А вот скрипачка. Так шаркает ботинками только она. Засыпает на ходу. Жутко красивая девушка. Следом за ней два раскатистых баса. Подруги скрипачки боксерши. Бывшие. Ныне грузчики на рынке. Или грузчицы. Неважно. Не сложилась у них карьера после развала страны. Вот теперь работают как могут. О, и еще кто-то. Этого голоса девушка не знала, но подниматься и смотреть не стала. Кто-то новенький. Эта компания не живет здесь, они обитают в общежитии. Здесь у них подруга. Снимает квартиру. Поэтому эти трое часто тут появляются. Ну, получается, что теперь четверо. Интересно
Солнце потихоньку встает. Надо подниматься, иначе у подъездов скоро усядутся бабушки самый мощный патруль. Объектом сплетен становиться не хочется. Во дворе бабушки дежурят возле всех подъездов, кроме ее пятого. У него дурная слава. Пара «жмуриков»-наркоманов отогнали от подъезда даже этих бывалых охранников.
О, а эти каблуки она знает с детства. Сейчас начнется. Девушка вздохнула. Поехали!
Это что еще такое?!
Это я, мама.
Это что Захлебнулась от возмущения мама. Ты что здесь делаешь?
Лежу, мама.
Ну-ка, вставай быстро! Ты с ума сошла! Вставай, я тебе сказала! Позорище! Ой, мама, какой позор! Какой позор! Спала что ли тут?!
Нет, я спала здесь.Меня вообще чуть не изнасиловали сегодня ночью, мать.
Ксения, ты меня слышишь вообще? Вставай, я сейчас на работу опоздаю!
Как в школу меня собираешь. Поднявшись, рассмеялась девушка. Мать она такая. Похоже то, что о ней подумают, ей важнее того, что ее дочь чуть не обесчестили ночью. Ну не обесчестили же, в самом деле. Она, похоже, даже не слышала ее слов. Общественное мнение вот что важно. Это, конечно, печально И страшно отдаляет от матери. Иди своей дорогой, женщина.
Дома вечером отцу все расскажу. Мать развернулась и зашагала на остановку, цокая каблуками. Позор!
Девушка уселась на скамейку, протерла глаза и вдруг замерла. Это сон? В арке стояли те самые два парня. В ногах похолодело. Сил бежать больше нет. Второй нервно курил, первый злобно смеялся. Мимо проехал грузовой автомобиль, загородив обзор. Когда арка открылась вновь, молодых людей уже не было.
Схватившись за сердце, Ксения поднялась со скамейки и побрела домой. От греха подальше.
***
Хузина.
Утреннюю тишину большой, но практически опустевшей квартиры разорвал телефонный звонок. Проснувшаяся от такого подарка, девушка лет 30-ти еще долго лежала, не открывая глаз, надеясь, что звонивший передумает. Но телефон не успокаивался. Наконец, аккуратно поднявшись, дабы не разбудить спавшую рядом дочь, она, по-прежнему не открывая глаз, прошлепала босыми ногами в темную прихожую и сняла трубку, облизав губы.
Ммм, да?
Хузина! Крикнули так громко, что девушка резко открыла глаза, но, испуганно похлопав ими, тут же закрыла снова. Хузина!
Ммм?
Сколько сейчас время?
Половина шестого.
А день? Хузина!
Октябрь. Двадцать седьмое.
Спасибо. Пока.
Угу.
Сосед. Жил через подъезд, в «нехорошем», пятом. У него, кажется, было слегка не в порядке с головой, хотя вел себя вполне адекватно (если не считать вот таких ночных и утренних звонков). Жил со слепой матерью, которая доживала свой век. Через пару лет она умрет, между соседом и его сестрой начнутся долгие жилищные тяжбы. Закончится все тем, что он женится, а потом сведет счеты с жизнью. Сам или нет останется тайной.
Хузина присела на пол и похлопала себя по щекам. Спать хотелось страшно, но смысла уже не было: скоро поднимать ребенка в школу и ехать на работу. Поежившись от утренней прохлады, девушка вернулась в комнату, накинула мамин бордовый махровый халат и зашагала на кухню.
Хузина любила это время. Пару утренних минут до начала жизни. Когда можно спокойно потянуться и послушать тишину, нарушаемую лишь гулом небольшого холодильника. Слушать, как во дворе просыпается жизнь. Хруст чилижного веника дворника и хлопанье дверей подъезда. Рев моторов проезжающих машин.
Всего пару минут до начала жизни. Но зато каких ценных.
Ее минут.
Поднявшись, похлопав себя по щекам и облизав губы, Хузина сняла с плиты чайник и, набрав в него воду, вернула на место. Чиркнула спичка, бодро вспыхнул огонь. Вот оно начало жизни нового дня. Его первая искра. Каждодневный ритуал.
