Как я беру вторую банку газировки из морозилки, так люди хотят взять вторую Землю из космоса, отсалютовал Феликс жестянкой, И превратить ее в то же дерьмо, в какое изначально превратили родную планету. Ты хоть помнишь Землю, дружок?
Не помню, честно признавался Макс, Ни капельки.
Когда все случилось, тебе было два года, куда тебе, вздыхал Феликс, с шипением открывая вторую банку, Так вот, эти засранцы, которые мнили себя хозяевами Земли, провели тщательный отбор, такую глобальную чистку населения и насобирали один миллион человек. В основном, знатные шишки, богатеи и политические деятели
Правительство называет это «Передовой отряд», заметил Герман, неодобрительно поморщившись, Выдающиеся личности, если можно так выразиться. «Золотой миллион».
Просто везунчики, которым повезло свалить из этой дыры, под названием Земля, хмыкнул Феликс, Их законсервировали в криокамерах
Криокамера, это такой сосуд или помещение, предназначенное для создания экстремально низких температур. Температура в камере переносится достаточно комфортно, в связи с низкой теплопроводностью газа.
и разложили эти криокамеры, по десять тысяч в каждый из ста подготовленных кораблей. Таких, как наш. У нас «Легат 100». Есть «Легат 99», «98», «97» и так до единицы. Снабдили каждый корабль экипажем и отправили во все стороны, бороздить космос. Авось, кому-то повезет, и он найдет подходящую планету.
А что же с остальными людьми? Теми, кто остался на Земле? искренне удивлялся Макс.
Умирают, просто отвечал Герман, пожимая плечами, Судьба у них такая умирать.
Они ждут, пока за ними прилетят первопроходцы, вздыхал Герман, но никогда не спорил, Как только один из наших «Легатов» найдет подходящую точку, он незамедлительно даст сигнал, выгрузит пассажиров, которые займутся обустройством планеты и полетит обратно. И на эту новую Землю прибудут другие люди, в других кораблях. Эвакуация целой планеты это не шутки, Макс. Это сложное и опасное предприятие, где нет мелочей.
Летим себе по темноте с грузом в десять тысяч человек на плечах уже седьмой год, говорил Феликс, Куда? Никто не знает, кроме твоего папаши. Да и он, наверное, не шибко-то в курсе. Колониальная экспедиция во, как это называется. И, авось, когда-нибудь прилетим. Если выживем.
Не пугай ребенка.
А разве мало разбилось кораблей? огрызался Феликс, подняв бровь, Тех «Легатов» раз-два, и обчелся уже. Корабли клепали в короткие сроки из дерьма и палок, соплей и клея
Из не самых качественных материалов, поправлял его Герман, Поэтому они иногда сбоят
Взрываются к чертовой матери, вздыхал Феликс, Где-то утечка и полетели наши колонисты во все стороны, как огоньки от фейерверка, собирай их потом по всему космосу. Мы и сами чуть не погибли тогда, помнишь, дружок?
Первая Авария. Как такое забыть. Перед глазами Макса до сих пор стояли языки пламени и мамино лицо, искаженное болью и ужасом. В такие моменты, он крепче прижимал к себе Космического Защитника, словно искал у него поддержки.
Вот, потому нужно помнить правила безопасности, дружок, вздыхал Феликс, допивая банку газировки, Если не хочешь помереть, как остальные, или остаться калекой, в лучшем случае. Мы должны запирать за собой двери и шлюзы, не заходить в те комнаты, которые кажутся нам опасными и сломанными, не соваться к механизмам и не нажимать на кнопки, если не знаем, что произойдет. Что мы делаем, если слышим тревогу, видим горящие лампочки и твой папаша начинает орать по внутренней связи, как бешенный? Ну, например, «Иерихон»?
«Иерихон». Странное звучание. Почему-то здесь, на «Легате», это слово является синонимом слова «катастрофа», «беда», и «гибель». Кажется, в библейском разрезе, все было не так.
