Иван Андреевич вдруг замолчал и вопросительно посмотрел на Березина. Видимо, настала пора отрабатывать семьдесят пять тысяч. Березин смущенно потер лоб пальцем.
Ну, прежде всего, по синтаксису я бы определил эту надпись как максимально древнюю. Это документ, который совершенно точно предшествует аккадскому периоду, тут двух мнений быть не может. Смысл надписи она действительно короткая довольно очевиден. Здесь речь идет о ком-то, некоей фигуре, облеченной очень большой властью, вот видите эти две закорючки, это как бы по-нашему «верховно-верховный» или что-то в таком роде.
Царь царей? перебил его Иван Андреевич.
Ну да, хотя Для царя царей у них была устоявшаяся лексическая конструкция, относимая, правда, к более позднему периоду, но ладно, пусть будет так. Вот тут рядом стоит вот такой значок скорее всего, речь идет о том, что этот царь верховный в смысле владения, всем владеющий, как-то так. А вот этот значок говорит нам о божественности данного лица, то есть «богоцарь» уже получается. В общем, этот большой босс передает свое сообщение через другого человека, которого, вероятно, можно именовать «распорядитель церемоний». Вот смотрите, тут два значка со смыслами «праздник, жертвоприношение, канун» и «власть». Видите?
Иван Андреевич кивнул, очень внимательно слушая. Березин заметил, что от он даже свел руки вместе, подался вперед и сидел чуть наклонив голову, при этом лицо у него немного вытянулось. Когда Березин сказал «жертвоприношение», глаз у Ивана Андреевича явственно дернулся.
Божественный царь и владыка всего сущего посылает верного распорядителя церемоний с посланием и, значит, распоряжениями для явно более мелких по статусу властителей, которых он тут называет «пастухами черноголовых». О, а вот тут уже интереснее. Смотрите, в этой строке распорядитель повелевает пастухам черноголовых приготовить все «мэ», хранившиеся в м-м-м В общем, тут я пока не понимаю В общем, где-то там хранившиеся в дважды превосходной степени, что-то типа «хранившихся в сохранной камере хранения». И второе требование завести все стада в стойла, буквально: «Пусть все стада всех пастухов будут в загородках, когда царь царей снизойдет». Ну и потом целый ряд запрещающих символов, вероятно, это тоже устоявшаяся конструкция с «карами за неповиновение». Дальше текст обрывается. Табличка была обломана или это действительно конец?
Последнюю фразу Иван Андреевич явно не услышал, потому что он, все так же наклонившись вперед и придвинувшись вплотную к Березину, достаточно неожиданно снизил голос и почти шепотом спросил:
Скажите, Арнольд Рудольфович, а вы могли бы допустить такую трактовку текста: «Я, Организатор Странных игр, от имени Создателя и Владыки Всего Сущего передаю руководителям всех стран: Владыка Всего прибывает. Подготовьте к использованию то, что было вам оставлено на хранение, и то, что вы так долго хранили. Ограничьте передвижение своих народов. Все должны оставаться там, где и всегда, когда Владыка прибудет. Ждите дальнейших указаний».
Эм-м Ну, это очень странное допущение, у древних шумеров все-таки не было таких лексических конструкций, как «дальнейшие указания». У них и глагольного времени-то не было, это уже вопрос интерпретации переводчика. Но в целом, если говорить о смысле, возможно, и так, да.
Иван Андреевич выпрямился и прямо посмотрел на Березина:
А что вы можете сказать про вот это вот «мэ»?
Слишком многозначный термин, по нему нет единого мнения, попытался уклониться Березин.
Ну все-таки, не оглядываясь, скажем так, на авторитеты. Что вы сами про это думаете, Арнольд Рудольфович?
В ряде текстов «мэ» означает что-то связанное с биологическим началом правителя. Можно, наверное, было бы перевести как «генетический код» или «сущность, содержащая генетический код». Но это очень смелое допущение, обычно переводят либо как «слава», либо как «суть». Потому что, понятное дело, ну какой генетический код в четвертом тысячелетии до Рождества Христова.
Березин не заметил, когда Иван Андреевич вытянул из своего кармана два безупречно прямоугольных конверта, оба из белоснежной бумаги, без каких-либо отличий и особых примет. Он положил конверты на столик и раздвинул их пальцами.
