Своим приглашением мама словно дала ему карт-бланш, надежду, возможность того, что я скажу «да» на его ухаживания.
Она и мне дала такой же карт-бланш.
Светлячок, проводи гостя. Спасибо вам, Тамерлан, за беседу, приятно было познакомиться.
Мы остались одни в коридоре.
Тамерлан был в прекрасном настроении, а я разозлилась.
Зоя, я могу позвонить тебе завтра?
Нет.
Почему?
Потому что ничего не изменилось, Тамерлан Александрович.
Именно. Потому что мы с разных планет, и он это прекрасно знает!
Зоя
Он утащил меня в подъезд, захлопнув дверь, прижал меня к ней Я испугалась. Его. Себя. Всего
Зоя Почему?
Не надо, Тамерлан, пожалуйста!
Я не нравлюсь тебе, скажи? Я сразу уйду!
Если бы это было так просто!
Ты мне нравишься, Тамерлан, очень врать я не могла. Но я все равно скажу «нет». И сегодня, и завтра, и и потом. Не надо, пожалуйста! Не мучай ни себя, ни меня!
Зоя пожалуйста!
Он взял мое лицо в ладони, начал целовать мои щеки, лоб, виски, глаза
Как назло, в голове тут же возникла фраза из старой песни «не целуй в глаза, это к расставанию»
А потом его губы опять прижались к моим, так мучительно нежно! Так сладко!
Мне хотелось плакать, так это было хорошо! И
И пусть все катиться к черту, думала я! Пусть! Пусть он позвонит! Пусть он делает со мной все, что хочет! Я
Я люблю его! Так сильно люблю!
Даже несмотря на то, что совсем не знаю! И он совсем не знает меня!
И
Тамерлан
Зоя Светлячок мой, самый прекрасный, самый желанный нежный Пожалуйста, разреши мне быть с тобой!
Я промолчала, только притянула его к себе, обнимая за плечи! Будь что будет!
Мы стояли так долго, наверное, час, может, больше. Целовались. Он говорил о том, какая я необыкновенная, как поразила его с первого взгляда. И как он сразу решил назвать меня Светлячок.
И про золотые мои волосы говорил. Зарывался в них губами, вдыхал аромат, повторяя, как они божественны и как я вся свожу его с ума
Я позвоню завтра.
Хорошо!
Я вернулась в квартиру мама читала книжку на ноуте, она с недавних пор подсела на любовные романы, какие-то властные мажоры, миллиардеры, авторы, псевдонимы которых казались мне нелепыми
Я ждала, что мама начнет расспрашивать, выговаривать мне за то, что я так долго пропадала, и вообще
Но мама просто обняла меня, чуть покачивая в руках, как малышку.
Влюбилась, моя девочка, да?
Я хотела сказать ей так много! И о многом спросить, но слов не было.
И мы просто сидели молча, она гладила меня по голове.
А потом начала рассказывать, наверное, в сотый раз, как было у них с папой.
Ночью я спала как убитая, хотя была уверена, что не засну.
С утра начала ждать звонка. И ждала. До позднего вечера.
Тамерлан не позвонил.
А еще через день однокурсница Крис, та самая, на днюхе которой мы гуляли тогда, когда Илика избили, предложила поехать с ней в Сочи. Она должна была лететь с другой нашей однокурсницей, но та заболела.
Папа перебронирует билет на тебя, он в Аэрофлоте работает, так что без проблем, еще и со скидкой, и за жилье платить не надо нас мамина сестра пускает на недельку. Деньги только на питание ну, нам разве надо много?
Мама обрадовалась за меня, тут же перевела мне на карту приличную для нашего бюджета сумму тридцать тысяч рублей.
Развлекись там, милая. И не думай ни о чем.
Я знала, что мама имеет в виду.
Тамерлан.
Ну, раз я ему так сильно нужна, что он даже не позвонил и не написал, что ж
Пусть остается! А меня ждет море, солнце и неделя, за которую я хочу забыть обо всем!
Наивный Светлячок! Если бы все было так просто!
Я ведь именно об этом и думала, о том, что все непросто, когда шла по набережной в парео, наброшенном на открытый купальник, ловила заинтересованные взгляды представителей противоположного пола всех возрастов! Улыбалась, искренне надеясь, что скоро и думать забуду обо всем, что оставила в столице, а потом увидела черный кабриолет и ореховые глаза, тоже ставшие почему-то черными
Глава 12
Раньше, когда видел девушек в купальниках, всегда реагировал как нормальный мужчина.
Ну, определенным образом. Не на всех, конечно. Только на красивых. Что поделаешь, всегда любил все красивое и лучшее.
А тут смотрел на ее кожу, которая светилась в лучах солнца перламутром почти так же, как у моей любимой ахалтекинки Альхайят, и об одном думал: где взять метров десять черной ткани, чтобы завернуть эту прелесть так, чтобы ни одна особь мужского пола на нее свои глаза не таращила!
Чувствовал, как внутри ярость поднимается!
Моя, только моя! Никто не имеет права смотреть, не говоря о том, чтобы трогать!
При этой мысли, казалось, вообще убивать готов!
Реально!
Чёрт! Я ведь был уверен, что все у нас прекрасно после того дня! Что мы решили все разногласия.
Мне казалось, Зоя меня поняла!
Я заявил на нее права. Я дал ей понять, как она важна для меня, хотя
Хотя я ведь и сам, дурак, не понимал до конца, как именно она важна!
Первый поцелуй как удар в миллион вольт.