А начался этот разговор с ужасающе возмутительной ситуации, когда один высокий и с виду даже умный мальчик позвал Олю гулять (как раз вчера, пока я на пересдаче тусила), а потом не дал ей сказать ни единого предложения: на каждое сказанное Олей слово у него имелся монолог длиной минимум в десять минут.
Я сегодня варила макароны, сказала Оля.
И он начал перечислять любимые рецепты. Выяснилось, что на завтрак он предпочитает яичницу, иногда с сосисками, если удается купить их по акции, и еще он очень любит сосиски с сыром, а многие вообще-то считают их извращением; перед сном он пьет стакан кефира, в детстве терпеть его не мог, но сейчас заходит нормально, но, если вдруг от стипендии еще что-то осталось, то он бы лучше фастфуд заказал И все в таком духе. Ещё Оля запомнила что-то неконкретное про борщ, потому что терпеть его не может.
Илья застопорился еще на самом входе возможно, не хотел сбивать Олю с мысли. Но она, так удачно расположившаяся, сразу его заметила. И сбилась.
Илья посмотрел сначала на Полину. Потом на Олю. И только потом на меня.
Я предупреждала, заметила я. Целых два раза. Но ты, кажется, не слышал. И сразу же: Шарлотку будешь?
Илью очень легко задобрить. Его лицо, кислое, как квашеная капуста, тут же приняло смиренное выражение.
Доброго дня прекрасным девушкам, пробубнил он. Затем добавил чуть более радостно: И моей сестре. Я вообще-то сказать тебе хотел потом. Давай свою шарлотку, я ее в комнату заберу.
Ну-ну, тем не менее, мне опять пришлось подниматься с места. Будешь потом как дед.
Шутка про деда была одной из наших семейных традиций.
Одним воскресным утром, незадолго до того, как мы сюда переехали, девятилетняя я отказалась есть кашу вместе со всеми за кухонным столом. Кажется, у меня просто случился очередной загон. Я унесла ее в нашу тогда еще общую с Ильей комнату и позавтракала с удовольствием. Потом, вернувшись на кухню с пустой тарелкой, я заявила маме, что, похоже, всегда теперь буду есть одна, это очень повышает аппетит.
И мама сказала, что такими темпами я очень скоро стану как ее дед, который к своей старости слишком сильно потерял связь с реальностью (рехнулся) и рядом с людьми принимать какую-либо пищу отказался, ссылаясь на то, что его могут намеренно отравить или там соли насыпать лишней, чтобы поиздеваться. Вдобавок мама заявила, что я в принципе очень сильно на него похожа, характер аналогичный предполагаемая судьба, видимо, тоже совпадает.
С тех пор, стоило мне стащить из кухни хотя бы конфету, Илья без лишней скромности припоминал, что я вот-вот в деда превращусь. Теперь я подросла и тоже могу так шутить.
Пока я возилась с обслуживанием собственного старшего брата, Илья решил слегка поразить моих подружек своим обаянием:
Как вообще дела, девушки?
Я, уже почти дотянувшись до тарелки, обернулась. Стало интересно, кто и как отреагировал на такое неожиданное проявление дружелюбия.
Оля, вчера разочаровавшаяся в очередном своем мальчике, еще больше очаровалась в моем брате. И смотрела на него, не скрывая обожания. А вот Полина наблюдала исподтишка. Внимательно и осторожно.
Я однажды спросила у нее, что она думает об Илье. А Полина в ответ лишь пожала плечами. Не то чтобы это жутко оскорбило мои сестринские чувства, и тем не менее ответ (точнее, его отсутствие) я запомнила.
Молчали пять секунд, я считала.
Потом все же соизволили ответить (Оля):
Неплохо.
Вот так вот, всю свою общительность мигом потеряла. Может, болтливый мальчишка рядом с очарованной Олей не такой уж и плохой вариант?
Как вообще учеба? Нравится?
Илья, ты реально как дед, не вытерпела я. Мы тебя младше всего на год.
И я все-таки дотянулась до злосчастной тарелки.
Не нравилась бы, мы бы себя не мучали, заметила Полина, взглянув на Илью с легкой долей иронии.
