Давай уйдём отсюда? шепчет блондинчик, зарываясь обеими руками в буйные, огненно-рыжие кудри Николь. Куда-нибудь, где темноты побольше, а народу поменьше?
Может быть, он рассчитывал на то, что она откажется, но не тут-то было.
Николь покорно кивнула:
Давай.
Пока он тянул её к выходу, ей хотелось расплакаться и сбежать, пока ещё не поздно. Пора признать, что вся затея была ни к чёрту и убраться домой. Никудышней из неё демон и слава богу!
Они протискиваются вперёд, сквозь толку. Блондинчик крепко держит Николь за руку. Вокруг до отвратительного много народу. Каждое случайное прикосновение незнакомцев раздражает, будоражит и без того взвинченные нервы.
Они вошли в длинное тёмное помещение с диванчиками. Всё вокруг в густом дыму, на сей раз не искусственном вполне натуральном. И на каждом диване по парочке, большинство из которых в шаге от секса прямо здесь, на месте.
Каким-то чудом блондинчик отыскивает свободное место. На губах его играет неприятная ей усмешка:
Пососёмся?
Вопрос кажется Николь грубым и вульгарным. Но плевать. Всё, что происходит, не имеет ни малейшего отношения ни к любви, ни к чувствам.
Николь качает головой:
Не здесь.
Что так? вскидывает он бровь.
Слишком много людей.
Не споря, парень берёт её под руку, и они продолжают идти куда-то дальше.
Куда ты меня ведёшь? спрашивает Николь.
Николь не пила, но чувствует себя пьяной и больной, будто выкурила и выпила не меньше её проводника. Голова тяжёлая.
Туда, где народу меньше, не оборачиваясь, отвечает он.
Ветер треплет его серебреные, в свете полной луны, волосы.
Ты уверен, что выбрал правильное направление? Здесь людей даже больше. Они всюду.
А мы подальше отойдём.
Их шаги гулко отдаются в огромном пространстве крытой парковки. Недобро подмигивают металлические глазницы автомобилей.
Хочешь показать свою машину? Есть, чем похвастаться? изображает насмешливое фырканье Николь.
Определённо.
Парень снова берёт её за руку. Рука у него тёплая, почти горячая и сухая. Такая же, как губы. Но твёрдая. Даже странно, учитывая, сколько он выпил.
Они останавливаются около белого «ягуара».
Машинку к костюму, что ли, подбирал? фыркает Николь, изображая насмешку.
Ай, нет. Просто сказал, чтобы, не заморачивались, брали всё белое. Хочешь прокатиться?
На тебе или на ней? хихикнула Николь, нервно облизывая губы.
На нас обоих, подмигнул он в ответ.
Боюсь, ты слишком пьян для обоих вариантов.
Ну, уж нет!
Подтянул Николь к себе, он зажал девушку между своим телом и машиной.
Ранки на его губах и впрямь были солоноватыми, но ей нравилось раздражать их кончиком языка, ощущая при этом металлический привкус.
Николь не противилась его поцелую. Его порыв не встретил сопротивления.
Второй поцелуй, если сравнить с первым, оказался нежнее и чувственнее. Николь бедром ощутила его твердеющий член.
Странно, что блондинчик оставался таким внимательным и деликатным. Так совсем не годится почти покорная пассивность бесстрастна и безвкусна. Николь забирается пальцами под его одежду и ведёт ими по его спине, перехватывая инициативу в поцелуе.
Что-то не так возможно, он гей? Интересно, во власти ли суккуба поменять ориентацию?
Николь выкручивает свой гламор на максимум, пока, может быть, и не слишком умело. Её сила струится между ними, оказывая ощутимое давление на кожу. И вот уже его член стоит колом, и она чувствует, что возбуждение, охватившее парня, уже не наигранное, а настоящее. Его дыхание становится хриплым и прерывистым, а движения страстными и грубыми.
Николь завороженно наблюдает, как его грудь в прорезях разошедшейся одежды, вздымается и опускается. Как на запястьях рук просвечивают синие реки вен.
Они целуются долго, и с каждым разом поцелуй становится все глубже и влажнее, пока всякий намёк на нежность не уходит.
