные аспекты. Фактически на то, чтобы поддерживать на плаву сложнейший механизм маленькой империи Кассандры Бонд, требовалась целая сеть представителей, включая несколько юридических фирм.
Я думала, нам надо поговорить о книге. В изложении твоей секретарши звучало так, будто по телефону это никак не обсудить. Это про мамино литературное наследие?
Он кашлянул, продолжая шелестеть бумагами.
Ну да, дело касается ее работы, а обсуждать и правда лучше лично. Я просто думал, что Анна-Кат тоже придет.
Я взрослая тридцатидвухлетняя женщина, Дэвид. И держаться за руку старшей сестры мне не требуется.
Разумеется. Он сделал несколько глотков из зеленой бутылки для воды со встроенным фильтром. Вытянул шею, наклонил вбок голову и потянул воротник накрахмаленной синей рубашки. Да э-э-э тогда перехожу к делу.
Он снова откашлялся и вытер ладони о брюки.
Выкладывай уже, Дэвид. Моя мама основала фонд в Замбии? Если на школу для девочек, то это совершенно законно. Мама всегда все проверяет.
Сара все еще соскальзывала в разговорах с прошедшего времени на настоящее. Живот сдавило привычной тупой болью.
Дэвид надел очки, снова снял, потер переносицу.
Нет, Замбия ни при чем. Он положил обе руки на стол и сделал долгий глубокий вдох. Такой долгий и глубокий, что даже смотреть было капельку неудобно как будто Сара прервала что-то личное и лучше бы ей сейчас уйти и вернуться попозже. Должно быть, научился этому на горячей йоге с Мией. Как-то раз он явился к Кассандре прямо с занятия, весь потный. Задумаешься тут, откуда у юриста хватает времени на йогу.
Дэвид выжидательно смотрел на нее.
Сара, ты меня слушаешь?
Да. Прости. Слушаю-слушаю. Она перезавязала хвостик на голове и пригладила его. Кажется, за последнее время у нее развился синдром дефицита внимания. Она посмотрела в лицо Дэвиду, стараясь заставить себя сконцентрироваться, установить с ним зрительный контакт. Интересно, это очки у него слишком большие или лицо слишком маленькое?
Так вот, насчет пятой книги Дэвид перестал возиться с очками, сжал руки перед собой, сглотнул и вперил взгляд в Сару. Твоя мама хочет, чтобы пятую книгу написала ты.
Сара засмеялась.
Дэвид к ее смеху не присоединился.
Сара засмеялась снова. Скорее, судорожно закашлялась.
А потом тихо ахнула вся смехотворная нелепость этих слов наконец дошла до нее, и Сара захохотала по-настоящему, взахлеб. И правда, страшно смешная шутка.
О-о-о-ох, Дэвид. Ты слишком хорошо знаешь Грейсонов. Но, надо признаться, ты успел меня напугать руки такие сжатые, выражение такое пугающее, адвокатское, как будто мне предстоит услышать, что мама обанкротилась.
Дэвид нервно засмеялся.
Нет, твоя мать не обанкротилась. Но да писать пятую книгу она выбрала именно тебя.
Тогда-то Сара и заметила, что у Дэвида вспотел лоб и что он даже не пытается его вытереть. Две капли пота повисли, практически отрицая силу земного притяжения, а Дэвид и бровью не повел.
Желудок Сары провалился куда-то в пятки, а все тело омыла волна неверия в происходящее.
Дэвид, ты же не всерьез? Книга уже написана. Ну как иначе-то! Мама всегда все заканчивает, ничего не бросает на полпути. Анна-Кат при мне спросила у нее про Эллери Доусон. А мама сказала, что обо всем позаботилась. Я своими ушами слышала!
Дэвид отер лоб тыльной стороной ладони и поправил очки.
Она запаздывала с книгой. Весь прошлый год работала над общим сюжетом. Надеялась, у нее больше времени.
Сара окаменела, уставившись на него во все глаза. Сердце в груди стучало так громко, что мешало думать.
Дэвид подался вперед, положил руки перед собой.
Это ее предсмертное желание. Она просила меня выждать три недели после ее смерти, прежде чем тебе рассказывать. Вот письмо для тебя.
Он открыл лежащую перед ним папку и протянул Саре желтый конверт в белый цветочек такой яркий и солнечный, словно в нем лежала открытка на день рождения, а не жуткое последнее желание. Сара дрожащими руками открыла его и прочла:
Любимая моя Сара!
Смелость. Два благородных слога. Помнишь, это слово входило в список твоих любимых. Слово, исполненное высшего смысла. Давно пора было брать его в имена для девочек. Итак, Дэвид тебе все рассказал. Да, книга твоя. Эта смелая просьба мой дар тебе. Я помню, о чем мы говорили, но ты тоже родилась, чтобы писать. У тебя есть дар слова, моя милая, у тебя есть слова. Так пиши их.
Мама.
Сара распустила собранные в хвостик волосы, откинулась головой на спинку кожаного кресла и прижала руку ко лбу.
Смелость.
Смелость.
Сара и до того, как вошла в этот кабинет, не могла бы служить образцом эмоциональной стабильности. А уж теперь мозги у нее словно распухли, разрывая изнутри череп, а сжимавшее душу горе вспенилось и повалило наружу кипящей яростью. Она вскочила из кресла.
О чем, черт возьми, она вообще думала? Сара подошла к подоконнику, развернулась и ткнула пальцем в сторону Дэвида. Это невозможно! Во-первых, мамины издатели в жизни не согласятся на такое идиотское предсмертное желание. Во-вторых, она, скорее всего, это придумала, когда была под препаратами. Дэвид, она принимала сильнодействующие обезболивающие. Была не в себе, под наркотой.
У твоей мамы в контракте с «Айрис Букс» обговорены специальные авторские условия. Согласно им, в случае ее безвременной смерти за ней остается право самой выбрать автора, который будет заканчивать ее серию, и она может назвать имя этого автора в завещании. Что она и сделала, шесть месяцев назад, 15 ноября. Она была в твердом уме.
Мама приняла это решение в ноябре? Ноябре? Да в ноябре она еще даже не заболела! Сара уже кричала. Лицо ее покраснело, залилось жаром.
Дэвид потер шею сзади и украдкой проглотил несколько таблеток.
Сара ахнула. Внезапно она все поняла. Она привалилась к окну, сжимая в руке письмо.
О боже мой. Она уже была больна. Уже тогда. Дэвид, когда она узнала, что у нее рак?
Тогда я не знал, что она больна. Она выставила эти условия много лет назад, но до прошлого ноября не называла никаких имен. Теперь издательство по закону обязано сотрудничать с тобой. Они там все умирают от нетерпения узнать, кого выбрала Кассандра, и вполне понятным образом нервничают.
Да неужели? Сара снова опустилась в кресло. Дыхание у нее было частым и неглубоким, голова кружилась. Этого просто не может быть. Но мама ведь назначила каких-то запасных авторов кроме меня, правда? Ну то есть она же не поставила бы все будущее империи Эллери Доусон на одну меня?
Дэвид покачал головой, старательно избегая ее взгляда.
Только ты. Он пожевал нижнюю губу, подыскивая, что бы сказать утешительного. Мне очень жаль. Ответственность, конечно, несколько угнетающая.