Насчёт Стаса. Его проверили. Да, он сейчас спасает нашего сына, но не нравится мне. Скрытный тип. Увлекается БДСМ. Забор его дома камерами увешан.
И что, он не имеет права оградить себя от воров? удивилась Оля.
Имеет право, Оль. Только если на других людей мне Олег приносил гигабайты информации, на Татаринцева он ничего толком нарыть не смог. Сухие факты биографии. Родился в этом году. В школу ходил там-то. В армии служил в эти года и в этом городе. Работа тут и тут. Всё. Несколько человек смогли рассказать о нём немного, но опять же несущественные вещи. Баб он домой не водит. Спит с ними в гостинице. В социальных сетях не зарегистрирован. На форумах не торчит. Олег там какого-то хакера нанял. Знаешь, какой самый популярный запрос с его компьютера? Как приготовить то или иное блюдо. И ещё одно. Служанки у него нет. Клининговую компанию для уборки не нанимает. Прямо какая-то добрая фея этот Татаринцев. Нигде не замешан и не привлекался. И при этом фея увлекается садизмом. Любит помахать плёткой и носит с собой оружие. Разрешение на ношение у него есть, но даже Вронский оружие не носит. Достаточно я привёл аргументов?
Миша, это что же получается, он может что-то скрывать о себе? спросила Ольга нервно.
Я предполагаю, что так. Если ещё рассмотреть его конфликт с бывшим смотрящим города, после которого тот бесследно исчезает. Якобы за границу уехал. Возможно, и вправду решил покинуть родину. Олег сказал, что источнику информации доверять на сто процентов нельзя.
И что теперь делать? спросила Ольга.
После переливания Максим где-то месяц будет в стерильной палате лежать. К нему никого не пустят. Ты в это время поговоришь со Стасом и объявишь, что мы запрещаем ему видеться с мальчиком. Будет настаивать обратимся в суд. Судиться он с нами не будет, если у него рыльце в пушку, решительно заявил Михаил.
Хорошо. Я так и сделаю. Спасибо, что узнал о нём правду. Надеюсь, всё обойдется без эксцессов. Пойдем в дом, Миш. Я прикажу подавать ужин.
Михаил встал и расслабленной походкой направился в дом. Он был уверен, что поступает правильно.
Глава 9
Оля не давала видеть сына. Она сказала, что любая инфекция сейчас может навредить мальчику. «Позже, Стас. После того, как Максиму перельют твои стволовые клетки», заверила она.
Станислав попросил переслать несколько фото Максима на телефон. Оля исполнила просьбу.
Мальчик оказался похож на него. Такие же тëмно-карие, практически чëрные глаза. Его густые брови. Его губы. От Оли сыну достался красивый нос и светлые волосы.
Татаринцев жалел, что не узнал тогда о беременности девушки. Он бы ни за что не ушёл служить по контракту. Вернулся бы из армии и добился того, чтобы Оля жила с ним. В противном случае оставляй ребёнка и вали на все четыре стороны.
Теперь было поздно. Максим считает отцом совершенно постороннего человека. Стас ни в коем случае не хотел ломать ребёнку психику. Он готов быть рядом в качестве дяди. Назваться двоюродным братом Оли, лишь бы видеть сына и общаться с ним.
Стас посмотрел на трубку, по которой течёт его кровь в специальный аппарат. Там отделяются стволовые клетки и всё возвращается в вену на другой руке. Его предупредили, что процедура длится пять часов, но он готов выдержать ради своего малыша.
Это странно, но после расставания с Олей он не задумывался над тем, чтобы жениться или завести детей. Ему и без этого хорошо жилось. Теперь он тоже не стремился иметь семью. Его грела мысль, что у него и без этого растёт сын. Стас верил, что спасёт своего мальчика.
Врач заверил, что в некоторых случаях ремиссия при лейкемии бывает долгой. Люди живут до старости. Самое главное проскочить пятилетний порог после пересадки стволовых клеток. Ещё важнее, чтобы они прижились. Через месяц уже можно делать об этом выводы. У них девяносто процентов совместимости и это более чем достаточно.
