Это что, вручение премии «Оскар»? шепчет Скайлар, когда мы проходим мимо группы фотографов.
Кендалл всегда любила выкладываться на максимум.
Мы не останавливаемся и не позируем для папарацци. Скайлар не захотела, а я никогда не любил особое внимание к своей персоне. Проходим в здание, и по мере приближения к банкетному залу, мое сердце начинает стучать чаще. Ладони потеют, и меня бесит это волнение. Туже затягиваю маску и сглатываю, проходя в основной зал сквозь тяжелые бордовые шторы.
Изумительно.
Я часто бывал на роскошных приемах, но то, что устроила Кендалл, взрывает мозг. И пусть не врет, что не принимала участия в организации, тут в каждой детали чувствуется ее рука.
Стены и высокие потолки выделаны бордовым бархатом. Дорогая ткань окутывает огромный зал разными уровнями, и создается впечатление, что помещение пропитано густой кровью. Цвет глубокий и насыщенный. Тон идеально сочетается с черным глянцевым подиумом в центре зала и выделяет его среди круглых столов. Вдоль подиума расставлены композиции из бордовых цветов. Их очень много. Подиум извивается среди них, как черная змея, и буквально утопает в живых бутонах.
Между бордовыми складками потолка, над подиумом, свисают хрустальные освещенные ленты. Они длинные и покрыты стеклянными бусинами. А в центре зала, у S-образного изгиба подиума, сооружена огромная инсталляция из таких же хрустальных тонких нитей, что свисают с потолка. Серебристые стержни переплетаются между собой у пола, вихрем вздымаются к потолку, и уже там расширяются в диаметре.
«Это ураган», доходит до меня.
Это Кендалл.
Безумно красивое и неординарное произведение искусства. Массивный «ураган» переливается за счет мелких белых лампочек, встроенных между хрустальными нитями, и отбрасывает яркие блики на весь зал. Свет отражается от прозрачных столов и стульев, отчего кажется, что они тоже хрустальные.
Ого, Скайлар разглядывает шикарное оформление. Вот это размах.
Да уж, улыбаюсь. Такого даже я не ожидал.
Скай! Бостон! меня хлопают по плечу, я оборачиваюсь и встречаюсь с ослепительной улыбкой Юджина. Залип? Понимаю. Кендалл всем мозг вынесла этой вечеринкой.
Кендалл? ну конечно же, кто бы сомневался. А разве не вы со Стенли занимались организацией?
Мы только исполняли поручения нашей дочери, усмехается. Ты же знаешь, какой дотошной она может быть. Но, согласись, вышло волшебно! До сих пор поражаюсь фантазии Кендалл. А в сочетании с талантом И́тали получилась бомба.
При чем тут моя сестра? недоумеваю.
Кендалл просила ее нарисовать эскизы зала, чтобы потом выслать мне. Все должно было в точности соответствовать задумке Кендалл. Вроде бы получилось, Юджин снова улыбается.
То есть даже И́тали знала о празднике? меня охватывает возмущение. Почему я оставался в неведении до вчерашнего дня? И давно Кендалл планировала мероприятие?
Ну Юджин отводит взгляд и поправляет свою маску. Либо вспоминает, либо нервничает. Около полугода.
Прекрасно! И я узнаю об этом последний.
Но она предупреждала, что все может отмениться в последний момент, добавляет он.
Почему? я уже не скрываю удивления.
Не знаю. Кендалл разве когда-то что-то объясняла? Сказала, что у нее могут поменяться планы, когда она приедет в Бостон. И все тут.
Поменяться планы?
Скайлар бросает на меня неоднозначный взгляд. Я ослабляю пальцем галстук-бабочку.
В один миг Кендалл могла отменить банкет, если бы я
Нет, стоп.
Чушь собачья.
Я здесь вовсе ни при чем. Просто Кендалл такая. Она ураган. Яркий, сверкающий, непостоянный.
Но в любом случае я рад, что Кендалл не спустила на ветер кучу бабок, смеется Юджи.
Мне не смешно, но я делаю вид, что смеюсь. Скайлар тоже натянуто улыбается видно, что ей некомфортно поддерживать разговор о Кендалл. И всему виной их провокационная первая встреча. Если бы все сложилось по-другому, Кендалл бы ей понравилась. Она всем нравится.