Парень заглянул ей в глаза:
Скажи мне, что хочешь этого.
Николь молча кивает.
Уверена? шипит он и получив повторное разрешение, разворачивает девушкну спиной к себе. Она слышит звук расстёгиваемой ширинки.
Чтобы не упасть, Николь упёрлась ладонями о холодный капот машины.
Ещё немного и они перейдёт черту и пути назад уже не будет. Она сцепила зубы, стараясь не паниковать.
Пока, вроде, ничего сверхъестественного не происходило?
Нечто жёсткое и твёрдое упёрлось внутрь, а потом скрытая преграда внутри её тела прорвалась, как тонкая бумага, вызывая резкую боль, заставившую выгнуться дугой и скрипнуть зубами.
Чёрт! охнул парень. Какого хрена?! Ты что девственница?! спросил он, почти в ужасе, готовый отпрянуть.
Николь перевернулась, обнимая, оплетая, заставляя вернуться обратно.
Боль оживила ощущение пустоты и неполноты, которую срочно требовалось заполнить. Соски её напряглись и покалывали. Всё тело ныло. Уже знакомая истома нарастала, умоляя о продолжении.
Не уходи, припала она к нему, как изнывающий от жажды к источнику в пустыне. Не уходи, прошу.
Он продолжил, вновь заставляя Николь выгибаться от боли. Но эта боль порождала жар. Казалось, что она находится на незнакомой и непонятной грани. Ещё вот вот и либо полетит, либо сорвётся вниз и разобьётся.
Она сама двигается навстречу бьющимся в неё бёдрам. Белые пальцы в металлических перстнях крепче сжимаются на её ягодицах. Его лоб упирается ей в плечо, влажные волосы липнут к лицу. Она резко подаётся вперёд всем корпусом, хватая его руками за плечи. От быстрых спонтанных движений по телу будто разбегаются разряды. Неистовый жар разгонялся всё быстрее, жарче и ярче. Последние остатки самоконтроля вот-вот будут утрачены.
Они стонали оба, в унисон. Весь мир для Николь сузился до горячих толчков внутри её тела. Она словно ощущала на языке биение его сердца, вкус его жизни. Их обоих окутало голубоватым жемчужным сиянием. Подобно ветру это сияние шевелило волосы, раздувая их горящим пламенем.
Что ты такое?.. его пальцы коснулись скул Николь.
Глаза закрылись. Инфернальный свет погас, будто исчерпался источник.
Стало холодно, неуютно, тоскливо, страшно.
В этот момент до Николь дошло, что она самым неприличным образом сидит верхом на парне, распростёртом на холодном бетонном полу. Он выглядел красивой, восковой поломанной куклой.
Главное безжизненной!
Паникуя, она схватила его за руку, пытаясь прощупать пульс. Рука его была податливой, безвольно-мягкой, но биения сердца в венах не чувствовалось. Прижав пальцы к сонной артерии. Николь ощутила то же пустоту.
В голове сигнальной лампочкой запел неслышимый звук остановки сердца на электронной аппаратуре.
Опустошённая и одновременно с тем будто опьянённая, она поднялась, оправляя одежду на себе. Ужас и пустота кружились в гротескном танце.
«Он мёртв! билась в её голове мысль. Боже, я всё-таки его убила!».
Прости, пятясь, прошептала Николь, будто слова могли что-то изменить, я не хотела.
Она бросилась прочь, бегом. Сердце стучалось так, что отдавалось в ушах и висках.
Николь смутно помнила, как добралась до своей машины как вообще отыскала её в рассветных сумерках. Её трясло. Она всё ещё не могла поверить в реальность происходящего она только что впервые убила человека. Молодого, симпатичного парня.
Сжав руками руль, она упёрлась в него лбом. Хотелось завыть волком, дико, протяжно и надрывно.
До последнего Николь не верила в то, что смертельный исход это не сказки, а реальность. Как такое вообще возможно? Она даже не поняла, в какой именно момент процесса это произошло? Что его убило?
В стекло постучали. Вид полицейского, нависшего над машиной, заставил Николь испуганно вздрогнуть.
Приоткрыв окно, она приветственно кивнула:
Доброе утро, сэр.
С вами всё в порядке? Помощь не нужна?