Предавать удивительно просто. Тяжелее надеяться на прощение. Лео вышел из комнаты, потом из дома, и звёзды укрыли его прохладным плащом. Оставаться у Мирсонов было невыносимо. Лео отправился домой.
Яблоневая аллея погасла. Цветы разлетелись по округе, укрыли дорогу, прилегли на траву, бездомные. На их месте вскоре вырастут яблоки и так же упадут, но уже в разноцветные корзинки людей, принесут пользу. Лео поморщился, вспомнив о невыносимой кислоте здешних яблок.
В эту ночь не спалось и Филисии. Она сидела за маленьким столиком на террасе и, завидев Лео, подозвала подопечного к себе.
Ты ступаешь в тенях, Лео, задумчиво начала она, как нам удержать тебя под светом солнца?
Мой свет ночные звёзды. Лео присел рядом.
Дорогой Филисия накрыла руку Лео своей. Пусть не покинут они твоё небо. Мы любим тебя и всегда будем. Помни о нас.
Вы с Орвисом заменили мне семью. Лео стало невыносимо горько. Как я могу забыть? Оставлять вас Больно.
Отпускать тебя ещё больнее. Филисия утёрла и так мокрым платочком выступившие слёзы. Но мы понимаем, Лео, понимаем. Будь мы на твоём месте, поступили бы так же. Что может быть важнее родной семьи? Лео положил голову на колени Филисии и вздохнул. Я всегда дивилась твоим волосам. Вьются только на самых кончиках. Больше от мамы, и совсем немного от папы, говорила она, поглаживая Лео.
Когда Филисия зазевала и сонная ушла в свою комнату, Лео не остался один. К нему присела мама.
Иногда, говорила она, нам приходится расставаться с чем-то дорогим для нас. Но частичка минувшего сохранится в тебе, Лео. Будет следовать за твоим сердцем, куда бы ты ни шёл.
Как ты.
Мари улыбнулась и поднялась со стула. Она провела по столику рукой, касаясь гладкого дерева так же призрачно, как касался его звёздный свет.
Порой, мне кажется, ты недоволен этим.
Лео поднял на неё взгляд, пытаясь разглядеть жизнь в материнском лице, но оно казалось лишь знакомым рисунком, за которым не было ничего.
Порой, я хочу, чтобы ты исчезла. Чтобы исчезла вся наша боль! он сорвался с места и побежал в свою комнату, зная, что Мари не отстанет, встретит его там и будет всю оставшуюся ночь причитать. Но мамы там не оказалось. Только в воздухе витало смутное: «прости».
Первой мыслью Рая после пробуждения было: «где я?», а второй: «где Лео?». Медленно вспоминался вечер, подарки мастера, тоскливое лицо Рэванни, их разговор, близость и Рай вскочил и побежал на чердак, но постель была идеально застелена. Он спустился вниз и спросил маму, уже стоявшую у котелка, затем побежал к отцу на поле, но никто не видел Лео с вечера. Каждый шаг Рая сопровождался уколами в висках, а сердце начинало сжиматься волнением. Он переоделся, не отвечая на расспросы матери, захватил с собой меч по привычке, и поспешил к особняку Рэванни. Солнце лениво смотрелось в окна городских домов, сонно пробиралось по улицам города, не поспевая за Раем. Вечером он не мог даже стоять, а сейчас ноги сами несли его вперёд, не обращая внимания на жалобы разболевшейся головы. Совсем скоро Рай увидел знакомые бежевые стены с золотистыми пилястрами, увядающий сад, старую иву, Лео. Он стоял на полосе света, выглядывавшей из-за дома. Чем ближе подходил Рай, тем тусклее становился свет, пока совсем не превратился в тень.
Лео? Рай покосился на дорожную сумку на плече друга и почувствовал, как в животе закручивается страх. Куда ты собрался в такую рань?
Я получил письмо Лео с трудом произносил слова. От Авеля.
Рай тряхнул головой, подумав, что ему это снится.
Что ты говоришь такое пробормотал он, От брата?
Он ждёт меня в Лесах Пепла. И я принял решение ехать.
Нет, погоди, как можно верить письму от человека, которого ты не видел восемь циклов? Сергий из тебя всё благоразумие выбил или что? Это больше похоже на обман.
А если это правда, и брат на самом деле жив? парировал Лео. Я не упущу такой шанс. У ворот города меня ждёт извозчик, Рай сократил между ними расстояние до минимума. И не стой на пути, прошу тебя.