Наконец-то всё завершилось. Ему забинтовали руки и позволили встать. Медсестра сказала, что его оставят в клинике до утра и попросила следовать за ней.
Палата, куда его привели, оказалась одноместная с отдельной уборной. Кровать застелена чистым белоснежным бельём. На столе стоял поднос с едой.
Татаринцев уже успел оценить сервис в этой клинике. Всё на высшем уровне. Кругом почти стерильная чистота. Есть даже бесплатный доступ в интернет.
Станислав поел, потом написал другу.
«Привет, Слава. Всё хорошо. Оставляют в клинике до утра».
«Привет. Завтра на работу не приезжай. Отлежись. Надеюсь, у тебя всё получится и с Максимом всё будет хорошо», ответил Вячеслав.
Единственные, кому он сказал о сыне, это Чигинские и Паша. Стас знал: те не подведут и не станут трепаться об этом на каждом шагу. Каким бы отбитым не считали Славку, но друга он никогда не предаст.
После процедуры слипались глаза. Станислав разделся и лёг. За руль ему сейчас всё равно нельзя, а вот завтра он поедет домой.
Вечером принесли ужин. Потом пришёл дежурный врач и поинтересовался самочувствием.
Всё хорошо. Отоспался и пришёл в норму. Я могу видеть мальчика, для которого сдаю кровь? Хотя бы издалека.
Вообще-то не положено, буркнул пожилой доктор.
Стас вынул портмоне из пиджака, который висел на стуле. Потом достал две пятитысячные купюры и сунул доктору в карман синей рубахи.
А так? спросил Татаринцев, глядя мужчине в глаза.
Хорошо. Только никому не говорите, особенно его родителям. Разбужу, когда все лягут спать.
Врач быстро удалился, но не обманул. Ночью он осторожно провёл Стаса к палате Максима.
Стена с одной стороны от двери была стеклянная и занавешена жалюзи. Татаринцев раскрыл пальцами две пластинки и заглянул в щель. Комната освещалась ночником, который стоял на тумбе у кровати. Мальчик спал, подложив ладонь под щëку. Его голова была бритая налысо. От носа тянулась какая-то трубка. С другой стороны кровати стояло оборудование.
У Стаса защемило сердце при виде этого.
Когда ему будут вживлять мои клетки? поинтересовался он.
Завтра. Потом малыша переведут в другую палату. Там специальные фильтры стоят и никто, кроме медсестры или врача, не сможет зайти. Максим будет находиться там месяц. Если за это время не произойдёт отторжение и появится положительная динамика, его выпишут домой. Идëмте. Как бы нас тут не увидели, шепнул врач.
Спасибо, что позволили увидеть его.
Стас вернулся в палату, но с трудом уснул. Утром снова пришёл врач, поинтересовался самочувствием и отпустил домой.
Первым делом Татаринцев заехал в ближайшую церковь. Он ещё в армии, перед отправкой на фронт покрестился. Стас и сам не понимал, зачем это сделал. Уж точно не из большой веры. Он, скорее, причислил бы себя к атеистам. Просто тогда был такой прорыв.
Неловко перекрестившись, Татаринцев зашёл в помещение. Спросил у бабушки за прилавком, как заказать молитву за здравие. Потом поставил свечку за погибших ребят на войне и одну за здоровье сына. Его заверили, что вечером во время службы батюшка помолится за Максима.
***
Оля ходила по коридору больницы, кусала кулаки, нервничала. Она уже побывала в часовне при клинике и помолилась. Сейчас её мальчику пересаживают стволовые клетки Стаса. Процедура сама по себе несложная. Всё поступает через катетер, но всё равно уже в первые часы может начаться негативная реакция.
Наконец-то врач вышел к ней и посмотрел строго.
Вы всё ещё здесь? Я же говорил вам ехать домой.
Как он, Егор Александрович? нервно спросила Оля.
Всё прошло замечательно. Максима перевели в стерильную палату. Острой реакции не произошло. Будем надеяться, чтобы и дальше всё сложилось удачно. Нечего тут торчать, Ольга Владимировна. Звоните на пост медсестры. Она будет рассказывать, как идут дела у вашего сына. Мальчик уже большой и может лежать один. Вас в стерильную палату всё равно не пустят.