Арнольд Рудольфович, сейчас мне нужен будет ваш ответ, причем времени на размышления я вам дать не могу. Обстоятельства складываются так, что мы, наша организация, по всей видимости, нуждаемся в вашей помощи. В одном конверте сто пятьдесят тысяч, мы с вами, тут Иван Андреевич глянул на часы, два часа уже беседуем, и это ваш гонорар. Во втором карточка на ваше имя, там полмиллиона, а также договор о неразглашении, который вам сейчас нужно будет подписать, если вы согласитесь на долгосрочное сотрудничество с нами.
А я могу поинтересоваться, что за организация меня нанимает? спросил Березин, просто чтобы потянуть время.
Иван Андреевич просто придвинул оба конверта к Березину и слегка улыбнулся. Было вполне понятно, что это означает: «Нет, ничего спросить нельзя». Березин вздохнул, растерянно улыбнулся и сказал:
Ну хорошо, выбираю красную таблетку. У меня только один вопрос: почему надпись вы мне показали в виде схемы? Где же фотографии самого памятника?
Потому что я вас обманул, просто ответил Иван Андреевич. Это послание не с памятника. Мы получили его шесть дней назад по закрытому каналу космической связи.
Высотки Вавилона (3)
«Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя бы внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп».
Масштабные ворота с золотыми двуглавыми орлами медленно отворились, и машина прошла в высокую и узкую арку, миновав уже открытый шлагбаум (на КПП Березин заметил двух автоматчиков с очень пристальными взглядами), а затем подъехала к эпичных размеров «сталинке», где мягко затормозила перед грандиозной лестницей. «Это какой-нибудь секретный институт, наверное», подумал Березин.
Иван Андреевич негромко сказал шоферу:
Спасибо, Сережа. Подай в девятнадцать на седьмой. Свободен, и легко выскочил на нижнюю ступеньку лестницы.
Березин вышел следом, задирая голову и пытаясь окинуть взглядом все здание. Вершина шпиля терялась где-то в низких московских облаках. Чем-то это здание напоминало ассирийский зиккурат, и лестница, ведущая ко входу, была соответствующих масштабов.
По этой широченной лестнице они взошли к парадному входу, на массивных металлических дверях которого, сделанных, очевидно, под телесные габариты сталинских титанов в три метра ростом, казенной медью отсвечивала внушительная доска (назвать табличкой этот объект язык не поворачивался). На ней друг за другом были расположены ведомственные гербы и красовались надписи: «Военно-космические силы Российской Федерации», «Федеральная служба безопасности» и, наконец, «Государственная служба когнитивной разведки».
Вот тут мы и работаем, улыбаясь, сказал Иван Андреевич. Слишком броско, конечно, но что поделаешь традиции.
Внутри на входе был еще один обстоятельный КПП, с рамкой металлоискателя и вторым нарядом автоматчиков. Березина пропустили через рамку, а Иван Андреевич просто протиснулся сбоку и перекинулся парой фраз с охраной. Затем они шли по бесконечным коридорам, не менее трех раз поднимались и опускались на разных лифтах и снова шли по бесконечным коридорам. Березин осматривался и изо всех сил пытался почувствовать местную атмосферу. На некоторых этажах встречалось много военных, они четко передвигались между кабинетами и несли с собой либо папки с бумагами, либо закрытые ноутбуки. Разговоров здесь было мало, некоторые отдавали честь Ивану Андреевичу, на что он только кивал и дружелюбно улыбался. На других этажах были явно какие-то технари или айтишники, все достаточно расслабленные и вальяжные. Ноутбуки они таскали раскрытыми, а папочек у них не было вовсе, зато многие были с кружками кофе. Они бродили без видимой логики по коридорам, стояли и сидели где попало, громко говорили по невидимым телефонам. Здесь было довольно шумно, и до Березина долетали обрывки разговоров, состоящие преимущественно из узких технических терминов вроде «давайте сетапить гринлайт на третьем рейде, а то не по пайплайну выходит». Только один раз до него долетела фраза: «Ну и что, что он сейчас в Ираке, музыкантов зашлем и вытащат тебе хоть Энкиду!» но говоривший это быстро скрылся за углом и Березин не успел его разглядеть.