Зачем же ты меня ждал? Рай протянул ладонь к Лео и нежно огладил его шею. Ты сомневаешься, потому что понимаешь: если уйдёшь останешься один, снова. Я не прав?
Я никогда не был по-настоящему один, Лео прикрыл глаза и дотронулся до руки Рая. Мама. Я вижу её в потускневшем белом платье, с каплями крови, въевшейся в ткань. Рай почувствовал, что его конечности слабеют. Что-то давило на плечи, его будто вбивали в землю, как надгробие. Она говорит со мной, Рай. Но когда ты рядом, она молчит.
Тебе не здоровится, испугался Рай, нужно к лекарю.
Лео разозлился и толкнул Рая в грудь. Сумка грузно упала на землю.
Только вместе с тобой. Лео обнажил рапиру, его покрасневшие глаза блеснули злобой.
Сдурел? Я не собираюсь Рай попытался успокоить Лео, коснулся бледных пальцев, сжимавших рукоять рапиры, но Лео вырвался и выставил клинок перед собой.
Давай, покажи мне, уважаемый Представитель, достоин ли ты своего титула. Ну же! Извозчик вечно ждать не будет.
Кхорт, Лео Рай отпрянул и трясущейся рукой достал из-за спины свой меч, отзеркалив стойку Лео. Раз ты так просишь.
Ощутив непривычную тяжесть меча, Рай вдруг понял: боль, охватившая тело и разум, была чужой. Лео источал её, заражал ею, боль перекидывалась на цветы и заставляла их терять цвет, душила Рая и лишала небо лучей солнца. В первом ударе Лео прозвучал гнев. В следующем что-то похожее на мгновенное раскаяние. «Позволь мне предать тебя. Позволь себе простить меня», заменялась металлом речь. Вскоре, из ослабевших рук Рая выбился клинок. Две линии по туловищу ослабели ноги. Рай привалился к иве и коснулся ран. Они были глубже, чем можно увидеть, доставали до самой треклятой души.
Лео посмотрел на свой клинок. С него стекала кровь близкого человека. На выглянувшем солнце она казалась золотой. Рука затряслась и с отвращением отбросила оружие прочь.
Прости, прошептал Лео, опустившись на колени перед Раем.
А-х Нече- Нечего прощать, дурак. Рай взъерошил темноту волос и взглянул куда-то наверх. Разве что За испорченную рубаху. его губы растягивались в безнадежной улыбке, а глаза постепенно теряли свет.
Филисия! Орвис! позвал Лео на помощь. Он не знал, как удержать Рая в сознании, тряс за плечо, придерживал его мохнатую голову. Рай клонился к самой земле подобно иве, державшей его спину. Он перестал ощущать что-либо, кроме холода ладоней Лео, приятно остужавших щёки.
Не уходи прошептал Рай, подавленно, неразборчиво, но Лео услышал. Услышал, но не мог исполнить.
Авель моя семья, говорил Лео, сдерживая рыдания, я должен отыскать его, Рай, должен. Прости меня
Я думал Мы тоже. Вроде семьи. Разве нет?
Лео не мог дышать, не то что говорить. Рай не дождался ответа, потерял сознание. К тельдирам подбежали опекуны и отодвинули задыхавшегося Лео на траву. Что они подумают о своём подопечном? Осуждение и разочарование. Только больше причин уйти. Орвис умел перевязывать раны, Филисия обрабатывать. До прихода лекарей о Рае хорошо позаботятся.
Лео встал с земли, поднял рапиру, сумку, Филисия окликнула его. Она тоже плакала. Лео приложил ладонь ребром ко лбу. Он никогда не верил в молитвы, но Раю и своим опекунам он слишком сильно желал света, вечно способного отгонять тьму. Кто мог бы хранить их всегда и везде, кроме самой Богини? Да услышит Она его искренность.
Там, где нет цветов
Сэриль и Тасс пришли в лечебницу вместе. Они толком не знали, что случилось, опекуны были молчаливы и ограничились двумя словами: «Он ушёл».
Кто, кхорт, ушёл и куда? В безмирие? Из города? В лес за грибами или что? лепетал Тасс Сэре на ухо.
Они стояли перед дверью в лечебную комнату и ждали, когда им разрешат войти. Лекарь чуть не пришиб их дверью.
О, Представитель Гарго и Сэриль, да. Вашему другу уже лучше.