Повернув тумблер для разогрева духовки, девушка воткнула в розетку шнур радиоточки. Из динамиков тут же раздался бодрый голос:
" Радио России"
Одеяло! Крикнула Хузина вглубь квартиры. Вставай! Давай-давай! Уже войдя в комнату, она сорвала с дочери одеяло. Аделя!
Ммм, еще пять минут сонно пробормотала голубоглазая девочка лет семи, закрывая глаза руками. Можно я буду домашней?
Вставай давай! Присела на край кровати Хузина, потрепав дочь по темным волосам. А то щекотать буду, хочешь?!
Нет! Показала язык девочка, наматывая на палец мамины волосы. Посчитай меня!
Ооо! Воскликнула Хузина и пошла мерить дочь пальцами, начав с ног. Раз, два, три Она до дошла до носа девочки и аккуратно за него ущипнула, рассмеявшись. Девочка заливисто рассмеялась в ответ. Четыре! Какая большая уже, ооо! Все, вставай и беги умываться, я кушать поставлю.
Уже свистел на плите вскипевший чайник. Выключив его, Хузина открыла духовку. Кухня тут же наполнилась теплым воздухом, когда телефон в прихожей снова зазвонил. В спешке кинувшись к аппарату, девушка споткнулась об лежащую в коридоре тяжелую почтальонскую сумку и растянулась на полу, больно ударившись головой о гарнитур. В сердцах выругавшись, Хузина сняла трубку.
Да?!
Привет. Я заеду за вами минут через двадцать. Будьте готовы.
Хорошо. Ты есть будешь?
Чай выпью.
Давай.
Мааам? Крикнула девочка из ванной.
Ааа?!
А чего ты сказала?
Чего я сказала?
Ну, когда Нуреев звонил и ты упала
Алла сказала, не слышала, что ли?! Раздраженно крикнула Хузина, потирая ушибленную голову.
А я услышала, что
Так! Ты давай умывайся быстрее! Слышала она! Ушастая слишком!
***
Шаркая босыми ногами, девочка вошла на кухню и, остановившись у плиты, закрыла глаза и вытянула руки. Их каждодневный ритуал. Пока Хузина ее одевала, она не упускала момента еще немного вздремнуть. Вещи заранее клались на батарею, чтобы были теплее. Так под мерное постукивание остывающей духовки, под едва слышимое из убавленной радиоточки пение и тихое урчание холодильника они собирались в школу. Каждый день. Каждодневный ритуал матери и дочери.
Мам? Не открывая глаз, спросила девочка.
Чего?
А Нуреев теперь мой папа?
Ааа?! Ошалело открыла рот Хузина, одевая на ребенка майку. Какой еще папа?! Он наш друг! Папа у тебя один был и один останется, Аделя. Уф, Алла! Не вздумай в школе так говорить, поняла меня? В меня пальцем показывать начнут, как я жить буду?
Хорошо, мамочка. Люблю тебя!
И я тебя, облизав губы чмокнула дочь в лоб Хузина. Садись есть. Нуреев скоро придет, пойдешь телевизор смотреть.
Что это? Поморщилась девочка, присев за стол и увидев на тарелке курник с неизвестным мясом. Оно же Живое
Прости, Одеяло. С мясом сейчас туго. Присела напротив Хузина, разламывая свой курник пополам. Ешь!
Да что это?
Кишки.
Чьи? Удивленно открыла рот девочка.
Мои, Аделя! Рявкнула Хузина. Бери в руки и ешь! Нечего тут выпендриваться!
***
Нуреев приехал минут через тридцать. Как всегда вошел квартиру со вздохом, заполнив ее крепким сигаретным запахом. Неспешно прошел на кухню, взял табурет и уселся напротив Хузиной. В этот момент в комнате остались только они.
Привет. Уставилась на него девушка, облизав губы.
Дверь у тебя почему открыта? Сходу начал допрос молодой человек.
Так ты должен был прийти, вот и оставила открытой.
Угу. Пригладил светлую шевелюру милиционер и придвинулся поближе. А ребенка вчера в суде зачем оставила?
Я Да ну их, Нуреев! Воскликнула Хузина и отложила ложку, облизав губы. Я не оставила, я ушла, чтобы они хотя бы немного протрезвели, ты понимаешь?! Она мне заявляет: «Не надо было рожать!» Нуреев! У меня мама в больнице! Зарплаты толком нет! Пособия по ребенку нет! Мужа нет! Но я же не жалуюсь, деньги не прошу! Единственный раз пришла, потому что ну, все, нет больше вариантов, а она мне: «Не надо было рожать!» Ну я и не выдержала. Оставила и ушла. Вернулась, а ее нет. Чуть душа в пятки не ушла. Потом сказали, что ты забрал, в школу отвез Спасибо Она сдержанно улыбнулась.