Что ж Юджи еще раз хлопает меня по плечу. Пойду поприветствую других гостей. Жаль, наше «итальянское» семейство Нот не смогло приехать. Да и Шейн снова куда-то укатил, вздыхает.
Папа в Сиэтле. Сказал, там очередные переговоры, но что-то он зачастил в этот город.
Думаешь, дело в той самой Элеонор, о которой он почти ничего не рассказывает?
Определенно.
Юджин хитро усмехается.
Ладно, не скучайте. Вон там бар. Подают отличные коктейли в черно-красных тонах, улыбается и театрально закатывает глаза. Еще одна заморочка моей малышки Кендалл. Но маски класс. Мне ведь идет, правда? подмигивает и удаляется к толпе людей, только что вошедшей в зал через массивные шторы.
Выпьем? обращаюсь к Скайлар и обнимаю ее за талию.
Скай ежится от прикосновения моей ладони к ее обнаженной спине, но кивает в знак согласия. Она берет меня под руку и сдержанно улыбается, а я сканирую взглядом ее лицо. Все-таки идея с масками интересная. Возможно, попрошу Скайлар оставить маску сегодня и в спальне.
***
Уже час потягиваю черный ром, разглядывая людей вокруг. Откуда их столько? Кто они все? Такое чувство, что Кендалл созвала весь бостонский бомонд. Точнее его юную часть.
Молодые девушки в коротких черных платьях громко хихикают. Их бойфренды или, скорее, партнеры на одну ночь не устают болтать и присасываться к своим напиткам. И где-то среди них есть парень Кендалл. Среди всего этого зверинца, в который не вписываюсь ни я, ни Скайлар.
Думаю, он тоже из индустрии моды. Такой звездный мальчик с голограмм рядом с Кендалл. У него смазливое личико, тело резинового Кена, томный взгляд и словарный запас из пары фраз: «Детка, хочешь проверить, какой я классный?» и «Детка, я кончу тебе на лицо».
Или второй вариант: тело все того же Кена, но покрыто татуировками Кендалл всегда нравился Эзра. И плюс одна фраза: «Детка, я знаю, ты хочешь меня», для большей дерзости.
Черт возьми, да мне плевать, как выглядит бойфренд Кендалл. Он уже меня бесит он посмел притронуться к ней, когда она была еще не готова. Уверен, он воспользовался ей. Или, и того хуже, взял силой.
Чувствую, как начинаю закипать.
Тогда я разобью ему морду прямо здесь вместо «здравствуй».
Мои параноидальные мысли прерывает Скай:
Эй, Бостон, пора за стол. Уже объявили.
Объявили? Я и не слышал.
Стираю с лица следы растерянности, приглашаю Скайлар взять меня под руку и вместе с ней направляюсь к прозрачному столу «номер один», по левую сторону от подиума, рядом с сияющим «ураганом» из хрустальных нитей.
Стенли машет нам рукой, и мы усаживаемся рядом с ними, напротив табличек с нашими именами.
Значит, с каких-то пор, приглашенных в последний момент садят за главный стол?
Если бы Кендалл однажды встретила логику, они бы не нашли общего языка.
За столом десять мест. И восемь из них заняты. Пять семейством Фраев: Юджин, Стенли, близнецы Тристан и Джордан и малышка Ривера, которой летом стукнуло пятнадцать. Два места закреплены за мной и Скай. На восьмом, напротив Скай, сидит мужчина, судя по табличке, какой-то Чейз. Но мне нет до него никакого дела, ведь два места напротив меня пусты. Места Кендалл и Локвуда. Но ни Кендалл, ни гребаного Локвуда нет на этих гребаных местах.
Где они? И кто такой, мать его, этот Локвуд?
От мыслей не отвлекает даже Чейз, который оценивающе осматривает Скайлар и меня. Плевать. Меня это мало волнует. Потому что он здесь. Сидит напротив, и я его вижу. В отличие от долбаного Локвуда.
На вид Чейзу лет тридцать пять. Но тут решает внешний вид. Темные волосы выкрашены в пепельно-белый и уложены кверху. Вместо рубашки просторная черная футболка с глубоким вырезом, сверху ассиметричный пиджак в атласную черную полоску. Никогда бы не купил такое. На шее вместо галстука или бабочки небрежно болтается узкий черный шарф, перетягивающий цветные татуировки. Уверен, он старше, просто пытается выглядеть моложе.