Ксения Мосунова
Зов Рода. Как наши предки влияют на судьбу
© Мосунова К.
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Посвящается моей бабушке, Евгении Васильевне Калабушкиной, которая посвятила меня в тему Рода и помогла приобщиться к Великой тайне.
Моим детям и внукам.
Предисловие
Тобиас Хольц о важности психогенеалогии
Кровное родство один из важнейших аспектов человеческих отношений, которое связывает нас вместе. Родство дает нам возможность принадлежать друг другу, устанавливает, что мы едины с подобными и не едины с теми, кто на нас не похож.
Подобное тянется к подобному. Непохожее отталкивает.
Эта атавистическая сила, связывает нас биологическими корнями, объединяющими для всех видов. Но человечество шагнуло далеко вперед. С появлением семьи как формата взаимодействия, кровное родство в генеалогии начало «размываться». Генеалогия объединяет нас, ведь для нее мы все едины и составляем Великую семью, память о которой теряется, не поддаваясь измерению временем.
Нет ни одного человека, который был бы равнодушен к своему Родовому Древу: его «ветви» и динамику развития (живую или потенциальную) можно проследить в семейных фотоальбомах.
Что мы получаем от наших предков?
Прежде всего, то самое «членство» в Клубе кровного родства по факту рождения или усыновления, хотим мы того или нет. Фамилии не принадлежат кому-то конкретному. Они принадлежат всем. Фамилии капитал, указывающий на укорененность.
Также в «наследство» мы получаем и множественность: этническую, генетическую, социальную, экономическую, культурную, языковую.
Все члены Клуба имеют право на включение их в свое бытие одним фактом принадлежности.
Что же генеалогия просит у нас взамен?
Чтобы мы заботились о ней. Почитали ее. Залечивали ее раны. Передавали память потомкам.
Вальтер Беньямин в «Тезисах об истории» говорил нам:
«В представлении о счастье есть неотъемлемая идея искупления. То же самое можно сказать и об идее прошлого, которое история делает своим делом. Прошлое несет в себе скрытый указатель, который не перестает посылать нас к искуплению. Не касаемся ли и мы порыва воздуха, окутывающего тех, кто жил в прошлом? Не отзываются ли голоса, к которым мы прислушиваемся, эхом других голосов, которые перестали звучать?
Если это так, то между поколениями прошлого и нашими поколениями действует тайное обязательство встречи. Иными словами, нас ждали на Земле. Значит, и нам, как и любому другому поколению, дана сила, к которой прошлое имеет право предъявлять свои претензии».
С этой точки зрения понятие семейной истории переплетается с понятиями памяти и идентичности, в которых сходятся прошлое, настоящее и будущее.
«То, что было побеждено, забыто, подавлено и стерто со страниц истории, еще ждет своего раскрытия и, следовательно, преображения. Искупление подразумевает трансформацию прошлого».
Именно эта концепция искупление боли, несправедливости, которые все еще живы и бьются в ткани семейного Древа и привлекает потомков.
Почему?
Призраки прошлого преследуют родовое бессознательное.
Во все времена и в любой культуре связь с предками занимала особое место. Мы наблюдаем это в даосизме, шаманизме, в религия и верованиях.
Буцудан Древо, присутствующее в каждой буддийской семье, как и мексиканские семейные алтари, как синкретизм ацтеков и христиан.
На Западе темой предков заинтересовались около пятидесяти лет назад. Это произошло в следствие того, что мы наблюдали патогенные последствия забытых переживаний из мира наших родителей или более отдаленных поколений.
Агностики, атеисты и религиозные люди все они сталкиваются с двойственным восприятием оснований:
1. Все конечно. Рождение и смерть.
2. Небытия не существует. Мы бесконечны в изменениях. Смерть не приводит нас к Небытию.
Эти два мировоззрения сосуществуют в нас, вне систем убеждений, как эмоциональный фон. Он подсознательно влияет на наше настроение, на восприятие мира, на отношение к жизни и смерти.
Беспокойство за наших родственников, которые «плохо умерли» и не могут спокойно «идти своей дорогой» это необходимая «душевная гигиена» в интересах тех, кто их переживет. Наши предки, не сумевшие до своей смерти освободиться от травм, боли и иллюзий, передают свои горести своим потомкам.
Не будем забывать, что для генеалогии мы все едины, то есть «твои страдания мои страдания». Цитируя Николя Абрахама, «скорбящий предок становится своего рода психическим призраком, который преследует человека из генеалогического бессознательного. Объектом бессознательного, передаваемым от бессознательного к бессознательному в отношениях родства».
Мы понимаем, что шаманское космовидение представляет собой универсальную антропологическую подоснову. Мать культур и религий. К ней относится и понятие «душа в боли». Души, по разным причинам оказавшиеся в плену своих мук, вращаются вокруг своих потомков, прося помощи в освобождении от боли. Эта общекультурная традиция стала учитываться психологическим миром с накоплением опыта и клинических запросов. Это путь, по которому нужно идти, задача общественного здравоохранения.
Психогенеалогия встраивает мост между генеалогически-семейным, психологическим и историческим контекстами.
Построение психогенеалогического древа само по себе осознание. Оно позволяет нам, если мы осознаем действие семейных лояльностей (невидимых идентификаций, дающих нам принадлежность) и наблюдаем повторения, разрешить противоречие между огромным весом уз «верности своей родной семье и необходимостью уравновесить индивидуальную автономию с многопоколенными счетами семейной верности предшествующим поколениям» (Иван Бузормени-Надь).
В генеалогии каждой семьи, группы или страны есть своя изюминка пантеон героев. Герои те, кто оставил положительный след в генеалогии и/или в своем сообществе. Они служат примером для идентификации, опорой в минуты страдания и отчаяния. Пантеон должен культивироваться и возрождаться в процессе передачи и диалога между поколениями.
Изучение психогенеалогии позволило установить новые понятия, очень богатые по своему содержанию, мощные инструменты для понимания и действия. А именно:
семейные тайны;
трансгенерационная психосоматика и вовлеченность;
«синдром годовщины»;
генеалогические аттракторы и репелленты;
дуэли предков;
несправедливость;
генофамильная этика;
семейная лояльность;
экзистенциальная укорененность;
ретенционная или консервативная инкорпорации;
склеп и призраки;
геносоциограмма;
повторения сценариев (психосценарный подход);
родовое бессознательное;
эпигенетика и т. д.
Мы приглашаем Вас ступить на этот фантастический путь и отправиться в захватывающее психогенеалогическое приключение, которое начинается от Древа. В этом путешествии вам нечего терять, но можно многое приобрести.
О Тобиасе Хольце:
Основатель и Президент Ассоциации FUNDAPSI, Практикующий терапевт с 50-летним опытом. Глава и основатель Школы Психогенеалогии. В своей терапии использует психогенеалогический фокус, и через составление карт и психогенобиографические тесты помогает добиваться разрешения конфликтов и травм, перешедших в область бессознательного и передающихся сквозь поколения в рамках семейной структуры генеалогического древа. Близкий друг Анн Анселин Шутценбергер, основательницы направления психогенеалогии.
Введение
Многие годы я находилась в поисках литературы по теме Рода, которая сочетала бы в себе психологические и культурно-исторические аспекты. Источников истинных знаний было очень мало, все они сильно противоречили друг другу и не имели общего знаменателя. Читая книгу за книгой, я запутывалась все сильнее, а вопросов становилось больше, чем ответов. В какой-то момент в родологию пошли все кому не лень, и найти что-то стоящее в интернете стало критически сложно.