Ну не сказал бы, и еще непонятно, у кого ироничный взгляд получился лучше. Мой Илья в принципе в этом мастер, недоделанный кот мартовский. В нашем универе все повсеместно страдают по поводу того, как им надоела вся эта все это бессмысленное времяпровождение, и, тем не менее, уходит мало кто. Да и берут не всех Если возьмут, приходится цепляться за место.
А учится мой талантливый братец-балбес в лучшем университете нашего города, который то и дело входит в топы самых продвинутых университетов страны, мира, галактики. Он в себе множество факультетов совмещает, и гуманитарные в том числе. Вот только всем желающим пробиться на бюджет, куда выделяют в лучшем случае восемь мест из ста, попросту невозможно. Так что я даже не стала пробовать. Зато Полина попробовала. И на бюджет её не взяли, а на платное обучение средств у родителей не нашлось.
Илья об этом не знал.
Но все равно выстрелил весьма метко.
Полина улыбнулась, ничем не выдав, что эти слова ее задели. И заметила:
Да, не всех. Только самых нудных.
О-о-о! возликовала я. Сестринские чувства затаились где-то в темном уголочке души, под пледиком из паутины, и спокойно себе помалкивали. Я ему все время говорю, что он ужасно нудный. А он мне не верит. Говорит, что мне кажется. Но не может же людям одно и то же мерещиться.
Илья посмотрел на меня, как на дурочку. У него это тоже получается просто замечательно.
Я посмотрела на него в ответ. И кивнула на противень с шарлоткой. Мол, откуп от тебя уже почти в тарелке. Не так долго тебе осталось терпеть наше общество.
Злая ты, Ника, заметила Оля.
Теперь я на нее уставилась. Даже лопатку едва не выронила.
Я ей об этом говорю постоянно, расцвел мой братец. Но, по мнению Ники, я просто неправильно воспринимаю ее доброту, заботу и любовь к окружающим. Однако
Я вручила ему тарелку с шарлоткой. И Илья понимающе исчез, пока я ему по голове не стукнула этой самой тарелкой.
Еще минут десять после его ухода мы не могли найти тему для обсуждений. Я старательно рылась в задворках памяти, но на ум приходила только всякая ерунда с концепций естествознания, а законы Ньютона это, пожалуй, не то, что повышает аппетит.
Но потом Полина похвалила необычный вкус яблок сладко-кислый. Я поделилась, что купила их у бабушки на рынке, утверждающей, что это свежий урожай, раннеспелый сорт (не удивлюсь, если меня обманули). Оля поведала про подругу ее мамы, у которой есть целый вишневый сад за городом (и симпатичный сын, жалко, что еще школьник). Полина вспомнила эпизоды из детства, частично проведенного у бабушки.
И понеслось.
Все-таки я люблю их безмерно. Мы втроем разные, во многом противоречащие друг другу. И тем не менее рядом с ними мне никогда не приходится подбирать слов, боясь, что меня могут осудить или понять неправильно. Не нужно прикрывать рот ладонью, когда смеешься, чтобы не показаться некультурной. Можно собирать волосы в какой попало пучок и ходить в бриджах, которые полнят. Просто быть собой.
Девочки ушли часа через два, и без того задержавшись слишком надолго им нужно было спешить по делам, заканчивать сборы чемоданов. Мы долго обнимались, будто расставались не на пару недель, а на три года как минимум.
Две недели
Но мне почему-то вдруг подумалось, что в следующий раз, когда мы увидимся, я буду уже другая, не такая, как сегодня. Что-то сломается во мне безвозвратно. Но что-то построится.
Так всегда.
Человека нельзя поставить на паузу.
Он непрерывно меняется. Общаясь с ним каждый день, мы можем этого не замечать. Но, стоит расстаться на более-менее значимый срок, как со всей ясностью заметишь взгляд его приобрел новый оттенок, что-то незнакомое появилось в движениях.
Да и сами мы уже не те.
Проводив подружек, я еще ненадолго зависла на кухне, приводила ее в порядок. Потом я минут десять простояла у окна, рассматривая сирень, сегодня абсолютно безмятежную ветра нет, светит солнце, обжигающе-летнее. Погулять сходить, что ли Пока не наступил июль и солнечная активность не достигла своего максимума. Люблю тепло, но совсем не переношу жару начинаю задыхаться, ещё и кожа мгновенно сгорает.