Узнать у экипажа распоряжения и причину поломки. Если аварию получается идентифицировать и локализовать, необходимо вернуться в свою каюту. Если нет быстро и без паники продвигаться по пуповине к восточной стороне станции, где расположены спасательные капсулы и шлюпки, без пауз выговаривал Макс, Это помещение за криозалом, где находится общее хранилище колонистов.
Все верно, говорил Герман и трепал его по голове, А там, внутри одной из шлюпок, ждешь взрослых. Ничего не нажимаешь, ничего не трогаешь. Мы приходим, занимаем места и оп!
Он с ловкостью баскетболиста бросал банку в мусорное ведро, стоявшее в противоположном углу комнаты, и всегда попадал. Кто его знает, где он так наловчился. Макс смотрел на это с плохо скрываемой завистью, Герман презрительно, словно давно разгадал секрет фокуса.
Так или иначе, но банка оказывалась в ведре, и Феликс самодовольно ухмылялся.
И мы улетаем отсюда, и плевать нам на всех остальных, говорил он, подмигивая, Особенно на тех, кто сейчас отлеживается в этих криокамерах, пока мы гнем спины и пытаемся направить этот кусок металлолома к светлому будущему всего человечества. «Легатом» больше, «Легатом» меньше какая разница? Понял, дружок?
Понял, всегда соглашался Макс, и постоянно спрашивал, хоть и не рассчитывал на победу, А можно и мне газировки?
Газировки? Тебе, газировки? Ну, конечно же, отвечал ему Феликс с одинаковой улыбкой.
Ну, конечно же, можно?
Ну, конечно же, нет.
3.
Не смотря на то, что за окном всегда царила густая темнота, каждый из членов экипажа, продолжал отслеживать не только время, но и дни недели, и даже времена года. У каждого когда-то был карманный календарик, но потом о них забыли. Самый большой сейчас висит в общей комнате. Дэвид, Феликс или Герман вычеркивают дату за датой, иногда обводят числа в кружок, а иногда заштриховывают, точно ждут какого-то события.
Еще одна неделя коту под хвост, вздыхает иногда Дэвид.
Неделя дерьма, морщится Феликс.
Всего-то семь дней, говорит Герман, Чего печалиться?
Это только в фантастических фильмах технологии шагнули так далеко, что превращают стены корабля в экраны, а компьютерные помощники и андроиды делают всю работу за людей в реальности все гораздо скучнее. Экранов мало, и все они заполнены какой-то непонятной дурацкой информацией. Помощников нет, да и роботов Макс не видел вовсе. Не считать же роботом единственную кофеварку и электрочайник? Конечно, может быть, чудеса современной науки прячутся в машинном отделении или в том отсеке с двигателями, но звучит уж слишком сомнительно.
Компьютер есть в рубке отца. Макс никогда не видел его вблизи, но судя по тому, что его отец здесь главный должна быть крутая штука. Такая мощная, что позволяет ему связываться с Землей и другими кораблями. Ведь его папа Капитан, а Капитан не будет пользоваться всякой рухлядью.
Макс вообще мало что знал о рубке. Кажется, там большие иллюминаторы, куча кнопок и рычагов, крутящееся кресло и микрофон. Может быть, у стены стоит ящик с лазерами, а на крюке висит скафандр. Обязательно серебристый, с баллонами и шлемом. Отец пропадает в рубке целыми сутками, вглядываясь во мрак за стеклом, совсем как Космический Защитник. Наверное, продумывает подходящие пути, высчитывает траектории полета, изучает данные, которые ему высылают с Земли. Выходит он редко. Появляется, хромает в столовую, достает что-то из холодильника с напитками и снова возвращается к себе. С экипажем не разговаривает, даже не отвечает на вопросы. А если уж совсем зол, то может и прикрикнуть.
«Наверное, таким и должен быть Капитан, рассуждал Макс про себя, Быть строгим и серьезным. Иначе все будут делать что захотят, и никто не станет заниматься работой»
Если бы твой папаша пил поменьше, был бы у нас хороший командир, сказал ему как-то Феликс, после того, как отец совершил свой обычный променад из рубки в столовую и обратно, Или хотя бы делился выпивкой с товарищами по несчастью.